Однако ложиться спать было еще рано. Интересно, как они коротают вечера? Для себя Эми решила, что при полной луне грех будет не прогуляться на свежем воздухе. Тем более что ее знакомство с окрестностями пока что ограничивалось лишь походом в сад, да и то неудачным.

Она предупредила Марту Степп, что выйдет подышать, и та заверила ее, что леди Анна теперь до поздней ночи будет играть в малой музыкальной гостиной, а следовательно, компаньонка ей не понадобится. Затем Эми захватила шаль и самостоятельно отыскала дорогу к боковой двери, выходившей во внутренний дворик, заканчивавшийся тропинкой. Она решила, что не заблудится.

Спустя несколько минут девушка услышала за своей спиной чьи-то шаги. На Эми было темно-зеленое платье – как раз под цвет листвы, поэтому она без раздумий нырнула под деревья и затаилась. В ту же минуту на тропинке появился мнимый граф. Саймон шел не торопясь, но было совершенно ясно, что он ищет Эми.

– Эй! Милорд! – тихонько позвала она. – Я здесь.

Он резко повернулся.

Эми вышла из-под деревьев и сделала книксен.

– Роскошный вечер, не правда ли? – Она глубоко вдохнула напоенный цветочными ароматами воздух. – Все это напоминает Ирландию двадцать первого века в погожий день, только темно.

Уэст засмеялся и тоже глубоко вдохнул.

– Воздух чистый, сладкий, чуть влажный. Ты права.

Эми подошла к Саймону, и дальше они двинулись рядом.

– И тишина, – продолжала девушка. – Боже, какая же здесь тишина! Ни гудения проводов, ни шуршания шин, ни музыки из телевизора. Думаю, тишина – это лучшее, что тут есть. – Она внезапно остановилась и спросила, глядя в спину Саймону: – Как ты узнал, где я?

«Какие у него широкие плечи, – мелькнуло в голове Эми, – и как красиво облегает их этот камзол эпохи Регентства».

– Просто спросил у одного из лакеев, где компаньонка леди Анны, и он сказал. Видел, как ты выходила, – ответил Саймон, поворачиваясь лицом к Эми.

– Хоть что-нибудь здесь можно сохранить в тайне? – с отчаянием спросила она.

Оба обернулись, чтобы посмотреть на все еще виднеющийся за деревьями дом с начинающими появляться в окнах отблесками свечей, а затем пошли дальше.

– До сих пор нам это удавалось, и неплохо, – заметил Саймон.

– Нет, ты только подумай! Уэстморленд такой огромный, но человеку в нем остаться одному нельзя. Везде толпами лакеи, другие слуги… От этого и они, и твои, то есть его, родственники должны чувствовать себя так, словно все время играют на сцене перед зрителями. Со временем это становится у них второй натурой. Как часто человек в такой обстановке может проявить свои истинные чувства и может ли вообще сделать это? Сегодняшний день полностью разрушил все мои романтические фантазии о жизни в эпоху Регентства.

– А что это были за фантазии?

– Ну, мне представлялось, что это мир, в котором леди чинно делают покупки, не спеша пьют чай, а потом решают, какой роман им сегодня почитать на ночь. – Эми на ходу сорвала нарцисс и принялась теребить его. – Но теперь я знаю, что после чая они думают о том, что нужно – хочешь или не хочешь – родить наследника, да так, чтобы не подцепить при этом сифилис от своего собственного благоверного, и если их ребенок не умрет в младенческом возрасте…

– Подожди. Если отбросить мелкие подробности, то же самое происходит и в наше время. – Саймон отобрал у Эми цветок и воткнул его ей в волосы. – Ты видишь мир лишь с одной стороны и с подозрением относишься к нему.

– Как и ты, когда принимал меня за обманщицу.

– Верно. Нам еще многое предстоит узнать друг о друге, ты с этим согласна? Давай будем делиться своими секретами, если ты не против. И в конце концов ты поймешь, что времена меняются, но люди остаются все теми же.

Они подошли к месту, где дорожка раздваивалась, и Саймон кивком указал влево:

– Придется немного пройтись, но это стоит того.

Поворот положил конец их объяснению. Эми была очень рада, что Саймон отнесся к ее мыслям так, как если бы они действительно заслуживали внимания.

Лунный свет заливал обсаженную деревьями дорожку, которая вскоре вывела их на открытый склон холма. Теперь Эми увидела, куда они направляются.

– Смахивает на мемориал Джефферсона[13].

– Полагаю, что да, – ответил Саймон. – Здесь это называется «садовый павильон».

– О, я читала о них и всегда мечтала увидеть хотя бы один.

Она забежала немного вперед. Саймон замедлил шаги и любовался остановившейся перед ним Эми. Ее точеная фигурка в темно-зеленом платье четко вырисовывалась на фоне белой, залитой молочным лунным светом стены павильона. Легкий ночной ветерок трепал оборку платья и волосы девушки, застывшей со сложенными руками так, словно перед ней был не садовый павильон, а святилище античных богов.

Саймон желал ее. Ему безумно нравилось в ней буквально все – пытливый, всем интересующийся ум, открытое доброе сердце и, конечно же, роскошное, такое манящее тело. Саймон Уэст часто вспоминал историю любви своих родителей – теперь он понимал, как это могло произойти.

Он подошел и остановился рядом с Эми, любовавшейся игрой лунного света и тени на стене павильона. Затем она повернулась, и Саймон решил сказать ей напрямую все, что думает.

– Я не рассказывал тебе, что мой отец сделал матери предложение в первый же вечер их знакомства?

– Правда?

По улыбке Эми Саймон догадался, что она считает это весьма романтичным.

– И что ответила твоя матушка?

– Не это главное, – сказал Саймон, надеясь на то, что не выглядит в эту минуту педагогом, поправляющим ученика. – Просто мой отец с первой минуты понял, что встретил свою единственную на свете.

– Значит, она ответила ему «нет».

– Верно, но теперь, когда отца больше нет, мама часто говорит мне, что очень жалеет о тех двух месяцах, которые они тогда потеряли из-за этого отказа.

Несколько секунд Эми стояла молча, однако ее глаза лучше всяких слов говорили о том, что она думает. Затем девушка улыбнулась:

– На редкость романтичная история. Думаю, так и есть – для того чтобы понять, что ты нашел свою половинку, иногда действительно достаточно одного мгновения. Но согласись, пожалуйста, что это должна быть необычная ситуация, не просто как в песенке: «Парень встретил девушку. Они понравились друг другу. Ля-ля-ля, ля-ля-ля».

Уэст поднялся по ступеням и вошел в единственный зал павильона. Эми последовала за ним. Обернувшись, Саймон увидел, что она задержалась в дверях, чтобы еще раз окинуть взглядом всю картину – залитый мерцающим лунным светом склон холма, покрытую пятнистыми тенями деревьев дорожку, серебряный блеск реки вдали.