Я сидела за барной стойкой в «Шоколаде» накануне открытия и, вдохновляясь отменным кофе, сочиняла рекламные объявления. К тому времени, кажется, уже оповестила весь город об открытии новой кофейни на проспекте Металлургов и через два дня надеялась увидеть аншлаг. Чёрные с золотом шарики закуплены в промышленных объёмах, мы украсим ими фасад, а стеклянные стены кофейни пока затянуты пленкой с интригующей надписью «Уже скоро!».

«Золото» откроется на неделю позже, но с ним тоже хватает хлопот. Мы с Нонной бегаем, как взмыленные лошади…

– О, спасибо! – кивнула я Вадиму, который поставил передо мной ещё одну чашку.

Затем я с удовольствием вдохнула аромат и полюбовалась кофейной парой: какие идеальные формы! И тут же кольнула мысль: если становится важным, какой ты пьешь кофе, из какого сервиза и какой ложечкой размешиваешь сахар, – значит, пожаловала старость.

Раньше я литрами заливала в себя растворимый кофе, пила из любых посудин и была счастлива. Теперь же мне необходим антураж. С возрастом становишься въедливым и придирчивым…

Юля, ты старушка!

Поздравляю.

На двери звякнул колокольчик, и я повернула голову на сочный бас, в мгновение заполнивший весь зал кофейни:

– Ну показывайте, показывайте, что вы тут напридумывали!

Наш хозяин Богдан Гында, сопровождаемый Нонной и тремя массивными охранниками, явился осмотреть владения. У подруги была кислая физиономия девицы, разочарованной сексом. Нонна ещё не научилась делать приятное лицо и казаться милой, когда поблизости находился босс. Она привыкла сама быть боссом и совершенно не умеет лицемерить и быть подобострастной. Ей следует потренироваться.

Сомневаюсь, что у неё получится…

А я, напротив, поднаторела в общении с сильными мира сего. Клиенты «Удачных покупок», заказывающие у нас рекламу, все как один богачи, личности значительные и состоявшиеся. Они не привыкли, чтобы на них смотрели как на мокриц. А именно такими взглядами обычно одаривает Нонна своего шефа.

Богдан между тем выглядел умопомрачительно. Под распахнутым кашемировым пальто виднелся роскошный костюм. Туфли сверкали, булавка на галстуке и перстень на мизинце – тоже. Гында был невысоким, лысым, толстым и с вывороченными, как у негра, блестящими губами. Я тут же вообразила себя на месте его супруги (или любовницы) в момент супружеского лобзания. Наверное, бедняжку, словно в воронку, затягивает этими липкими влажными губами… Она облеплена ими, как мокрым купальником… Её засасывает с утробным чавканьем…

И мне стало дурно.

Нонна представила шефу персонал. Вадим, две официантки, повар (найденный в последнюю минуту) выстроились в ряд у барной стойки. Я тоже затесалась в компанию.

– А это Юлия, она занимается рекламой, – отрекомендовала меня Нонна.

Я не сводила глаз с лица Гынды. Вернее, с его губ. Они шевелились, беспрестанно увлажнялись слюной и просто гипнотизировали.

– И неплохо занимается, – сказал Гында. Я вздрогнула от неожиданности. – Уже видел рекламу «Шоколада». Сама придумала?

– Да, – пискнула я, поёжившись от его барского «сама». Почему не на «вы»?

– Красиво. Запоминается. И где только её нет – весь город в курсе, что вот-вот откроется наше заведеньице. Молодец, Юля, хвалю!

И ОН ПОТРЕПАЛ МЕНЯ ПО ЩЕКЕ!!!

Я замерла, едва не потеряв сознание от ужаса и отвращения. Так в советских фильмах фашистский офицер покровительственно хлопал по щеке мальчишку из захваченной украинской деревни. Нонна за спиной Гынды прыснула со смеху и сделала страшные глаза. «Добро пожаловать на галеры!» – шепнула она мне.

Но я же не работаю на Гынду! Я занимаюсь рекламой кофеен на добровольных началах, из любви к искусству. Просто помогаю подруге. А он одобрительно похлопывает меня, словно я породистая кобылка из его конюшен…

Как противно!

Мне не удалось донести всю правду о штатном расписании до господина Гынды и сообщить капиталисту, что лично я не являюсь его подчинённой и вовсе не нуждаюсь в его одобрении. Нет, конечно, приятно, что ему понравилась реклама «Шоколада». Но всё равно – не надо ко мне прикасаться!

Я мысленно формулировала ноту протеста, а Богдан и Нонна тем временем устремились к выходу, обсуждая какие-то рабочие вопросы.

– Богдан Андреевич, вы неправильно… – засеменила я вдогонку.

– А? – на секунду отвлекся от диалога Богдан. – Хвалю, хвалю, продолжай в том же духе! Теперь надо хорошенько разрекламировать «Золото», Светочка.

– Юля, – поправила Нонна, угорая от смеха.

Ржёт надо мной, корова!

Знаю, почему ей так весело. Я убеждала подругу смириться с печальной участью и не бунтовать: раз судьба свела её с Богданом и заставила работать на этого типа, надо найти в нём хорошие черты. Нонна рычала в ответ, что у Богдана не наберётся положительных качеств и на унцию, что он омерзителен и её тошнит от него. А я упорствовала: давай-давай, постарайся, девушка, спрячь гордость подальше – у тебя безвыходная ситуация, ты вынуждена подчиняться… И вот теперь я лицом к лицу столкнулась с Богданом, и губастик в два счёта закопал под землю моё самолюбие – покровительственно похлопал по щеке, записал к себе в рабыни.

Ещё и Светой обозвал, рожа миллионерская!

Мне хотелось орать от возмущения. Но дверь за высоким гостем уже закрылась.

– Даже кофе не выпили, – удивился Вадим. – Юль, ты будешь?

– Спасибо, в меня уже не лезет, – обиженно буркнула я, собрала бумаги и сунула в сумку ноутбук. – Ладно, пойду.

Щека, оприходованная дланью покровителя, пылала.

Кроме Нонниных кофеен, журнал «Стильная леди» – ещё одно место, где я работаю внештатно. Или теперь, надо думать, я официально назначена пиар-специалистом и буду получать у Нонны зарплату?

Интересная мысль!

Однако сама Нонна ещё ни разу не предложила мне место менеджера по рекламе. Значит, в её штате я пока не числюсь.

Работа в глянцевом журнале приятна и неутомительна. В апреле от меня ждут одну-единственную статью – о безработице. Вот ещё одно доказательство того, что мировой финансовый кризис не обошёл нас стороной! Ведь раньше мне заказывали статьи на вечные темы: например, как бросить курить, как похудеть и как без потерь расстаться с мужчиной.

Правда, сначала редактор предложила написать на тему «менаж-а-труа». Но когда я удивлённо закатила глаза, Марина Аркадьевна махнула рукой и сокрушённо вздохнула. Видимо, сожалела, что приходится работать с необразованным контингентом, не имеющим ни малейшего представления о… о… ну, об этом самом. И сразу предложила написать о понятном – о безработице.

Животрепещущая тема!

Но вроде я не признавалась Марине Аркадьевне, что Никита потерял работу? Почему же она поручила задание именно мне? Неужели у меня на лбу написано: «Мой парень – безработный, и я схожу от этого с ума»?