chitay-knigi.com » Историческая проза » Тамерлан - Жан-Поль Ру

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 88
Перейти на страницу:

В Трансоксиане Великому эмиру уже почти нечего было делать. За восемь лет государство обрело стабильность, если не считать нескольких локальных и, что бы там ни говорили, неизбежных смут, с которыми было покончено без особого напряжения сил. Войско, прошедшее отличную школу Моголистанской и Хорезмской войн, обладало редкой мощью. Единственной оставшейся нерешенной проблемой являлся все тот же Хорезм. Прежде чем приступить к ее решению, Тимур хотел укрепить связи с Гератом, как это уже делалось в 1372 году, потому он предложил Пир-Мухаммеду, также называвшемуся Амиром Мугалом, старшему сыну эмира Гиятаддина, жениться на одной из его племянниц. Пир-Мухаммед прискакал в Самарканд и принял участие в четвертой Хорезмской кампании, а по возвращении его с войны в начале 1380 года сыграли свадьбу. Уступая нетерпеливому малику, супруги некоторое время спустя отправились в Герат. [66]

Конец Хорезма

Неосмотрительный Юсуф Суфи, шах Хорезма, никогда не лишал себя удовольствия пограбить земли Тимура всякий раз, когда тот отправлялся воевать, а во время трудного похода против Урус-хана 1376–1377 годов весьма ощутимо ему мешал, действуя в его тылах. Теперь он предложил Тимуру поединок. Единоборство было делом почетным и благородным. Тамерлан вызов принял в начале 1379 года: то ли в последних числах января, то ли в первой декаде февраля, — в самый разгар зимы. Не преминув захватить с собой армию, Великий эмир подошел к Ургенчу. «Он облачился в легкую броню, препоясался мечом, закинул на спину щит, вскочил на коня и в своем царском шеломе направился к городу. Препоручив себя Господу, он без всякого сопровождения приблизился к краю рва и пригласил Юсуфа помериться силами. Но тот, предпочтя жизнь чести, не дал ему никакого ответа», — рассказывает автор «Зафарнаме».

Предпочтя жизнь? Говорят, что Юсуф Суфи, презираемый своими же, высмеиваемый на бивуаках и в хижинах, умер, не перенеся позора и отчаяния. Если, конечно, он не скончался от гнетущей тоски, не зная, как вырваться из опутавших его сетей, но ведая, что на этот раз на снисхождение Тимура рассчитывать не приходилось.

Последняя война с Хорезмом затянулась. Решающие события произошли не ранее конца года, скорее всего до декабря, а именно в ноябре. Говорят, будто бы значительная часть населения была умерщвлена, поскольку не ответила на Тимурово предложение покориться. Верно, и в последующем Великий эмир тоже бывал неумолимым по отношению к тем, кто отказывался сдаться после двух обязательных требований. Если тогда избиение имело место, то оно стало первым для будущего великого палача народов. Вместе с тем мы склоняемся к мысли, что хорезмские жители жертвами некоей невиданной расправы, якобы учиненной в ту зиму 1379/80 года, вовсе не стали; а также смеем предположить, что это страшное событие могло произойти в 1388 году. Зато точно известно, что были произведены массовые депортации населения как в Самарканд, так и в другие места Трансоксианы. Это отвечало и нравам той эпохи, и нравам мусульманского Востока, унаследовавшего обычаи Востока древнего. [67]

Тимуру исполнилось сорок пять лет. Аннексией Хорезма завершилось собирание его государства, распростершегося на землях от Кабула до Арала. Мысль о присоединении к нему Ирана уже могла у него появиться.

Глава IV Иранская империя
Хорасанский вопрос

Женитьба Пир-Мухаммеда, сына гератского правителя, на племяннице Тамерлана в начале 1380 года являлась только одной из мер усиления влияния Тамерлана на куртское государство и приведения его к вассальной зависимости. Некоторые гератские деятели уже в 1370 году, когда Тимур взошел на престол, выказали благосклонность к новому владыке Трансоксианы. «День, когда удача покинет Куртов, близок», — сказал своему сыну Муинаддин Джами, который писал в Самарканд, уведомляя о том, что страна ожидает вторжения Тимуровой армии. Но то было всего лишь выдавание желаний некоторых за чаяния всех: недостатка в сторонниках независимости Хорасана не было даже в религиозных кругах, в целом благоволивших Великому эмиру «во имя нравственности и добродетели». Со всем этим он все же привлек элиту на свою сторону, а простой люд и так ему симпатизировал.

