Стоя в дверном проеме, Ахдио моментально окинул взглядом происходящее. Нарви и его вчерашний лысый дружок пытались выволочь наружу бочонок с темным пивом, помеченный подковой; а пронзительно вопящим черным предметом, рассекавшим воздух словно молния, конечно же, был кот, отрабатывающий свое содержание. Любимчик приземлился на бочонок между двумя мужчинами, разодрав по ходу дела рукав лысому. При этом он грозно шипел, а обрубок его хвоста ходуном ходил из стороны в сторону; разогнувшись, словно пружина, Любимчик стремительно бросился на широкую грудь Нарви. Приятель Нарви завопил, почувствовав когти на своей руке, а когда увидел это демоническое видение, словно из кошмарного сна, выпустил из рук бочонок, который так старательно тащил к двери.

В этот миг истошный вопль издал Нарви; кот, камнем упавший ему на грудь, подрал своими мощными когтями два слоя грубой шерстяной ткани и полосовал тело, карабкаясь по груди налетчика. Его ощерившаяся морда с грозно торчащими клыками стремительно приближалась к лицу Нарви. Естественно, тот постарался прикрыть его и тоже выпустил бочонок из рук, который упал ему под ноги, в результате чего Нарви оказался на полу. Но Любимчик на этом не успокоился, похоже, он был одержим идеей добраться до лица Нарви и старательно продирал себе путь через его одежду и тело. Из глотки здоровяка изверглись еще более истошные крики.

Его лысый приятель, заметив в дверном проеме огромную фигуру хозяина таверны, который заполнил собой практически весь проход, рванул к другому выходу с такой скоростью, что вполне мог бы составить конкуренцию фавориту на скачках, причем второе место уж точно ему было бы обеспечено. Нарви продолжал орать.

— Черт побери, — сказал Ахдио. — Я же сказал тебе вчера вечером, что ты шумный пьянчужка, и черт меня подери, если ты к полудню не стал еще более шумным, хотя и немного протрезвел, я полагаю. Ты посмотри, что ты наделал! Потревожил сон этой бедной киски и рассердил ее.

Нарви неистово махал обеими руками, в одну из которых вцепился рычащий кот, вонзив в нее все свои двадцать когтей и неизвестно сколько острых, как иглы, зубов.

— Убери его от-т-т меня-а-а! — протяжно взмолился несчастный.

— Парень, ты или рехнулся, или шутишь. Я не ношу железных перчаток!

Заорав с такой силой, что ее хватило бы на шестерых, Нарви, кружась как волчок, рванул к выходу за своим дружком, которого уже и след простыл.

— Любимчик! Давай выпьем!

Любимчик тут же разжал челюсть и убрал когти, ткнул мордой землю рядом с задней дверью «Кабака Хитреца» (из пасти у него при этом свисал обагренный кровью клочок голубой материи) и в раздражении махал обрубком хвоста до тех пор, пока не оказался у своей миски. Найдя ее пустой, он обвиняюще посмотрел вокруг себя, а затем вверх. При этом он облизывал от крови свой рот.

— Хоро-о-о-ший мальчик, хоро-о-о-ший котик, — проникновенно протянул Ахдио, отталкивая бочонок в сторону мыском ботинка. Бочонок не раскололся и даже не дал трещину, и внутри у него приятно хлюпало.

Он принес две кружки, налил пива и достал сосиску без специй, которую ему дала Ивелия. Любимчик зачарованно следил за ним, шевеля ушами. Накануне Ахдио коварно подшутил над котом, спрятав сосиску длиной в шесть дюймов за толстую палку Трода. Сейчас великан отдал ее Любимчику целиком в качестве награды, наполнив до краев пивом его миску.

Любимчик не заставил себя долго ждать, чтобы доказать, что являлся котом — любителем пива (не алкоголиком, конечно). Тряхнув ушами и издав отрывистый радостный звук, он набросился на сосиску.

— Что случилось? — спросил появившийся в дверях с метлой в руке Трод. Он держал ее на манер копья, готовый в любую минуту метнуть.

