После выстрела из ракетницы, который, скорее всего, сделал Шатуна чем-то вроде имбецила или растения, натиск тумана сразу же ослаб. В нём словно что-то выдохнуло и уснуло, он отступил и серел ровными безжизненными клочьями. Однако ближе к Тёмным шлюзам, к воде, туман стоял плотной хищной завесой. Так же дела обстояли вдоль Линии Застав – путь к отступлению был отрезан. Раз-Два-Сникерс поняла, что ей придётся пробыть здесь некоторое, возможно немалое, время. А чуть позже поняла, что у неё этого времени нет.

В тот день она обнаружила существование теней. Это была уже не первая её вылазка, но ещё ни разу она не осмеливалась отойти так далеко от колокольни. При ней был самодельный лук со стрелами, волне пригодными для охоты на мелкую дичь, две фляги, чтоб пополнить запас воды, и, конечно, огнестрельное оружие, патрон с серебряной пулей в патроннике.

Стоял полдень, Раз-Два-Сникерс бесшумно шагала по участкам, свободным от тумана, и почти добралась до улицы Победы, где впервые встретила издыхающую Королеву оборотней. Оттуда до Линии Застав рукой подать, и соблазн был очень велик. Соблазн плюнуть на всё и попытаться прорваться, броситься опрометью вперёд и вверх по косогору, но там полз густой и вовсе не безжизненный туман, и с сожалением ей пришлось отказаться, повернуть обратно. Но ещё прежде она увидела эту горлицу.

* * *

Горлица сидела на ветке и с любопытством смотрела на неё. Раз-Два-Сникерс действовала мгновенно – стрела уже покоилась на тетиве лука. Птица была более чем крупной; пожалуй, никогда Раз-Два-Сникерс не встречала такого большого дикого голубя, зато прекрасно помнила, сколь великолепно на вкус их мясо. Тем более определила по оперению, что это голубка. Раз-Два-Сникерс натянула тетиву, прицелилась и успела уловить что-то странное: горлица посмотрела на неё без страха, доверчиво и…

(нежно?)

… даже не попыталась взлететь.

Раз-Два-Сникерс сморгнула, чуть отклонив голову, и снова прицелилась. Горлица не шелохнулась. Птицы не умеют улыбаться, и сострадание не струится из их маленьких круглых глазок… Раз-Два-Сникерс опустила лук, опять подняла. Голубка удивлённо склонила голову, расправила богатые крылья, будто хвалилась ими, и снова сложила. Острие стрелы было направлено ей прямо в грудь. Раз-Два-Сникерс выдохнула:

– Чего смотришь? Ну?! Таращишься… У тебя там гнездо? – опустила тетиву, вдруг раздражаясь, махнула на горлицу луком. – Давай проваливай! Лети отсюда. Пошла… Прочь!

Сделала шаг к птице, та настороженно расправила крылья.

– Кому сказала?! Пошла прочь. Вали отсюда.

Горлица словно с неохотцей сорвалась с места и скрылась в листве.

– Чёрт, – процедила Раз-Два-Сникерс.

Что это было? Она размякла?! И вообще… Она снова почувствовала это внезапное раздражение на себя, – размякла, оставила себя без горячего обеда, – и подумала, что поступила верно.

– Хрен с ней и с её гнездом, пусть себе живёт… – сплюнула Раз-Два-Сникерс. И совершенно не понимая почему, рассмеялась. Она всегда была охотницей, самой искусной и опасной охотницей Шатуна. Часто её жертвами становились не какие-то птички, а намного более крупная дичь, но сейчас она рассмеялась, и ей стало легко.

– Баланс сил в природе, – ухмыльнулась. Икша остановила её от бессмысленной и глупой попытки прорваться сквозь туман, и она оставила Икше её тупую птицу. – Гнездо у неё в июле! – Ладно, хрен с ним, баланс так баланс.

* * *

Пока она набирала воду, случилась ещё одна странная вещь. Эта нелепая горлица в благодарность за оставленную жизнь попыталась напасть на неё. Птица била в воздухе крыльями и старалась атаковать открытые части её рук.

