Подкатывается троллейбус. Открываются двери. Несколько человек выходят. Дядька в пальто, с дипломатом, кидается в среднюю дверь. Она закрывается, двинув дядьке по рылу. Дядька отходит, бубня что‑то под нос, пристраивается в очередь в переднюю дверь. Я встаю следом за ним.

* * *

Троллейбус катится вдоль длинного забора. За ним – недостроенная бетонная коробка. Светятся окна девятиэтажек. Впереди какая‑то тетка орет:

– Вы что, не поняли меня? Я прошу вас показать ваш билет.

Другая отвечает:

– Ничего я вам не покажу. Здесь автоматизированная система. Я прошла в салон – и все.

– А может, вы прошли в другую дверь…

– Отстань ты от нее, хули приебалась? – встревает в разговор мужик.

– Как вы разговариваете со мной? Я, между прочим, нахожусь на службе…

– Счас выкинем тебя из автобуса – и будешь ты на службе…

– Ну зачем же ругаться, господа? – слышится мужской писклявый голос. – Давайте жить дружно…

«Я хуею в этом зоопарке». Наверно, это значит, что мне не все равно. Что‑то сдвинулось в мозгах за один лишь день. Слишком долго все было по хуй, и я уже думал, так будет всегда. Но здесь тебе не «bloody Europe», где «хуеть» просто не от чего, где все приглажено, благоустроено и предсказуемо.

Место: Родина

Дата: 14/07/1999

Время: 15:37

Музыка: нет

Солнце выглянуло из‑за облака и снова спряталось. Мы сидели на заднем крыльце нашей школы, у забитой двери. Она была забита еще тогда, когда мы здесь учились. Ира взяла из пачки сигарету с ментолом, щелкнула зажигалкой, прикурила. Она была с короткой стрижкой, в черных джинсах и черной майке без надписей и картинок.

По турникам лазили несколько пацанов лет по десять, еще трое пинали футбольный мяч. Все футбольное поле было вытоптано, только по углам осталось немного чахлой травы.

– Почему ты предложил сюда зайти? – спросила Ира. – Ностальгия, что ли?

– Ностальгия – пошлое слово.

– Да, ты прав. Я не подумала… Но ты понял, о чем я говорю.

– Наверно. Но дело не в этом. У меня о школе нет каких‑то теплых воспоминаний. Там ничего хорошего не было. Но какое‑то ощущение, что что‑то могло быть по – другому. Тогда, еще в школе… Семь, восемь, десять лет назад. «Ностальгия по том, чего не было». У меня приятель, музыкант – ему лет девятнадцать – спрашивает: А как ты себя ощущаешь, вот тебе уже двадцать пять лет… И я ему говорю – а никак я себя не ощущаю. Вернее, как раньше ощущал, так и сейчас. Ничего не изменилось. А ты себя как‑то «ощущаешь»?

– Да вроде нет.

Пацаны с футбольным мячом стали по очереди бить пенальти. Снова выглянуло солнце.

– Ты, наверно, думаешь, что я полностью деградировала? – Ира стряхнула пепел на землю. – Нет, ничего такого. Я мало общаюсь с другими «гонщиками», и с теми, кто берет машины здесь, практически не общаюсь. Я – сама по себе, ясно? Когда я дома, я читаю книги, много книг, и ни какой‑нибудь мусор. Вот прочитала всего Довлатова, три тома, сейчас купила Кортасара… Тебе нравится Кортасар?

– Нравился, когда я его читал – несколько лет назад…

– И я уже, в общем, решила, что займусь чем‑нибудь другим. Да, я объездила всю Европу, многое видела… Да, я купила квартиру, живу независимо от родителей…

– Квартира – это хорошо. А я вот до сих пор с мамой…

– …Надо еще поездить какое‑то время, заработать денег – начальный капитал, чтобы открыть свое дело. Заняться чем‑нибудь интересным… Время уже не такое, как раньше, когда только торговля и перепродажа…

– Да, время другое…

Я посмотрел на поле. Пацан в красной майке с номером «8» и надписью «Аленичев» на спине установил мяч, отошел на несколько шагов. Вратарь в драных кроссовках запрыгал из стороны в сторону. Пацан разбежался, ударил. Вратарь не двинулся с места. Мяч ударился в перекладину и отскочил.

Место: Родина

Дата: 08/08/1999

Время: 20:48

Музыка: Кремастер – «Зона вони», Гражданская оборона – «Все идет по плану» (в исполнении группы Кремастер)

Стены были заклеены вырезками из журналов – голые девки, музыканты, футболисты и прочие. Некоторым были пририсованы бороды и усы, приклеены чужие головы. Поверх картинок шли надписи черной краской из баллончика – «Punk Not Dead», «Exploited», «Sex Pistols», «Гражданская оборона». В этом подвале много лет была «контора» местных гопников, потом, в начале девяностых, они дружно ушли в коммерцию и рэкет, и тусоваться в подвале стало для них «несолидно». Года два подвал оставался бесхозным, а потом его обнаружил Женька и стал здесь репетировать со своей первой группой «Ось Миноги». Группа скоро развалилась, но вместо нее появилась новая – «Кремастер».

Кроме меня, на репетицию «Кремастера» приперлось человек пятнадцать – почти вся панк – тусовка нашего района. Мы сидели на полу, на старых матах, стыренных в школьном спортзале прежними «владельцами» подвала, и пили из бутылок пиво. Спейд, пятнадцатилетний панк в порезанных джинсах и куртке с булавками, приплясывал, остальные притопывали ногами и покачивались в такт. Из‑за херовости аппаратуры Женькиного вокала почти не было слышно, только сплошной гитарный запил, гул «бочки» и баса и звяканье тарелок.

Песня закончилась.

– Сыграйте «Все идет по плану»! – крикнул Спейд.

– Сыграйте, мы все подпоем! – послышались еще голоса. – Трудно вам, что ли?

– Ладно, уговорили! – Женька взял с обшарпанной колонки «Радиотехника» бутылку пива, сделал долгий глоток.

Сид, барабанщик, отстучал три удара, остальные вступили. Несколько человек встали с матов, начали прыгать в узком пространстве между колонками и стеной. Женька запел:

Границы ключ переломлен пополам

Но наш батюшка Ленин совсем усох…

В дверь подвала постучали. Никто не двинулся с места – подождут до конца песни. Стук продолжался, кто‑то начал что‑то орать, но из‑за музыки не было слышно, и всем вообще было по херу.

– Все идет по плану! – орал я вместе с остальными.

Что‑то заскрежетало, дверь выпала. В подвал вбежали человек пять ментов и омоновцев. Музыканты остановились. Засвистел микрофон. Дрон отключил шнур гитары. Свист прекратился.

– Ну‑ка все быстро на выход! – заорал ментовский старлей. – Очистили помещение!

Женька прислонил бас – гитару к стене, подошел к нему.

– А в чем дело, можно узнать? – Женька достал из кармана и подал менту «корочку» журналиста. – Что, может, подвал заминирован?