Мелинде ужасно хотелось ответить отказом.

Но под каким предлогом?

– Конечно, – сказала она обреченно.

– Вот и умница. Ты правда поможешь мне приготовить закуски и напитки? Ты же знаешь, у меня по субботам дел невпроворот.

– Если хочешь.

– Конечно, хочу! Что бы я без тебя делал!

Ты все так умеешь организовать. А потом, может, тебе захочется остаться на ночь…

– Лучше…

– Обещаю, я не буду настаивать.

Только теперь Мелинда поняла, что Рой из кожи вон лезет, лишь бы она поняла, как он ее любит и ценит. Она почувствовала себя бессовестной эгоисткой.

– Прости, со мной так трудно…

– Да что ты! Ведь это я виноват.

Зачем, зачем он так говорит! Если бы он знал, что она натворила! Она готова умереть со стыда.

Но Рой никогда не узнает. Сама она ему не признается, а Брюс вряд ли окажется в Майами. Ну а если и окажется, он же не истеричная блондинка и не будет устраивать сцен.

Рой извлек из кармана бумажник и отсчитал несколько сотенных банкнот.

– Держи, – сказал он. – Купи себе платье.

Что-нибудь сногсшибательное.

– Нет, Рой, не надо, – слабо запротестовала она.

– Но почему?

Он уже не в первый раз покупал ей одежду.

Но впервые Мелинда отказалась взять от него деньги.

– Я… Простоя…

– Не говори ерунды. Только смотри, не покупай с большим вырезом! Не хочу, чтобы все эти дураки, которым я продаю пентхаусы, глазели на тебя. Хотя здесь я могу быть спокоен.

Как бы они ни старались, ты будешь неприступна. Мне так нравится, что ты следуешь этим старомодным принципам! Это же здорово; я могу доверять тебе в любой ситуации, с любым мужчиной! Ну ладно, мне надо бежать. Отдыхай, ты и вправду выглядишь усталой. Я позвоню тебе накануне вечеринки. Хорошо?

– Отлично, – еле произнесла она.

– Ага. Не перетруждайся на этой неделе. – Он поцеловал ее в щеку и ушел.

Мелинда бросилась на диван и разрыдалась.

Я могу доверять тебе в любой ситуации, с любым мужчиной…

Ах, Рой, Рой! Если бы ты только знал…

Брюс набрал единственный номер, который помнил наизусть. После нескольких звонков сняли трубку.

– Агата Флетчер, – услышал он мелодичный голос своей матери.

Он показался ему немного заспанным. Учитывая, что еще нет и восьми, трудно предположить, что она уже завалилась спать. Значит, дело в чем-то другом. И Брюс догадывался в чем.

Мамуля завела себе очередного любовника.

Интересно, тот понимает, что она никогда не согласится выйти за него замуж?

Его мать терпеть не могла выходить замуж.

Как и Брюс – жениться. Гены, наверное.

– Привет, мамуля! – с энтузиазмом пропел он. – Как поживает лучшая из всех женщин на свете?

– Брюс! – Она была явно удивлена. – Как здорово, что ты позвонил. А я как раз о тебе вспоминала.

– В кои-то веки! С чего вдруг?

– Да подумала: плюнь ты на это воздержание и снимай себе девчонок сколько вздумается!

– По правде говоря, мама, я… в общем… Он многозначительно замолчал.

– Неужели? Поздравляю! И кто же она?

Сразу поняла, о чем речь!

– Одна девушка.

– Девушка, черт побери! Понимаю, что не парень. Что за девушка? Очевидно, воплощение женственности и красоты, раз ради нее ты решился забыть о том, что противоположный пол для тебя не существует. Ты же говорил, что жизнь гораздо лучше без девушек.

– Говорил! И сейчас готов повторить! – буркнул Брюс.

– Боже мой! У тебя такой голос… Что случилось?

– Не хочу говорить.

– Да ладно тебе! Иначе зачем ты позвонил?

Погоди, я налью себе выпить.

Брюс остался ждать с трубкой в руках. На том конце провода послышался звон бокала, затем звук открываемой бутылки. Мамуля наливала себе вино.

Как быстро она раскусила, зачем он позвонил! Она всегда все угадывает. И уж никогда не ошибается, если дело касается ее единственного сыночка.

Разумеется, ему хочется излить ей душу. Только он не может в этом так сразу признаться.

Ведь ему тридцать, а значит, он должен сам понимать, что к чему в этой жизни. И сам решить, чего хочет. А он до сих пор ведет себя как маленький ребенок. Чуть что – бежит поплакаться в мамин фартук.

– Ну вот и я, – раздался ее голос. – Так, теперь послушай. Не будь обычным самцом.

Представь себе, что ты не мужчина, а бесполое существо, и расскажи все так, чтобы я не решила, что ты стремишься побольнее уязвить всех женщин.

И он рассказал ей все. Вплоть до того момента, как они с Мелиндой улеглись в постель.

И как она сбежала от него на следующее утро.

– Гм, – произнесла она, дослушав его до конца.

– И это все, что ты можешь сказать?

– Не торопи, дай подумать. Я вспоминаю, как чувствовала себя, когда мне было столько же, сколько ей. А сколько ей?

– Точно не знаю. Когда мы встретились с ней в пятницу, я решил, что ей немногим меньше тридцати. Когда же увидел ее без макияжа, подумал, что ей нет и восемнадцати. В среднем получается лет двадцать – двадцать пять.

– Так. Говоришь, она приехала из Майами?

И у нее есть приятель? Надеюсь, он не женат?

– Конечно нет! Мелинда никогда бы не связалась с женатым мужчиной!

– Господи, сколько благородного возмущения! Такое впечатление, что ты готов за нее поручиться.

– Готов.

– Ха!

Многозначительное «ха»! Чт(? она хочет этим сказать?

– Так или иначе, – продолжала мать, – у нее есть приятель. Приятель, который причинил ей неприятности. Может, это ее босс? Где она работает?

– Трудно сказать. Но не на фабрике, это уж точно. Судя по тому, как выглядит, как себя держит, она работает где-то в учреждении. Или в фирме.

– А ты?

– Что я?

– Где, по ее мнению, ты работаешь?

– Да нигде.

– Значит, она тебя не узнала.

– Нет.

– И ты ее не просветил, – язвительно сказала мать.