— Да это меня саму нужно спасать от него! — Отчаянно выпалила она.

— Он надежный человек, Слава лично проверил. Думаю, ты в очередной раз просто раздуваешь из мухи слона.

— Он… он распускает руки!

Брови отца приподнялись:

— Это правда?

Ксюша, подумав, сглотнула. Каким бы козлом не был этот парень, вряд ли он заслуживал того, чтобы с ним жестоко расправились люди отца.

— Папа, он… не дал мне уйти после занятий. И… и почти силой запихнул в машину!

— И это всё?

— Да. — Недовольно ответила она.

— Я с ним поговорю. Попрошу быть мягче с тобой.

Девушка склонилась над столом:

— А нельзя совсем от него отказаться? Папочка, я обещаю, что с учебой всё будет нормально. Я решу этот вопрос, ладно? Только, пожалуйста, не заставляй меня везде таскаться с ним? Мне так стыдно перед однокурсниками! Это выглядит так, будто я строю из себя дочку президента!

— Ты дочь уважаемого человека, Ксения. И мы можем себе позволить иметь личных водителей и охрану.

— Но я хочу свободно общаться со всеми, а не бежать к машине сразу после лекций! Не хочу, чтобы за каждым моим шагом следили! Это совсем ни к чему, я тебе докажу.

— Я своё слово сказал, Ксения. — Нахмурился Князев. — Влад сопровождает тебя всякий раз, когда ты куда-то едешь. Тебе придется с этим смириться.

По нарастающей жёсткости в тоне отца, Ксюша поняла, что подобралась к той самой границе, где кончалось его терпение. Сжав добела губы, она выпрямилась. Медленно втянула носом воздух и несколько раз кивнула.

— Хорошо, папа. — Она гордо проследовала к двери. — Я еще раз убедилась, что ты никогда меня не понимал и даже не пытался понять. Да и поздно уже становиться другим человеком.

— Ксения…

Девушка вышла, дверь за ней захлопнулась.

— Проблемы? — В кабинет вошел Вячеслав.

Князев поднял на него уставший взгляд:

— Позови мне этого водителя.

— Хорошо.

Уже через минуту Влад садился в кресло перед Валерием Игоревичем.

— Как первый день? — Поинтересовался мужчина.

— Отлично. — Парень заерзал в кресле.

— Слышал, вы не очень поладили? — Он постукивал карандашом по столешнице.

— Мягко говоря, да. Были сложности. — Признался Влад.

Уголки его губ поднялись в нервной улыбке.

— Иногда Ксения бывает… невыносимой. — Глаза Князева опасно сузились.

— Очень точное определение. — Благодарно согласился парень.

— Тебе… пришлось применить силу?

— Н-нет. — Честно ответил Влад. — Но мы балансировали на грани. Еще немного, и ваша дочь бы сбежала. Я не хотел этого допустить.

Под острым взглядом шефа ему было крайне неуютно. Мужчина некоторое время молчал, разглядывая его, а затем негромко произнес:

— Я разрешаю тебе применять силу в случае необходимости. — И заметив вспыхнувший в глазах парня вопрос, добавил: — В разумных пределах, разумеется. Не хочу, чтобы моя дочь осталась без присмотра и снова влипла в неприятности. И также не хочу, чтобы она общалась с кем-то, кто мне не знаком и может представлять для нее опасность.

— То есть, при необходимости, я могу вести себя жестче?

— Только без грубостей. Старайся не раздражать ее, но и не потакай. Она у меня… сложный ребенок.

— Я заметил. — Возможно Влад сейчас рисковал своей работой, но он решил не юлить. — У нее есть некоторые пробелы в воспитании. Возможно… вам нужно больше общаться с ней, говорить о ее проблемах и поведении.

Во взгляде шефа тут же отразилась нетерпимость:

— Ксения учится в элитном вузе, который, заметь, не каждому в этом городе по карману. — Он прочистил горло. — И я достаточно плачу преподавателям, чтобы они занимались ее воспитанием. У меня серьезный бизнес, и я почти круглосуточно занят, а девочка уже не в том возрасте, когда родители бегают за ней по пятам.

— Да, конечно. — Согласился Влад, отводя глаза.

— Если она сделает что-то, что может мне не понравиться, докладывай сразу, буду принимать меры.

Парню почему-то вспомнилась сигарета, зажатая меж губ девчонки — это вряд ли бы понравилось «заботливому» папочке. Но, подумав с пару секунд, он решил ничего не говорить.

— Хорошо.

Ксюша не находила себе места. Ощущение, что привычный уклад жизни, пусть и не самый радужный, но хоть сколько-то стабильный, утекает, как песок сквозь пальцы, ее не отпускало почти весь день.

Девушка приняла душ, переоделась, пообщалась с друзьями в соцсетях и отложила ноутбук. Без Джемы и ее поддержки было ужасно тоскливо.

Она походила по своей комнате туда-сюда, пытаясь решиться позвонить ей, но всё-таки поборов это желание, упала на кровать. Рука сама потянулась к учебнику. Прочитав пару параграфов, Ксения все-таки села за стол и взялась за работу.

Поняв, что бесчисленные сообщения от Лины ужасно отвлекают, решительно отключила телефон. Сама не заметила, как за пару часов управилась со всеми заданиями. Затем спустилась в гостиную. Пользуясь тем, что Наденьки нет, поужинала в обществе младшей сестренки и Натальи. А, едва заслышав голос мачехи, доносящийся со двора, поспешила подняться к себе.

Вошла в комнату, заперла дверь, подошла к окну и замерла. Наденька мило ворковала у бассейна с ее водителем. Девушка слишком хорошо знала все ее ужимки, чтобы сразу сделать правильные выводы: мачеха отчаянно заигрывала с парнем. «Ну, конечно же. Вот — сама лично только что подала ему стакан сока. А теперь поправила лацкан пиджака. Флиртует».

Ксюша должна была радоваться: это же отличный шанс избавиться от обоих сразу. Всего-то и надо было — чтобы папенька лично узрел подобную картину. Но думала она сейчас лишь о том, что этот Влад, этот бессовестный мужлан, улыбался Наденьке в ответ — так открыто, доброжелательно, будто ему было интересно то, о чем она говорила.

И это ужасно бесило! Почему? Да черт его знает. Но у нее все внутренности зажгло диким огнем!

Решив отвлечься от гнетущих мыслей, Ксюша села за перечитывание конспектов. Что-то выделила маркером, что постаралась заучить. Устала.

Пришло время готовиться ко сну. Распустив волосы и переодевшись в пижамную сорочку, поставила на загрузку сериал. Решила спуститься вниз, согреть какао с зефирюшками и, может, прихватить какого-нибудь печенья с кухни или конфет — с ними просмотр явно стал бы интереснее.

Дом уже почти погрузился во тьму. Свет горел лишь в пустой гостиной, заполненной стрекотом сверчков, проникавшим сквозь немного приоткрытые окна, и в кабинете отца, из-за двери которого доносились мужские голоса.