Начиная с 1378 года, после возвращения Сайфаддина Ногуса из Мекки, Тимур стал вынашивать определенные экспансионистские планы и приступил к активной обработке трансоксианского общества, а также к завоеванию общественного мнения Герата. Его подсылы ходили по городам и весям, ведя подрывную работу против Гиятаддина Пир-Али и расхваливая заслуги Великого эмира. Их успехи вселяли в сердце Тарагаева сына уверенность. Уже ни для кого не являлось секретом, что Тимур готовился аннексировать эту страну, и некоторые феодалы направились к нему, чтобы на личной встрече обговорить условия возможного участия в кампании. Правитель Герата срочно согнал к столице сколько мог дехкан и велел им возвести вокруг города новую стену длиной в восемь километров. Одновременно он занял Нишапур, воспользовавшись сложной военной обстановкой у сербодаров, на которых ходил походами три года кряду: в 1372, 1373, 1374 годах, и последний раз в году 1376-м; и учинил в Нишапуре такие зверства и разор, масштаб которых с трудом поддается определению, что в значительной мере лишило его поддержки населения. В 1379 (или 1380-м) году то ли по безрассудству, то ли ради укрепления своих позиций сербадарская «республика», где в ту пору правил Хаджа Али-и Муаяд и чьему существованию угрожали сплотившиеся против нее соседи, оказала благосклонный прием Тимуровым посланцам. Вероятнее всего, переговоры начались ранее и к тому времени успели заметно продвинуться, хотя в текстах это скрыто, а объединение с Тамерланом представлено как событие спонтанное и довольно эмоциональное. [68]

Уверенный в удачном завершении дела, Великий эмир по своему обыкновению и согласно монгольской традиции созвал в Самарканде курултай. Естественно, он пригласил и правителя Герата: его прибытие дало бы понять, что он, по сути, признавал себя вассалом, и этого, возможно, было бы достаточно. Что до Гиятаддина, то он понимал, что откликнуться на Тимуров призыв значило бы сделать первый шаг по пути к подчинению, которое могло лишь усугубляться, а также, что не исключено, подвергнуть свою жизнь опасности. Уклониться он не дерзнул и потому стал выдвигать одну за другой причины невозможности приезда: то он желал, чтобы его безопасностью озаботился Сайфаддин Ногус; то утверждал, что еще не была завершена закладка собранного урожая в амбары; то…

Война

Ухватившись за предлог, несомненно, для него желанный, Тимур решил начать войну. Он собрал свою армию в Балхе и для начала совершил несколько грабительских набегов на Герат. Кампания трудной не ожидалась, к тому же он полагал выступить в качестве освободителя, откликнувшегося на пожелание населения. Однако, поскольку главные силы вражеской армии по-прежнему стояли под Нишапуром, Великий эмир, постановив перерезать им путь, вместо того чтобы нанести удар по столице, двинулся на запад по направлению к Кусуйе и Джаму и лишь потом напал на Герат. [69]

Находившихся в городе войск для обороны явно не хватало, а горожане терпеть мучения длительной осады расположения не имели. Здесь уместно привести в сравнение большое дерево, чьи созревшие плоды иного не просили, как того, чтобы их сорвали. Градоначальник смог лишь создать видимость сопротивления и сдался. Его отвезли в Самарканд, а городские стены, впредь бесполезные, разрушили до основания. Герат представлял собой одну из величайших метрополий мусульманского Востока, и в руки завоевателей попала добыча богатейшая. Вся страна, включая Систан, без боя перешла под контроль Джагатаидов (апрель 1381 года).

1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 88
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности
Жанры
Показать все (24)