они те еще подлецы, — добавила Гималайя.

— Принц, к счастью, почти не страдает от худших писательских привычек, — заметил Фолсом. — Возможно, потому что писательство для него — просто хобби. Но, как бы там ни было, он просто без ума от Тихоземья и всяких мифологических штуковин вроде мотоциклов и взбивалок для яиц.

«Ну, приехали», — подумал я, когда мы прошли через двери замка. Стены коридоров были увешаны рамами с постерами классических тихоземских фильмов. Ковбои, «Унесенные ветром», малобюджетные ленты с осклизлыми монстрами. Я начал понимать, откуда у принца появились все эти странные идеи насчет жизни в Соединенных Штатах.

Мы вошли в огромный бальный зал. Он был заполнен людьми в вычурных нарядах, которые держали в руках напитки и о чем-то болтали друг с другом. Группа музыкантов играла на хрустальных бокалах, потирая их пальцами.

— Ой-ёй, — произнесла Гималайя и схватив Фолсома, который уже начал судорожно дергаться всем телом, вывела его из зала.

— В чем дело? — спросил я, в ужасе оборачиваясь и уже готовясь к атаке.

— Пустяки, — ответила она, запихивая ватные шарики в уши Фолсома. Не успел я хоть как-то прокомментировать это странное поведение, как дворецкий — по большей части голый — откашлялся, собираясь что-то сказать. Он указал на меня и громко объявил: «Государь Алькатрас Смедри и его гости». А затем просто развернулся и ушел.

Я неуклюже стоял в дверях, вдруг осознав, что одет как-то уж совсем по-простецки: футболка, джинсы и зеленая куртка. Наряды гостей, похоже, не следовали какому-то определенному стилю — на одних были средневековые платья и лосины, на других — нечто вроде старомодных камзолов и костюмов. Но все они были одеты лучше меня.

Неожиданно вперед толпы протиснулась какая-то фигура. Это был мужчина слегка за тридцать, с коротко подстриженной рыжей бородой и в роскошной серебристо-голубой мантии. На его голове красовалась ярко-красная бейсболка. Судя по всему, это и был Райкерс Дартмур — принц, романист и ошибка моды в одном лице.

— Ты здесь! — воскликнул принц, схватив меня за руку и начав ее трясти. — Я едва держу себя в руках! Алькатрас Смедри во плоти! Я слышал, ты взорвался во время посадки в городе!

— Ну да, — признался я. — Правда, взрыв был не такой уж сильный, с учетом обстоятельств.

— Ты живешь такой насыщенной жизнью! — добавил Райкерс. — В точности как я себе и представлял. А теперь ты прямо на моей вечеринке! Кстати, а кто это с тобой? — Его лицо помрачнело, когда он узнал Фолсома, в ушах которого красовались шарики из ваты. — А, критик, — заметил принц. — Что ж, полагаю, родственников не выбирают, верно? — чуть тише добавил он. А потом подмигнул мне. — Прошу, идем со мной! Позволь мне представить тебя всем остальным.

Он и правда имел в виду всех остальных.

В первом варианте этого пассажа книги я старался не упускать ни одной детали. Но в итоге понял, что это попросту скучно. В конце концов перед вами история о злобных Библиотекарях, Стеклах-Телепортах и битвах на мечах. А вовсе не книга о каких-то тупых вечеринках. Так что я в итоге я решил кратко перечислить то, что произошло дальше.

Гость № 1: «Алькатрас, ты такой потрясающий».

Я: «Да знаю я, знаю».

Принц: «Я всегда это знал. Вы уже читали мою последнюю книгу?»

Гость № 2: «Алькатрас, ты превосходишь даже самого себя».

Принц: «А мы с ним, между прочим, приятели. Я про него книги пишу».

Так продолжалось почти час или около того. Правда, тогда меня это мало беспокоило. Я этим буквально упивался. Люди уделяли мне внимание, твердили, какой я из себя замечательный. Мне и правда начало казаться, что я тот самый Алькатрас из историй Райкерса. Было не так-то просто сосредоточиться на том, почему я вообще решил заглянуть на эту вечеринку. Мокия ведь никуда не денется, правда? Мне же важно завести знакомства, так?

В итоге принц Дартмур привел меня в коктейль-бар, болтая о том, как им удалось заставить книги проигрывать музыку. В баре гости сидели в удобных креслах и непринужденно беседовали друг с другом, потягивая диковинные напитки. Мы миновали группу хохочущих завсегдатаев, внимание которых, похоже, было сосредоточено на ком-то другом — правда, я не видел, на ком именно.

«Еще одна знаменитость, — подумал я. — Мне стоит быть благодарным — я же не хочу, чтобы они стали завидовать тому, насколько я популярнее их самих».

Мы приблизились к смеющей толпе.

— Ну, а со следующим гостем ты, понятное дело, уже и так знаком, — сообщил мне принц Райкерс.

— Правда? — удивился я. Фигура в центре толпы повернулась в мою сторону.

Это был мой отец.

Я замер как вкопанный. Наши взгляды встретились. Вокруг моего отца собралась толпа воздыхателей, большинство из которых — как я не преминул заметить — оказались симпатичными девушками. Из числа тех, что носят платья, которым прилично так недостает ткани на спине или по бокам.

— Аттика! — воскликнул принц. — Должен заметить, твой сын пользуется популярностью на нашей встрече!

— Ну разумеется, — ответил отец, отпивая из бокала. — Он же как-никак мой сын.

То, как именно он это сказал, заставило меня напрячься. Он будто намекал, что моя слава и известность были исключительно его заслугой. Улыбнувшись мне — одной из тех фальшивых улыбок, которые мелькают по телевизору — он отвернулся и изрек какую-то остроумную фразу. Женщины восхищенно защебетали в ответ.

Это вконец испортило мне впечатление от сегодняшнего утра. Когда принц попытался увлечь меня дальше, чтобы познакомить с кем-то еще из своих друзей, я пожаловался на головную боль и спросил, могу ли я где-нибудь присесть. Вскоре я оказался в плюшевом кресле, занимавшем темный угол коктейль-бара. Над гомоном болтающих людей плыли тихие, шепчущие звуки хрустальной музыки. Я сделал глоток фруктового сока.

По какому праву отец относился ко мне с таким пренебрежением? Разве не я спас ему жизнь? Я вырос в Тихоземье под гнетом Библиотекарей — и все потому, что ему не хватило ответственности позаботиться о собственном сыне.

Разве из всех людей в этой комнате не он должен был в первую очередь гордиться моими достижениями?

Здесь мне следовало вставить какую-нибудь ремарку, чтобы хоть немного разогнать этот мрачный настрой, но подобрать слова было непросто. По правде, говоря смеяться тогда мне совсем не хотелось, да и вам, пожалуй, не стоит. (А если без этого никак, можете снова представить себе дворецкого в подштанниках.)

— Алькатрас? — услышал я чей-то голос. — Можно к тебе присоединиться?

Я поднял голову и увидел Фолсома и Гималайю, которых не