И конечно же, никакого Нотр-Дама. Он будет построен спустя более тысячи лет! На его месте — величественный храм в честь Юпитера с колоннами и фризами, отделанными позолоченной бронзой. В некотором смысле этот остров — как парижский Капитолий. После храма Юпитера здесь вырастет христианская базилика, потом романская церковь и наконец большой собор. Место, которое римляне считали священным, сохранило эту характеристику и пронесло ее, подобно эстафетной палочке, через много столетий, до постройки архитектурного чуда Нотр-Дам. Сегодня, правда, никто об этом не задумывается.

В римское время все кажется настолько иным… а может быть, и нет. Романтическое обаяние Парижа, вот оно: двое влюбленных, прекрасная блондинка и высокорослый «кельт», опершись на парапет моста через Сену, страстно целуются. Античная вариация на тему знаменитого «Поцелуя» Робера Дуано,[30] которым сегодня можно любоваться на стольких плакатах и открытках с видами Парижа…

Мы идем дальше: хозяин и его раб должны добраться до конечной цели своего путешествия, чтобы организовать еще одну поставку вина. Они направляются в места, где производят одно из самых знаменитых вин северной части империи. Вино, которое делают из винограда, произрастающего вдоль берегов реки Мозель.

Спустя несколько дней пути под дождем мы прибываем в город Августа-Треверорум (Augusta Treverorum), современный Трир. Сегодня это живописный немецкий городок на границе с Люксембургом.

До сих пор этот город не перестает удивлять всякого: не ожидаешь найти столько римских памятников в Северной Европе. Весь город усеян термами, мостами, амфитеатрами, цирками для состязаний колесниц, здесь есть огромная базилика (где заседал сам император Константин). Должно быть, все это было удивительным и для того, кто после многодневного путешествия через леса и озера вдруг оказывался в большом, богатом «римском» городе так далеко к северу, в холодных землях.

Но есть «памятник», который мы еще не встречали и который сохранится дольше и лучше города и его построек, унаследованный нами в первозданном виде. Это культура виноделия.

Двое путников прибывают ближе к вечеру, измотанные дорогой. Они оставляют лошадей в конюшне, оплатив их «ночлег» несколькими монетами, среди которых наш сестерций. Он опять меняет хозяина. Мы больше не увидим двух путешественников, они затеряются в складках повседневной истории Римской империи.

Но и сестерций не слишком задержится в руках нового владельца. В ту же конюшню на следующее утро войдет хорошо одетый юноша.

Он ненадолго оставил здесь коня, чтобы перекусить в городе, — это прекрасный, могучий и резвый скакун, как в наши дни… спортивное авто. Поэтому юноша оставил его в надежно охраняемом «гараже». По возвращении он заплатил 1 денарий и получил сдачу из нескольких сестерциев, среди которых и наша монета.

Лошадь, богатая одежда и денарии — все это говорит о знатном положении юноши… И действительно, он сын владельца виноградников. И направляется как раз на семейную «фазенду». Нам повезло: сейчас отведаем мозельского вина…

Через час конь привозит нас в самый центр виноделия.

Дорога идет вдоль реки Мозель, широкими извивами стелющейся между холмами и лесистыми горами, подобно огромной сонной змее. Пейзаж редкой красоты и умиротворения. Но больше всего в нем впечатляют виноградники, раскинувшиеся на склонах холмов от самой реки и до горизонта, куда достает взгляд.

Так здесь и теперь. Возможностью до сих пор наслаждаться прославленными винами из этой местности мы обязаны именно римлянам, которым удалось понять природную силу этих холмов и дать невероятный толчок развитию виноделия.

Политика римлян в отношении вина действительно весьма любопытна. В течение нескольких столетий они удерживали абсолютную монополию на этот продукт. Вино нравилось в первую очередь кельтским народам Северной Европы (они познакомились с ним благодаря этрускам), которые вошли в римскую орбиту после завоеваний, начатых Юлием Цезарем. Нравилось настолько, что римским работорговцам удавалось покупать мужчин и женщин, предлагая взамен амфоры с вином.

Сами варвары ловили других варваров из соседних местностей, чтобы продать их работорговцам. Вино, можно сказать, следовало за легионами, подобно верному псу, и появлялось всюду, где возникали новые поселения римлян. Оно было своего рода «топливом» повседневной жизни.

И тогда, как сегодня, вино высоко ценилось и спрос на «нектар богов» со стороны колонистов или покоренных народов был весьма велик. Можете представить, как много амфор плыло из Италии на север на судах. На причалах портов, подобно солдатам, стояли ряды амфор, готовые к погрузке. Более того, самые красивые амфоры из тех, что сейчас находятся в музеях, обтекаемой формы, с удлиненным горлышком, относятся именно к этому времени завоеваний и экспансии. Видеть их — это словно посмотреть на «фото» того времени. Можно с уверенностью утверждать, что они относятся как раз к десятилетиям, предшествующим Рождеству Христову, что были изготовлены (исключительно) в гончарных мастерских Кампании и содержали вино с виноградников, в основном произраставших от юга Лациума до местности к северу от Неаполя. В этих амфорах везли и знаменитое фалернское, воспетое древними авторами. Они доставлялись повсюду в Средиземноморье, особенно в Галлию. Но не всем удавалось достичь места назначения. Большое количество остатков груженных амфорами римских торговых судов, покоящихся на дне северо-западной части Средиземного моря, относятся именно к данному периоду: эпохе колонизации севера.

Следовательно, нет ничего удивительного в том, что римские провинциальные чиновники осознавали прибыльность этого «бизнеса»: было официально запрещено возделывать виноградники на новых землях, что вынуждало тамошнее население импортировать вино за большие деньги.

В дальнейшем, с расширением империи, стали проводить политику «концессий», но в течение долгого времени единственными, кому разрешалось возделывать виноградники, были солдаты легионов. Их присутствие на границах (limites) привело к «делокализации» виноделия, поскольку они и сами были активными потребителями вина. Виноград часто возделывали ветераны, получавшие в тех пограничных местностях земельные наделы в качестве награды по окончании военной службы.

Наконец, виноделием было позволено заниматься и частным лицам, что привело к возникновению обширных винодельческих районов, как тот, который мы сейчас исследуем.

На обоих берегах реки виноградники покрывают каждый пригодный для возделывания квадратный метр на склонах холмов. Как же удается производить вино в такой северной части империи, какие методы при этом используются?

В этом смысле окрестности города Трир уникальны, потому что раскопки и археологические открытия позволили реконструировать этапы и методы местного виноделия, при этом не обошлось без сюрпризов.