На пороге стоял мужчина, последние несколько дней снившийся ей по ночам.

Одет он был просто, как всегда: светлые брюки, тонкая рубашка. В руке Берт держал белую розу, перевязанную белой атласной лентой.

Сердце Касси дрогнуло при виде столь джентльменского подарка. И легкомысленный наряд вдруг показался ей неуместным. Вечернее платье сейчас подошло бы большее.

— Привет, — только и смогла сказать она.

— Проклятье, Касси! — выругался Берт, отступая на шаг и глядя на ее ноги.

Жестом пригласив войти, девушка попыталась истолковать его реакцию.

— Тебе что-то не нравится?

Он с трудом оторвал взгляд от ног Касси и посмотрел ей в лицо. В синих глазах Берта застыло выражение, которое она не смогла бы назвать иначе, нежели ужас.

— Как я могу выйти с тобой в город, когда ты одета подобным образом? — Берт наконец перешагнул через порог, держа перед собой розу как щит.

Касси закрыла за ним дверь и повернулась улыбаясь. Сердце колотилось в груди как бешеное, но она не подала виду.

— Ты вовсе не обязан выходить со мной в город, если не хочешь.

Она была бы более чем счастлива, если бы Берт остался с ней дома. И надеялась, что он это поймет.

— Но я обещал тебе романтическое свидание. Мы же не можем отказаться от ритуалов ухаживания, если такова тема твоей диссертации!

Берт словно бы соблюдал дистанцию между ними, не собираясь приближаться ни на шаг. Касси взяла розу из его руки, легонько проведя пальцами по тыльной стороне ладони.

— Спасибо за цветок. Он… очень красивый.

Берт никак не отреагировал на ее ласковое прикосновение. Похоже, мои чары на него не действуют, огорчилась Касси. Он намерен настаивать на формальном свидании, отказываясь понимать ее желания.

Касси предприняла еще одну попытку.

— Если хочешь, через некоторое время можно выйти в город. Найдем какой-нибудь тихий ресторанчик, посидим при свечах. Послушаем музыку…

— Нет! — Берт неожиданно преградил ей дорогу. — Ты не сделаешь ни шагу за порог, пока на тебе эта юбка!

Он оперся о косяк рукой и замер с таким видом, будто собирался сторожить выход ночь напролет.

Почему же, ну почему Берт упорно отказывался воспринимать ее недвусмысленные намеки? Неужели она не правильно поняла его в тот раз? Но он сам же сказал, чтобы она приберегла для него черные кружева. Кажется, вполне ясно, что Берт имел в виду…

Значит, требовались более радикальные меры. Нужно заставить Берта заключить ее в объятия и не отпускать до тех пор, пока она не узнает все, что только можно, о куртуазной любви… И некуртуазной тоже.

Касси приблизилась к нему почти вплотную — так близко, как только могла.

— Тогда, я полагаю, нам придется провести дома всю ночь… Вдвоем…

Берт прочистил горло и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, как если бы задыхался.

— На худой конец мы можем съездить ко мне на конюшню.

— На конюшню? — Девушка была поражена до глубины души.

Такое предложение она менее всего рассчитывала услышать. Неужели она настолько не способна на обольщение? Казалось бы, вела себя откровеннее некуда, а в ответ получила приглашение посмотреть на лошадей.

— Ты же говорила, что любишь лошадей. Кроме ганновера я бы показал тебе отличную кобылу ольденбуржской породы. Я совсем недавно ее купил. И арабского двухлетку…

Касси послышалось, что он прошептал еще что-то вроде «и никаких кроватей». Впрочем, ей могло и показаться — слишком уж она была возмущена. Она в ярости хлестнула себя розой по ноге и едва не порвала чулок шипами.

А ведь эта роза — первый цветок, подаренный ей мужчиной на романтическом свидании! При этой мысли Касси внезапно взяла себя в руки. В конце концов, поездка на конюшню — не самая плохая идея из возможных.

— Лошади… это просто здорово, — заставила она себя ответить.

Ей все не верилось, что звездный план обольщения потерпел сокрушительный крах. Ну что она сможет узнать о ритуалах ухаживания, если весь вечер проведет, любуясь на ганноверов и арабских двухлеток?

Тем временем Берт окинул прихожую ищущим взглядом.

— У тебя есть длинный плащ? Нужно что-то накинуть…

— Нет.

Вот уж от длинного плаща в такую теплую погоду она отказывается решительно и бесповоротно. Касси величественно прошла к двери и вышла на улицу, не заботясь, идет ли за ней Берт.

Начиналась вторая часть спектакля «Кассандра Росс в роли соблазнительницы». Чтобы она не провалилась с таким же треском, как первая, надо быть смелее. Я добьюсь своего, поклялась себе девушка, направляясь к автомобилю.

Берт распахнул перед ней дверцу и помог сесть. Руки его слегка дрожали. Или это ей только показалось? Касси несколько раз глубоко вдохнула. Что там советовала Вивиан? «Держаться как можно ближе к этому парню. Вцепиться в него обеими руками и посмотреть, что получится…» А Вивиан Саммер дурных советов не дает.

Касси подвинулась к Берту чуть ближе, так, чтобы ноги их соприкасались. Грубая ткань джинсов щекотала ей бедро, и это почему-то ужасно возбуждало. Волна жара, пробежавшая по телу, придала Касси храбрости.

Берт тем временем вывел автомобиль на улицу и поехал по прямой. Видя, что вероятность аварии невысока, Касси решилась и наклонилась к нему.

— Как насчет второго поцелуя на свидании?

Берт слегка отшатнулся, как будто дыхание девушки обожгло ему щеку.

— Послушай, солнышко, это я здесь учитель. Разве нет?

Он нажал на тормоз, увидев красный сигнал светофора, при этом ноги их соприкоснулись плотнее. Пользуясь моментом, Касси прижалась к нему всем телом.

— Но ты же забыл про него… про второй поцелуй.

Ее горячие губы быстро прижались к гладко выбритой щеке мужчины. Кожа его была теплой и слегка пахла лосьоном.

Берт со свистом втянул воздух сквозь зубы.

— Солнышко, ты… просто не понимаешь, что делаешь. Как это действует на меня.

Полутьма и тихая музыка в салоне автомобиля помогали Касси воплощать задуманное.

— Хотела бы я, чтобы «это» действовало сильнее.

Зажегся зеленый свет, и Берт молча нажал на газ. Только когда за окном замелькали деревья городского парка, он заговорил снова.

— Ты имеешь в виду именно то, что говоришь, Кассандра Росс? Или просто дразнишь меня… в целях научного эксперимента?

Касси серьезно подумала, прежде чем ответить. И поняла, что черты, всегда привлекавшие ее в этом человеке, — это прямота и благородство.

— Берт, мое отношение к тебе не ограничивается научным экспериментом.