– Да ты совсем идиотка! – стала отмахиваться Раз-Два-Сникерс. – Пошла вон, чёртово отродье! Я уже жалею, что не прибила тебя…

Набрала одну фляжку закрепила на поясе, быстро отвинтила крышку у второй и… в листве напротив, в глубине хищно горели глаза. Дикий зверь или ещё что-то более чудовищное. В следующий миг туда, в глубину был направлен ствол с серебряной пулей. Прошелестел лёгкий ветерок, глаза исчезли, это лишь игра кружева листвы. Раз-Два-Сникерс сглотнула и подумала, что надо побыстрее возвращаться.

Она наступила на тень, когда до входа в церковь было уже рукой подать. И почувствовала только лёгкое головокружение. Но всё же… Она резко обернулась. Икша сонно, без интереса наблюдала за ней. К этому она уже начала привыкать. В траве лениво стрекотали насекомые. Некоторых из них, особо мерзких уродцев, как из плохого сна, она никогда не встречала прежде. Но и к подобному Раз-Два-Сникерс успела привыкнуть. Ничего не изменилось. Она сделала шаг вперёд. Задышалось свободней. Быстро направилась ко входу в церковь. И опять обернулась. Посмотрела на свои следы. Она не знала, что произошло. Но случилось это, когда она стояла на тени. Овальном пятне, вытянутом к зданию напротив.

* * *

Она поднялась в свою звонницу. Вылила воду в канистру. Подумала, что стоит сходить набрать ещё порцию. И всё-таки подстрелить себе к ужину какую дичь.

– Эту чёртову горлицу! – сказала она. Ухмыльнулась. И посмотрела на проём звонницы. Солнце оттуда уже ушло, но стояло пока довольно высоко. У неё достаточно времени. Раз-Два-Сникерс подошла к проёму и выглянула наружу. Но почему-то не повернула голову вверх, чтобы определить время по солнцу. Посмотрела на землю. На тень. Пятно было не овальным – круглым. Какая-то сухая хрипотца булькнула в горле Раз-Два-Сникерс. Круглым, как голова. А под ней начинается силуэт тела. Две расходящиеся полоски ног уходили к косяку выбитой двери. Она смотрела на тень человеческой фигуры. Только в несуществующей двери никто не стоял. Лишь гулял ветер, и даже задней стенки у дома не было, обрушилась, бывшее помещение успело зарасти невысоким кустарником. Просто тень от ног обрывалась ровно на линии порога, а дальше шла пустота. Она пошевелила губами. Такого не могло быть – эту тень никто не отбрасывал. И конечно, не могло быть того, что она увидела дальше. Тень пошевелилась. Сдвинулась, немного видоизменила форму. Как будто тот, кто стоял в двери, решил поменять позу. Опереться спиной о косяк и чуть поднять голову. Чтобы получше рассмотреть её: «Ну, привет, соседка». Раз-Два-Сникерс почувствовала, как чьи-то холодные пальцы легонько надавили ей на копчик.

Она поняла, что вода непригодна для питья, когда уже было поздно. Прежний запас заканчивался; то, что она набрала сегодня, по её прикидкам, не отвечало ни одному признаку плохой воды, и всё же она выпила отраву. Сделала всего один небольшой пробный глоток. Не лучшего качества, но вроде бы сойдёт. Решила больше не покидать сегодня своего убежища, а понаблюдать отсюда за странной тенью. Та снова пошевелилась, будто стоящий в двери совершил усталый выдох. Раз-Два-Сникерс немного отстранилась, пытаясь по положению солнца определить, возможно ли, чтобы за косяком кто-то прятался. Оборотень или какая иная тварь, решившая зловещим образом разыграть её. А потом она увидела ещё одну тень. Та лежала просто на земле, вокруг даже в теории не было ничего, что могло её отбрасывать. Она тоже пошевелилась. Немного, но сдвинулась в направлении к первой. Если бы в проёме двери сейчас стоял человек, он бы оказался хоть и ленивым, но довольно гостеприимным хозяином. Он медленно и призывно распростёр руки гостю, что скользил к нему по поверхности земли. Эти пальцы вновь надавили на копчик и затем пробарабанили по спине Раз-Два-Сникерс. А через десять минут её организм погрузился в ад.