– Будь осторожен, – попросил я.

– Хорошо, – пообещал он.

Вскоре стало ясно, что Пьер не ошибся: стена действительно оказалась не такой уж и неприступной. Он поднимался все выше, легко и быстро. Правда, время от времени замирал, прикидывая, куда двигаться дальше, и временами, вместо того чтобы карабкаться по прямой, зачем-то отклонялся в сторону. Потом я понял, что он выбирает маршрут специально для нас – пусть и длиннее, зато менее сложный.

Итак, одетая в белое фигура медленно приближалась к расщелине в скале, и чем выше она забиралась, тем меньше шансов было у зрителей заподозрить подмену. Молли снимала, как якобы я штурмую каменную стену, в то время как настоящего Нолана Мура уже начало подташнивать от этого зрелища, и я отвернулся.

– М-да. – Кен взял сигарету, которую я ему протянул. – По мне, так эта затея из разряда фантастики. Ты у нас хоть бегаешь по утрам, а я? Нет, черта с два я туда полезу.

– Каков же тогда был изначальный план? – спросила Джемма. – Вы ведь знали, что пещера находится высоко.

– Признаюсь тебе как на духу, милая, – ответил Кен, – и навряд ли мои слова разобьют Нолану сердце: я ни единой секунды не сомневался в том, что мы уедем отсюда несолоно хлебавши.

– Какое откровение, – пробормотал я.

– Если верить Кинкейду, пещера должна находиться намного выше. Да, Нолан сказал, что этот тип мог и нарочно кое-чего приврать, ну да Нолан вечно мелет всякий вздор, поэтому лично я рассуждал так: если мы и вправду что-то найдем, то попросту скажем всем «продолжение следует», а потом вернемся с командой опытных скалолазов, и все дела.

– А вместо этого, – коварно улыбнулась Джемма, – вы сами будете скалолазами. Правда же здорово?

– Очень, – хором заверили мы ее.

Однако уверенности в наших голосах не было.

– Плевое дело, – заявил Пьер, спрыгнув в лодку. Хоть он и вспотел, но почти не запыхался. – Последний отрезок пути самый легкий, подниматься будем по прямой, и это хорошо, потому что в конце все уже порядком выбьются из сил. В общем, пара пустяков.

– Уверен?

– Это как тропа средней сложности, где все время надо карабкаться в гору, что, кстати, не идет вразрез с данными Кинкейда. Правда, расстояние до его пещеры было раза в три-четыре больше. Но он мог и ошибиться в расчетах.

Мы с Кеном переглянулись.

– Да серьезно, Нолан, с этим даже моя мама справится.

– Ты вроде рассказывал, что она забиралась на Эль-Капитан?

– Это было давно. И она едва одолела половину маршрута.

– Вот ленивая клуша! – фыркнул Кен.

– Эй, полегче! Думаешь, это так просто?

– Он пошутил, Пьер.

– Ясно. Ну хорошо: даже твоя мама легко с этим справится.

– Сомневаюсь, что это было бы ей под силу, – вздохнул я. – Даже при жизни.

– Вот черт, ну я и ляпнул. Прости, молчу.

– Так как же в итоге мы собираемся взять эту высоту? – спросил Кен, недоверчиво оглядывая стену.

– Пойдем все одновременно. – Пьер снял рубашку и протянул ее мне. – В паре ярдов друг от друга. На таком расстоянии человек позади меня будет видеть, что я делаю, за какие выступы хватаюсь. Есть пара неприятных участков, но я знаю обходной путь.

Кен некоторое время молчал, обдумывая услышанное.

– Вот проклятье! – Он повернулся к остальным. – Значит, так. Наш горный козел говорит, что цель вполне достижима. Само собой, я не собираюсь никого заставлять или упрашивать – даже тебя, Нолан, – но…

– Ни за что не пропущу такое приключение, – не дала ему договорить Фезер.

– Вперед и с песней! – подхватила Молли с невозмутимой готовностью, на которую способны только спортивные калифорнийские барышни, выросшие в обществе двух старших братьев.

Джемма явно испытывала не больше энтузиазма, чем я, однако, пожав плечами, сказала:

– Я с вами. В конце концов, живем один раз.

– Я тоже рискну, – проворчал Кен. – Но пойду последним. Если уж и сорвусь, то никого, кроме себя, не прикончу.

И тут все вопросительно уставились на меня.

– Боже, – простонал я. Однако деваться было некуда.

Итак, первым пошел Пьер, за ним, на достаточном расстоянии, – Фезер. За ней – Молли, потом – Джемма. А за Джеммой – я. Я был почти уверен, что вот-вот раздастся крик: «Бывайте, придурки!» – и я увижу, как Кен отвязывает плот и радостно приказывает Дилану плыть назад, за брошенной водкой. Я даже не выдержал и посмотрел вниз, чтобы убедиться наверняка, однако Кен висел в двух футах подо мной, цепляясь мясистыми пальцами за неровности стены.

– Ненавижу тебя, – пропыхтел он.

Все вещи были распределены по рюкзакам, однако с учетом не тяжести, а значимости. Так, Пьер, к примеру, нес камеру и аккумуляторы, Молли – всевозможные примочки для звука. А мне достался рюкзак с сэндвичами. Выводы можете сделать сами.

С минуту мы, по совету Пьера, собирались с духом и привыкали к обстановке.

А потом полезли наверх.

Сначала это напоминало скорее прогулку по маршруту средней сложности. Минут через пятнадцать стало потруднее, однако стена была неровной, ее покрывали многочисленные выступы и трещины. Пьер не спешил и часто останавливался, чтобы дать нам возможность передохнуть и размять затекшие пальцы.

От многих людей мне доводилось слышать, будто скалолазание подобно шахматам. Толку от этого сравнения лично для меня никакого, поскольку шахматист из меня тоже никудышный. И все же я, как мне кажется, понял, что эти люди имели в виду: когда размышляешь, куда поставить одну ногу, а потом вторую, за какой выступ ухватиться – в этом определенно есть что-то от шахматной стратегии. В какой-то момент меня снова посетило то же чувство, как и на реке: будто я совершаю нечто безумное и дерзкое – нечто такое, что самому мне бы никогда и в голову не пришло.

Иногда я замирал на несколько секунд, чтобы посмотреть по сторонам – на каньон, на реку, блестевшую уже далеко внизу, на Кена, который упорно карабкался следом за мной. Время от времени он разражался потоком ругательств, но вскоре стало ясно, что это лишь неотъемлемая часть процесса, а не свидетельство грозящей ему опасности.

Я был рад, что он рядом, что мы вместе занимаемся тут альпинизмом, причем небезуспешно. От этого я чувствовал себя намного лучше. И не только потому, что Кен менее, чем кто бы то ни было, подходил для подобного мероприятия. Я вдруг осознал – и это потрясло меня до глубины души, – что считаю Кена своим… другом.

Я даже подумал о том, что как-нибудь при случае скажу ему об этом. Однако тут же представил убийственную дозу сарказма, которую он выдаст в ответ на мое признание – я бы на его месте обязательно выдал, – и решил, что, пожалуй, не стоит.