– Принцесса, – сказал Свен, когда я подняла Кингсли на ноги и сунула ему в руку его рюкзак, – к сожалению, я вынужден настаивать, чтобы вы подождали телохранителя.

– Не волнуйтесь. Мы сами найдем обратный путь, Свен, – прошептала я и, схватив Кингсли за свободную руку, потащила к двери.

Часто моргая, он посмотрел на наши руки – переплетение снега и песка – но возражать не стал.

– Принцесса! – крикнул Свен, но я быстро махнула рукой и, закрыв за нами дверь, ринулась в безопасную темноту.

– У нас есть ровно три минуты, чтобы убраться отсюда, – прошептала я, как только мы свернули с подъездной дорожки.

– Никуда я с тобой не пойду! – Кингсли остановился так резко, что я чуть не повалилась назад.

Он вырвался из моей хватки, и мои пальцы внезапно похолодели. Я повернулась к нему и подняла одну бровь.

– Это так ты пытаешься сказать «Спасибо, Ева, что вытащила меня из дерьма»?

– Нет, ничего подобного я говорить не собирался, – возразил он и провел рукой по длинным волосам, собранным резинкой в свободный узел.

Темная прядь упала ему на лицо, и тут я заметила, что у него до сих пор размазана кровь.

– У тебя здесь что-то, – сказала я, указывая на его нос.

Кингсли хмыкнул.

– Да, в Америке это называется носом.

– А у вас в Америке всегда носы в крови? – ответила я, и Кингсли улыбнулся.

– Только если канадка разобьет.

– Не стоит благодарности. И прости.

Он закатила глаза и принялась вытирать кровь. И даже при таких обстоятельствах я не могла не заметить, что он чертовски привлекателен. Ему бы в актеры. Или в модели. И главное, перестать вламываться в королевские владения. Ну разве что в роли страстного злодея в кино, который проникает во дворец, чтобы похитить принцессу. Тут он бы идеально подошел.

– Все в порядке? – прервал мои мысли Кингсли.

Я моргнула.

– Когда-нибудь думал о карьере кинозлодея? – спросила я.

– Что?

– Неважно. – Ева, соберись. – Итак, как я уже сказала, я пошла. А ты, если хочешь, оставайся, – сообщила я. – Меня ждут. Удачи в этой дыре.

Не дожидаясь ответа, я зашагала обратно к стене, уклоняясь от камер. Позади меня послышалось фырканье, и на меня почти накатило разочарование от того, что он, кажется, действительно отказался со мной идти. Я только наклонилась, чтобы отодвинуть плющ с прохода в стене, как вдруг услышала рядом какой-то шорох. Кингсли наклонился и недоверчиво посмотрел на меня.

– Объясни мне кое-что: ты правда принцесса… вот этого всего? – Он пространно развел руками.

– Ты имеешь в виду дворец или Новую Шотландию?

– И то и другое.

– Тогда да. Зови меня Евой. Рада бежать с тобой, – сказала я и пожала его руку.

Он был так ошеломлен, что вообще никак не отрагировал. Его рука и в это прикосновение оказалась теплой, а кожа приятно мягкой. Он склонил голову набок.

– И почему же ты, принцесса, хочешь отсюда сбежать? – спросил он.

– То же самое я могу спросить и у тебя. Или ты все-таки вломился, чтобы что-то украсть?

Я демонстративно покосилась на его рюкзак. Он скривил лицо.

– Нет, мне надо в аэропорт.

Я ему поверила. Сама не знаю, почему. Может, у меня, как и у Скотти, интуиция ни к черту, но что-то в его взгляде меня задело. Я отогнала от себя это ощущение и слабо улыбнулась.

– А мне на вечеринку.

Разрывая зрительный контакт, я отвернулась и полезла сквозь проем в стене. Оказавшись с другой стороны, я выпрямилась и отряхнула джинсы. Мы все еще находились в слепой зоне видеокамер. Но тут она и заканчивалась, поэтому я подняла с земли камень, прицелилась и запустила его в направленную сюда камеру. Та повернулась и теперь снимала дерево. Я торжествующе подняла руку. Ева – 6, камера – 1. Только один раз ей удалось меня поймать – и то только потому, что я была пьяна и не смогла нормально прицелиться.

– Тут же узко! Как я пролезу? – приглушенно раздалось из-за стены.

Я наклонилась, заглянула в проем и встретилась с его взглядом.

– Либо попытаешься протиснуться, либо полезешь через стену, – предложила я.

– Ну, конечно, – фыркнул он. – В прошлый раз отлично ж вышло. Они меня сразу поймают.

– Не волнуйся, я нейтрализовала камеру. Не тяни, нам лучше поторопиться.

Я встала и отошла на несколько шагов назад.

– Так, а что потом? – крикнул он.

Еще через мгновение я услышала, как подошвы ботинок и джинсовая ткань царапают по камню – Кинсли карабкался на стену. Получалось гораздо ловчее, чем у Скотти. Я побежала вниз по дороге к кусту – к самому важному кусту! – чуть в стороне от асфальтированной дороги. Это ракурс захватывала только одна камера – и она все еще снимала дерево. Раздавшийся позади глухой удар подсказал мне, что Кингсли перебрался через стену.

– Быстрее! – прошипела я, раздвигая в стороны ветки и листья, чтобы пробраться к «Веспе», которую я тайно приобрела год назад.

– Залезай! – сказала я, надевая шлем на голову и включая зажигание.

Кингсли посмотрел на меня, потом на мотороллер, обреченно вздохнул и сел позади меня. Уже в следующее мгновение я оттолкнулась и почувствовала, как его руки крепче обхватили мою талию. Его близость на мгновение вывела меня из равновесия, и я резко дернулась. Кингсли так крепко вцепился за меня, что я сама чуть не упала с «Веспы». Мы дружно вскрикнули, когда чуть не налетели на дерево. Тут я, наконец, собралась, восстановила контроль над рулем, и мы покатились по узкой тропинке, петляющей по лесу параллельно дороге.

– Извини, – сказала я, чуть оглядываясь. – Я впервые с пассажиром.

– Кто тебя научил водить?

– Сама.

– Успокаивает! – прокричал он мне в ухо.

Я надавила на газ. Мы подпрыгнули на переплетении корней, и несколько белок кинулись врассыпную по деревьям. В тот же миг я почувствовала вибрацию телефона в кармане. Наверное, кто-то из охранников или Такаши сообразили, что нас нигде нет. Но мы уже достаточно далеко уехали, так что сразу они нас не выследят. Я радостно принялась напевать гимн Канады. Ветер раздувал волосы с моего лица. За спиной я услышала фырканье Кингсли.

– Я отвезу тебя в Галифакс. Это ближайший аэропорт, – крикнула я.

Кингсли кивнул, по крайней мере, мне так показалось, но вдруг «Веспа» издала странный звук, слово начала задыхаться. Мы наткнулись на очередной корень, и, хотя я до упора жала на газ, ехали мы все медленнее и медленнее. Скрипя и петляя, мы продолжали катиться вперед. И вдруг наступила тишина – куда более громкая, чем гудящий