Мистер Фернсби вышел, бормоча себе под нос – или читая бумаги – на ходу. Хюльда распаковала второй чемодан быстро; у нее в этом был большой опыт. Поскольку в комнате пахло пылью, она подошла к окну и обнаружила, что его заело, хотя ей казалось, что дело в доме, а не в окне. Полностью заглушить его амулетам было не под силу.

– Тебе разве хочется пахнуть затхлостью? – спросила она, постучав по окну. – Не глупи. Позволь мне открыть его.

Когда Хюльда попыталась снова, оконная рама легко поехала вверх. Хюльда улыбнулась. Уимбрел Хаус был домом не ужасным, а просто незрелым.

– Удивительно, учитывая твой возраст, – пробормотала она, а затем положила локти на подоконник и стала смотреть на остров, веря, что дом не уронит поднятое окно ей на голову. Завтра прибудут ее сундуки, она забьет кладовку продуктами и всерьез займется вопросом приведения этого места в рабочее состояние.

Мимо окна пролетел рой мошкары, выписывая странные фигуры своими крохотными телами. Вниз по позвоночнику пробежал холодок, хотя Хюльда не могла точно сказать, что тому виной: ветер или прови́дение. Ей показалось, что где-то далеко за этим роем виднеются два золотых шара. Глаза. Она прищурилась и разглядела волчий силуэт на фоне быстро угасающих сумерек, фигуру, едва различимую в окружающих ее тенях и деревьях.

Хюльда нахмурилась. Волки не живут в этих краях, разве нет? Она ни разу не слышала воя. Сняв очки, миссис Ларкин протерла их рукавом и вернула на нос.

Волка больше не было, и Хюльда не знала, было ли это предвестием или лишь игрой теней, но выяснить наверняка не представлялось возможным.

* * *

На следующее утро Хюльда аккуратно хлопотала в кухне, готовя завтрак. Она подала его на стол еще до того, как мужчины проснулись. Когда мистер Фернсби с опаской вступил в столовую, будто та могла его сожрать, он замер.

– Я думал, вы не готовите.

Хюльда скрестила руки на груди.

– Я вполне в состоянии готовить, мистер Фернсби, но это не входит в мои должностные обязанности. Учитывая тяжелую ночь, что вам выдалась, я сочла уместным предоставить вам питание в форме бобово-гороховой каши.

Губы мистера Фернсби дрогнули.

От этого у нее дернулся глаз.

– Прошу, объясните, что в этом забавного.

– Питание, – повторил он, отодвигая стул, в тот момент, когда мистер Портендорфер вошел следом за ним.

– Спасибо вам, миссис Ларкин, – сказал тот. – Прошлым вечером я так спешил, что даже не поужинал, а эта каша пахнет восхитительно.

– Не стоит благодарностей.

Мистер Портендорфер произнес молитву, и джентльмены приступили к еде. Хюльда не смогла не ощутить некоторое самодовольство, когда брови мистера Фернсби поползли вверх.

– А ведь вкусно! Вы точно не хотите стать моей кухаркой?

– Определенно, – отрезала она.

Мистер Фернсби помедлил.

– А вы есть не будете?

– Я уже позавтракала, спасибо. Прислуге не пристало трапезничать с семейством.

Мерритт пожал плечами:

– Ну, здесь семейства вроде как нет.

– Правило есть правило, мистер Фернсби.

Он проглотил еще ложку, а потом сказал:

– Пожалуйста, зовите меня Мерритт.

– Я предпочитаю формальные обращения.

Усмехнувшись, мистер Портендорфер сказал:

– Лучше делай, как она говорит. Это дама серьезная. Смотри, как бы она от тебя не ушла. И нечего смотреть дареному коню в зубы.

– Дареному? Да я же ей плачу.

– Мне платит БИХОК, мистер Фернсби, – поправила его Хюльда. – Вы будете выплачивать жалованье кухарке и горничной, которых наймете.

– БИХОК? – переспросил мистер Портендорфер.

– Это та бостонская организация, о которой я писал, – ответил мистер Фернсби.

Хюльда удалилась, оставив мужчин завтракать, чтобы тем временем воспользоваться своей волшебной лозой в приемной и уборной. Она не установила никаких амулетов в гостиной и прилегающем к ней зимнем саду, и темные тени клубились внутри, как будто дом бесновался от того, что его силой принуждают к порядку. Когда Хюльда приблизилась к двери, ее пруты разошлись в стороны, но этого следовало ожидать, потому что магия была сконцентрирована в этой части дома. Если ей не удастся отыскать источник силы в огражденных комнатах, придется переносить амулеты в другие помещения для более тщательного обследования.

Вернувшись в столовую, она застала мужчин за разговором.

– …поживает очень неплохо. Очень неплохо, – рассказывал мистер Портендорфер, когда Хюльда проскользнула внутрь и стала собирать грязную посуду. – Думаю, скоро она выйдет замуж.

– Замуж? – Мистер Фернсби подался вперед. – Да ведь ей же сколько? Пятнадцать?

Мистер Портендорфер рассмеялся.

– Мерритт, ты серьезно? Ей двадцать три!

Мистер Фернсби по своему обыкновению присвистнул.

– Двадцать три. А в моих мыслях ей всегда двенадцать.

– Будучи человеком, который построил свою жизнь на собирании фактов, ты явно упускаешь самые простые. – Мистер Портендорфер взглянул в сторону Хюльды. – А вы знали, что этот человек однажды нанялся в Сталеплавильную компанию братьев Риз только лишь для того, чтобы написать достоверную историю об их противозаконных методах ведения бизнеса?

Хюльда оперлась рукой о дверной косяк.

– Я была не в курсе.

Мистер Портендорфер хлопнул в ладоши.

– Ты там четыре месяца проработал, верно?

– Только три. Это было ужасно.

– Зато руки накачал.

Хюльда перебила:

– Я намереваюсь составить днем еще один список покупок, мистер Фернсби. Нам нужно мясо: может, у вас есть какие-то предпочтения?

Мистер Фернсби медленно выдохнул – кажется, с облегчением.

– Подойдет любое, если цена приемлемая. Спасибо.

Она кивнула:

– А по части алкоголя есть предпочтения?

Тут он улыбнулся, но улыбка не соответствовала выражению его лица.

– У меня, эм, нет. То есть не нужно закупать алкоголь в расчете на меня.

– Все еще не пьешь? – спросил мистер Портендорфер.

Мистер Фернсби пожал плечами:

– Я избегаю того, что может привести к неприятностям.

Трезвость этого утверждения привлекла внимание Хюльды, а может, дело было в его выражении лица. Как будто у двух друзей был секрет, который они не решались озвучить в этих зачарованных стенах.

И пусть правила этикета соблюдались сейчас не в полной мере, они все же не нарушались столь грубо, чтобы Хюльда начала расспрашивать.

* * *

Спустя четыре дня с тех пор, как писатель унаследовал Уимбрел Хаус, и его нью-йоркская квартира была опустошена благодаря бостонскому институту, о котором он никогда и не слыхал, а его вещи были перевезены на удаленный островок в заливе Наррагансетт, Мерритт достал инструменты, собранные им за последние тринадцать лет, и нерешительно вошел в кухню, которая вроде как пыталась его убить.

Хюльда разместила по углам маленькие красные мешочки – амулеты из БИХОКа. С момента их установки дом казался… домом. Тени и скрипы сводились к минимуму, покуда он не выходил за границу