Мы идём недолго, но внезапно Демир останавливается и делает глубоких вдох. Я же все ещё мало чего могу рассмотреть вокруг себя, только темные силуэты и тени, но слежу за развитием действий. Но чисто из любопытства тоже втянута лесной воздух. Кроме запаха типичного леса, да ещё и звуков, ничего не почувствовала.

— А теперь закрой глаза и доверься мне, — произносит вроде как спокойно, но все равно слышу нотки, словно нервничает.

Хотела бы возмутиться и устроить небольшой скандал, но раз сама подписалась под всеми ранними своими же действиями, то мне уже терять нечего. Кроме жизни, конечно.

Но если Демир захочет, то ему и в лес тащить меня не придётся, чтобы сделать больно. Я с ним один на один вот точно не справлюсь.

Он — высокий и широкоплечий, похож больше на льва или тигра, а я как антилопа, могу в любой момент оказаться в опасных лапах хищника, сколько бы не пыталась сбежать. Если хищник захочет, конечно…

Обреченно вздохнула и закрыла глаза.

Вздрогнула, когда рука Демира опустилась на мои глаза и он приобнял меня за плечи. Ну, что такое происходит? Каждый раз, когда решаю держаться подальше от этого мужчины, обязательно находится причина, чтобы он меня коснулся. И пустил мурашки по коже, заставил жалиться румянцем, а кровь обжигающей лавой растекаться по венам. Жизнь несправедлива…

— Расслабься, Селена. Помнишь, про доверие? — чуть не спотыкаюсь, но крепкие руки Демира удерживают от падения и прижимают ближе к своему боку. А я тут же по инерции хватаюсь за его руку. Словно маленькие разряды тока ударяют в самое нутро, когда соприкасается наша кожа.

Дышать, напоминаю себе и пыхчу как паровоз.

— Знаешь, ночной лес за много километров от людей — не лучший повод для доверия, — фыркаю от неудобных мыслей, а ещё мне надо отвлечься от своих нежеланных мыслей.

— А ты попробуй, — звучит вкрадчивый голос у самого уха, обжигая кусочек кожи горячим дыхание, отчего волосы на затылке щекочет и странное предвкушение поселяется внутри. Ожидание волшебства, да. Оно самое…

Чувствую, как Демир становится позади меня и давит рукой, закрывающей мои глаза, отчего я упираюсь затылком в его грудь. А второй рукой обнимает спереди под грудью.

Я все ещё держусь за его локоть ладошками, но капкан его рук и лишенное зрение обостряет чувства. Хочется возмутиться, но все слова разом пропали, кажется, и говорить не получится. А Демир не торопится нарушать тишину лесного пения. Будто проходит не минута или час, я уже потеряла счёт времени, а целая вечность или время остановилось для нас.

— А теперь дыши, — по голосу чувствую, что улыбается, а я заливаюсь новой порцией краски на лице.

— Демир, я дышу, — а сама ворчу, чтобы скрыть смущение. Умеет же и практикует на славу, а мне краснеть.

Хорошо, только не слишком удивляйся, — и говорит так с придыханием, что сердце замирает.

И ту же широкая рука отрывается от моих глаз, и я моргаю часто-часто, чтобы привыкнуть к необычному источнику света, но тусклому.

А потом открывается чудная картина — мы стоим на краю большой поляны, окруженной по периметру высоким ровным рядом деревьев, как будто служащей ее границей.

Луну на небе скрывают облака, поэтому моему глазу видны лишь блеклые очертания растущих на этой поляне невысоких кустов цветов.

Я вглядываюсь во тьму, но ничего такого тут необычного не вижу. Ну, лес, ну, поляна необычная, но и только.

— Не торопись. Терпение, Селена, — голос Демира мягкий и обволакивающий.

И тут облака уходят, открывая полный лик Луны, отчего лунный свет застилает все вокруг своим сиянием. Небольшие бутоны загораются то тут, то там, будто зажигаясь изнутри, а потом начинают раскрываться, становясь с каждой секундой все больше и больше.

Вскоре вся поляна излучает дивный мягкий белый свет. А Луна все также освещает все вокруг.

Я не могу описать свой восторг от такой завораживающей картины. Мое сердце ликует, и я жадно изучаю острые крупные лепестки цветов у самых наших ног.

Демир все так же держит меня в кольце своих крепких рук, а внутри меня разливается спокойствие и… счастье?

Я ощущала его раньше, но оно мыло таким мимолетным что ли, а сейчас это чувство топит меня с головой. Не сдерживаю себя и наслаждаюсь им в полной мере.

Нашу идиллию нарушает треск в глубине леса. Я тут же хочу отстраниться от Демира, чувствую себя нашкодившей школьнице, которую поймали на горячем. Но Демир только сильнее прижимает меня к себе и тихо шепчет:

— Мы тут не одни. Не отходи от меня ни на шаг. Будь рядом.

— Кто это? — Я верчу головой, стараясь всмотреться в темноту, но никого не вижу. Слышу, как Демир шумно вдыхает воздух.

— Оборотни, — говорит мужчина, — чужаки!

Отходит на шаг, продолжая сжимать мою ладонь, расправляет плечи, а затем происходит что-то и вовсе невероятное. Я вижу, как его профиль, на фоне луны меняется, становится более жестким.

Плечи увеличиваются, а предплечья покрываются шерстью. Пока я пытаюсь не заорать от ужаса такой трансформации, опускаю взгляд на наши переплетенные руки и вижу, как руки Демира тоже становятся больше.

— Демиррр, — я жалобно попискиваю.

Но мужчина даже не смотрит в мою сторону, он задирает голову и начинает громко выть. Выть так что до костей пробирает.

Я вырываю свою руку из его ладони и в ужасе оседаю на землю прикрыв голову руками.

Звонкое рычание заставляет меня вздрогнуть, и я слышу голос Демира, но он не такой как обычно, а будто рычащий.

— Кто ты?

В ответ только рычание и ни одно, кажется тут стая волков. Открываю глаза, подскакиваю на ноги и прячусь за спину Демира.

Вижу перед нами пятеро волков.

— Меня зовут, — говорит Демир, — Демир Каракурт, я сын Бессариона Каракурта.

Вижу, как первый из волков трансформируется. Становится на задние лапы и приобретает очертания человека. Шерсти становится меньше, но она остается. Существо тряхнуло головой, и волчья морда трансформируется в человеческую.

Я слышу крик и только спустя пару секунд осознаю, что кричу я сама, потому что вижу перед собой своего дядю. Только он не такой как обычно он не человек. Он — существо. Очень странное существо, мне не знакомой.

Сознание хочет отключиться, но я держу себя в руках. Затыкаю себе рот ладонью, до боли прикусываю и не свожу взгляд с дяди или того, кто сейчас мне его напоминает.

— Я — Мирон Зверев, — говорит существо и это имя принадлежит моему дяде, — пришел за Селеной Зверевой. Она моя племянница и я, как ее единственный родственник мужского пола, являюсь ее опекуном и имею полное право пресечь ее общение с другими самцами.