— Мы с тобой забыли опустить брус на заднюю дверь, в результате чего две дурьи башки нарушили покой этого славного маленького котенка, вот что случилось!

— О, черт, — пробормотал Трод, потупившись. — Извини, Ахдио.

— Ничего страшного. Если эти двое не проболтаются, можно быть уверенным, что история не выйдет за пределы этих стен. — В глазах Ахдио горел веселый огонек, когда он поднимал к губам кружку с пивом.

— А… что, если они распространят слух о том, что ты держишь демона у себя в задней комнате?

— Что? В Санктуарии? Кого это волнует? — задал риторический вопрос его ухмыляющийся хозяин. — Демоны и вампиры, мертвые боги и живые богини, принимающие участие в уличных драках… Мне кажется, демон, живущий в задней комнате «Кабака Хитреца», — вполне нормальное явление! А ты как считаешь, Любимчик?

Любимчик считал, что сосиска просто восхитительна и что пора хлебнуть глоток-другой пивка.

* * *

Когда дама в вуали вошла в «Кабак Хитреца», таверна была на три четверти заполнена и настолько же шумна. Ее посетителями естественно, были мужчины. И ни на одном из них не было одежд, говоривших о благородстве или достатке его хозяина или о принадлежности к военному сословию. О, конечно, они носили при себе ножи, зачастую обычные кухонные, которыми, помимо прочего, пользовались во время еды. Она разглядела и трех женщин, которые, похоже, были постоянным атрибутом этого места Одна из них, совсем еще подросток, была одета в подобие юбки ярко-золотистого цвета с разрезами по бокам, идущими от самой талии, и черный облегающий лиф, который словно был ее второй кожей. Волосы у девушки были одного цвета с юбкой, глаза и брови — темные; а на запястьях поблескивали браслеты, из трех нитей каждый. Самая старшая из троицы, прислонившись к стене, сидела рядом с лысым седобородым мужчиной Скорее всего с мужем, потому что они ни слова не сказали друг другу. Третья была краснощекой толстушкой, примерно тридцати лет, на ней была надета белая блузка с глубоким вырезом, демонстрировавшим ее огромные колышущиеся груди, каждая размером с голову. Ее юбка была длинной, без разрезов, в дикую пеструю полоску Она весьма громко что-то рассказывала

Между столами и стульями двигался стройный молодой человек в симпатичной зеленой тунике и фартуке, повязанном на талии поверх брюк желтовато-коричневого цвета В руках он держал поднос и полотенце, у него была потрясающе буйная шевелюра из каштановых волос, и он хромал.

Появление дамы в вуали из-за цветной занавески, висящей при входе, естественно, привлекло к себе внимание; в конечном счете причиной тому явилась ее вуаль в сочетании с капюшоном плаща изумрудного цвета из дорогой материи. К тому же она была не одна. Кто-то узнал ее телохранителя и окликнул его, махнув рукой Уинтсенэй, очень важный оттого, что сопровождает Джодиру, едва ответил на приветствие кивком. Вновь пришедшие оставались стоять там, при входе, на некоем подобии платформы.

Дама в вуали ни на кого не обращала внимания Ее глаза, скрытые в тени капюшона так же, как ее лицо под пестрой вуалью, следили за передвижениями только одного мужчины — огромного роста, одетого в мерцающую, мягко позвякивающую кольчугу. Вот он поставил на стол пару кружек, которые нес в одной руке, опустил несколько монеток в карман передника и только потом проследил за взглядами тех, кого обслуживал. При виде необычной парочки брови его поползли вверх. Он посмотрел вокруг, поднял руку и указал налево. Мужчина и женщина, скрытая под вуалью и капюшоном, посмотрели в сторону стола у стены, на который он указал; потом мужчина вопросительно глянул на женщину. Капюшон кивнул. Возможно, она что-то сказала. Не снимая плащей, они по ступенькам спустились с площадки и прошли к столику, указанному Ахдио.