То, что ради нее он так много хотел изменить и что уже сделал первый шаг, обрадовало Джемайму. Но больше всего ее поразило выражение его глаз. Алехандро действительно хотел, чтобы их брак был настоящим. Даже если это и было в основном из-за ребенка, его желание сделать так, чтобы и ей было здесь хорошо, произвело на Джемайму впечатление. Это начало было куда лучше того начала, когда они только поженились.

Изящная фигурка в шелковом костюме насыщенного изумрудного цвета, оттеняющего рыжеватые волосы, показалась на подиуме.

Джемайма чувствовала, как колотится ее сердце. Она положила перед собой маленькую карточку. На всякий случай, если вдруг что-то забудет. Впрочем, речь была довольно короткой, к тому же она несколько раз повторила ее перед Беатрис.

Тем не менее нервы ее были напряжены, на верхней губе выступили капельки пота. Наконец, получив одобрительный кивок от распорядителя, Джемайма начала говорить. Говорить о том, что женщинам, пострадавшим от своих мужей, должно быть предоставлено убежище. И проводимый сегодня сбор пожертвований будет направлен на строительство домов, где женщины и дети могли бы находиться в безопасности и иметь возможность снова наладить свою жизнь.

В самом конце зала Джемайма заметила Алехандро. Рядом с ним сидела Беатрис. Беатрис ободряюще улыбалась ей. Куда труднее было сказать, что чувствовал и о чем думал Алехандро. И все же Джемайма была рада, что ему удалось перенести его деловую поездку и быть рядом с ней на этом вечере. Она вернулась к их столику удовлетворенная, ведь ей удалось справиться со своими нервами. Благотворительностью она решила заняться по совету Беатрис, которая всегда имела к этому склонность. Вряд ли Джемайма могла бы поделиться этим со своим мужем, но она действительно испытывала огромное сочувствие ко всем пострадавшим от мужей женщинам и их детям, с которыми она успела здесь познакомиться.

Алехандро протянул ей руку:

— Ты была великолепна, esposa mia[7]. — Он назвал ее своей женой голосом, в котором сквозили гордость и признание.

И до этого им обоим пришлось пройти совсем немалый путь, залечивая еще не до конца зажившие раны прошлого.

За минувшие два месяца Джемайма по-новому взглянула на своего мужа. Похоже, каким-то образом им удалось преодолеть прошлое, хотя иногда она и боялась, что все это может оказаться только временным. О Марко и об исчезнувших деньгах больше не было сказано ни слова.

К тому же сейчас у них появилось время, чтобы вместе наслаждаться жизнью, которого в прошлом никогда не было. Два года назад Алехандро целыми днями пропадал на работе, а она оставалась одна, словно отрезанная от всего мира. Именно одиночество и заставило ее почувствовать особое расположение к Марко, тем более что тот так по-дружески к ней относился! Но за эти два года Алехандро, наверное, понял, как можно найти время для нее и для Альфи. Он возил их по долине, знакомил с ее жителями, и впервые за все время Джемайма почувствовала, что поместье и замок могут стать ее домом.

А день открытия замка для публики дал ей возможность проявить свои способности флориста. Семьи друзей и родственники, которые присутствовали на этом вечере, были под впечатлением, и Джемайма даже получила несколько приглашений в качестве консультанта по оформлению торжественных местных мероприятий. Став наблюдателем в благотворительном фонде, Джемайма не была уверена, что ей хотелось бы основательно заниматься тем, что могло перерасти в еще один бизнес. Теперь, когда рядом не было доньи Гортензии, Джемайма стала приглашать гостей в замок и обнаружила, что ей вполне достаточно просто оставаться самой собой.

Дни Альфи тоже отличались большим разнообразием, чем в Чалбери-Санкт-Хеленс. Его окружали люди, которые могли подарить ему свое внимание. Через некоторое время Альфи стал очень требовательным. Детские истерики следовали одна за другой, стоило ему только услышать слово «нет». Джемайма сделала открытие, что Алехандро — совершенно непреклонному в большинстве случаев — приходилось совершать над собой усилие, чтобы оставаться твердым с сыном, когда маленький мальчик бросался на землю, изображая мировую драму.

И все-таки Альфи обожал отца и летел к нему со всех ног, едва услышав его голос. Было удивительно, сколько времени и стараний приложил Алехандро, чтобы выяснить, что любит его сын. Было ясно, что она сделала правильный выбор, вернувшись в Испанию.

Джемайма была счастлива. Она и не думала, что такое может произойти. Хотя иногда у нее и возникало чувство, что плывет она по обманчиво спокойному морю с опасными глубинными течениями и подводными рифами.

На следующий день Алехандро пригласил ее прокатиться в небольшой тихий городок в долине с маленьким ресторанчиком, славящимся превосходной кухней. Когда они уже шли обратно к машине, Алехандро вдруг без всякого предупреждения спросил:

— А Марко привозил тебя сюда?

От неожиданности Джемайма замерла, не сумев скрыть своей реакции на давно не произносившееся имя.

— Нет, не привозил. Я бы сказала… — пробормотала она растерянно.

Алехандро бросил на нее мрачный взгляд, который говорил, что, хотя ее гипотетическая неверность и похоронена, всегда остается возможность эксгумировать труп. Он ничего не забыл и ничего не простил! Несколько напряженных секунд Джемайма смотрела на него и думала, какой путь им суждено еще пройти, прежде чем с нее будет снято это обвинение? Ей стоило большого труда сдержать негодование.

— Я зря спросил, — кивнул Алехандро.

На мгновение они оказались в нестерпимой духоте салона — до того, как заработал кондиционер.

— Странно, что тебе это вообще пришло в голову, — буркнула Джемайма, отвернувшись к окну и недоумевая, зачем она вообще продолжила этот разговор вместо того, чтобы сохранять холодное молчание. — Марко — типичный горожанин. Природе он предпочитает галереи и ночные клубы.

— Ну а ты всегда любила потанцевать, — едко заметил Алехандро.

— Ты меня хоть раз куда-нибудь пригласил, после того как мы поженились? — Ее терпение лопнуло, теперь она была готова к борьбе.

Смуглые пальцы сомкнулись вокруг ее запястья. Резко притянув жену к себе, он прижался к ее губам. Ее рука взметнулась к его лицу и тут же, сжавшись в кулак, опустилась ему на грудь. Возмущение Джемаймы было таким же сильным, как и разбуженное желание. Приглушенно выругавшись, Алехандро оттолкнул ее от себя и завел мотор.

— Зачем начинать, если не собираешься закончить? — бросила она. Ее тело просто молило о физическом контакте.

Его губы дрогнули.

— Очень даже собираюсь, tesora mia[8].

— Дома мы будем только через час. И то как минимум, — напомнила она.

Но уже через несколько минут их «феррари», свернув с дороги, остановился возле небольшого местного отеля. Глаза Джемаймы удивленно расширились.