P. S.: Если тебе что-либо нужно от меня, я всегда готов… Много у меня теперь опасений, но я знаю, что без этого нельзя, и я стою на той же стороне, что и ты».

Не обошёл тему дружбы с Млынаржем и М. Горбачёв: «В начале лета 1967 года (в бытность первым секретарём Ставропольского горкома партии. — Н.3.) я встретился со Зденеком Млынаржем, давним своим другом и сокурсником по МГУ. Он работал тогда в Институте государства и права Чехословацкой Академии наук и приезжал в Москву в связи с подготовкой предложений о проведении политической реформы. В столичных академических кругах его выступление встретили более чем прохладно. Затем он побывал в Грузии, а оттуда на несколько дней заехал погостить в Ставрополь.

Мы жили в двухкомнатной квартире на четвёртом этаже. Это была первая в нашей семейной жизни отдельная квартира, и нам она нравилась. Зденек же весьма скептически осмотрел наше жилище. Видимо, по чехословацким меркам для первого секретаря горкома партии она выглядела весьма скромной.

Зденек расспрашивал о положении в Союзе, в крае, о нашей жизни. Многое он поведал нам о процессах, происходящих в Чехословакии, падении авторитета Новотного. Я почувствовал, что Чехословакия стоит на пороге крупных событий.

Прошло полгода, и из газет я узнал, что Млынарж перешёл на работу в аппарат ЦК КПЧ, стал одним из авторов известной «Программы действий КПЧ», а затем активным деятелем «Пражской весны». Я написал ему письмо, но ответа не получил. По намёкам начальника краевого управления КГБ, входившего в состав бюро крайкома партии, мне стало ясно, что письмо моё пошло совсем по другому адресу».

В августе 1968 года, когда советские войска были введены в Чехословакию, первый секретарь крайкома Л.Н. Ефремов отсутствовал в Ставрополе. Заседания бюро крайкома проходили под председательством второго секретаря М.С. Горбачёва. Бюро приняло резолюцию, одобрявшую «решительные и своевременные меры по защите завоеваний социализма в ЧССР».

Оказывается, эта акция вызвала много сомнений у второго секретаря Ставропольского крайкома Горбачёва. В 1995 году он поведал, как в провинциальной глуши терзался, переживая за чехословацкий народ.

В. Болдин:

— Трудно сказать, как бы сложилось будущее Михаила Сергеевича, если бы в его жизни не появилась Раиса Максимовна. Может показаться удивительным, но позиция, характер жены сыграли определяющую роль в судьбе Горбачёва и, полагаю, в значительной мере в судьбе партии, всей страны.

Раиса Максимовна — человек с твёрдым, жёстким и властным характером — умела подчинять своей воле других, добиваться желаемого всеми силами и средствами. Она быстро стала первой дамой страны, во всяком случае, значительно быстрее, чем М.С. Горбачёв по-настоящему почувствовал себя лидером партии и государства. Не стесняясь, звонила и давала поручения помощникам генсека и некоторым членам руководства страны, особенно тем, кого знала. Как полновластная хозяйка, Раиса Максимовна немедля взяла на себя функции лидера и организатора созвездия супруг руководителей партии. Заняла руководящий пост в союзном Фонде культуры, а по существу, была его лидером. По её поручениям во многих структурах и органах культуры, массовой информации устанавливались правительственные телефоны. Связью на уровне генсека была оборудована и её машина, машины сопровождения охраны КГБ.

Весной 1929 года 22-летний юноша Максим Титаренко из города Чернигова отправился на заработки в Сибирь — прокладывать железную дорогу на Алтае. Он и подумать не мог, что его женой станет деревенская безграмотная девушка из таёжной деревни. Это была любовь с первого взгляда. Саше в ту пору стукнуло шестнадцать лет. С восьми лет она пахала землю наравне со старшими братьями, а по ночам ткала. В девятнадцать лет Александра в городе Рубцовске Алтайского края родила первого ребёнка. Девочку по имени Раиса.

Р.М. Горбачёва:

— Отец мой 1907 года рождения, украинец. Он всю жизнь проработал в системе железнодорожного транспорта. В автобиографиях я всегда писала: отец — служащий-железнодорожник. Беспартийный. Да-да, беспартийный. Вера в партию пришла к моему отцу вместе с Михаилом Сергеевичем — моим мужем. Несмотря на разницу в возрасте, он стал для него коммунистом, олицетворяющим правду и справедливость.

В Сибирь отец приехал весной 1929 года. Сам он из Чернигова, а весной 29-го приехал в Сибирь. Приехал на строительство железной дороги. Первой железной дорогой, которую отец строил, была дорога Рубцовск — Риддер на Алтае. Его родители — отец, Андрей Филиппович, и мама, Мария Максимовна, бросили в селе землю и перебрались на жительство в город — Чернигов. Бросили, оставили землю, потому что не могли прокормиться с неё. А отец мой в поисках работы приехал с товарищами в Западно-Сибирскую область — так она тогда называлась. Сейчас это Алтайский край. Приехал на строительство железной дороги. Строительство этой дороги проходило через село, где родилась моя мама: Веселоярск.

В одном из интервью Михаил Сергеевич сказал обо мне, что я родом из Сибири, с Алтайского края, из Рубцовска. И там проявили интерес ко мне, к моей маме. Меня трогает этот доброжелательный интерес. Так вот, здесь, в Веселоярске, и сошлись судьбы моих родителей. Вёл-вёл отец дорогу и привёл — прямо к свадьбе.

Отца Раисы Максимовны мобилизовали на фронт, но он туда не попал, вернулся в военной форме домой: железнодорожный транспорт был переведён на военное положение. Требовалось спешно строить новые железные дороги — для того же фронта. Из семьи Титаренко воевали брат матери Раисы Максимовны и мамина сестра: она была военврачом.

Р.М. Горбачёва вспоминала, что своих родителей она никогда не называла «отец и мать». Только «мама и папа». «Батюшка и матушка» — тоже не называла, не было принято. «Папа и мама». И — на «вы». Не припомнит случая, чтоб родители были по вызову в школе. И домашние задания они никогда не проверяли. Только отец иногда рассказывал, как учился сам. Он был человек грамотный. Рассказывал, что были годы «новаторских школьных реформ», когда из класса в класс учеников переводили голосованием. «Итоги» голосования на классных собраниях утверждали учителя. А уроки школьники отвечали только по желанию. «И вот высокий результат такой системы», — заканчивал он рассказы, весело тыча себя пальцем в грудь.

Отец редко бывал с детьми, очень редко. В те годы работали без выходных, без отпусков. Отец всегда «компенсировал» отпуск. Было такое выражение: компенсация за неиспользованный отпуск. Он никогда и не ходил в отпуск, а просто получал дополнительные деньги и продолжал работать круглый год. И так — год за годом.

Отец, очень любивший всех своих детей, всё-таки всю жизнь был особо привязан к ней. К своему первенцу. И очень гордился ею. Последние месяцы своей жизни, находясь в больнице, здесь, в Москве, говорил ей, что почему-то всё время вспоминает свою мать и её, её — маленькую. «Я ведь знал, чувствовал, что именно ты будешь спасать мою жизнь», — говорил он ей в больнице. К сожалению, надолго спасти его не удалось. У него была сложная операция. В 1986 году отца не стало.