макушке, выкрашенными чёрным ресницами, в исполнении будущей писательницы Атави довёл парней до истерики. Они катались по полу и сучили ногами, и всё это под снисходительно-нервной улыбочкой будущего «якоря».

Глядя на эту вакханалию, я бездумно напевала «у и у-а-а» и пускала бровями волну. Вернулось утреннее настроение «горы сверну, что мне какие-то драконы».

До конца лекции оставалось минут пятнадцать, когда Мирочка не выдержал и призвал нас к тишине и порядку. Голос его был спокойным, но мы-то видели, как алели кончики его ушей. Наивный «пожилой дракон» думал, толпа молодёжи не сумеет его смутить?

Хотя позволить нам весь этот бардак мог только очень демократичный драконис. Интересно, мстить будет?

– Друзья, предлагаю поучиться расслаблению, – заявил он.

А в сиреневых глазах читалось: «Да заткнитесь уже, чудовища!».

Он пояснил нам, как правильно дышать и сидеть, для образца указал на портрет над доской.

На ней медитировал седой дракон, одетый в белый драконий хаори поверх серой хламиды. Гладкие волосы рассыпались по плечам, серебристым водопадом спадая ниже границы полотна. Прикрытые глаза, кустистые брови, каждая морщинка на лице выражали максимальное умиротворение и благость. Крылатый хранитель, а не дракон! Глядя на портрет, легко было поверить в его святость, если только не знать, что это и есть Заррх. Обычно его изображают более строгим и суровым, и с отрытыми глазами.

Янтарными, как у Корвина. Портрет стремительно помолодел, и вот на меня уже смотрит надменный драконис из моих грё… грёбаных кошмаров.

– Кассандра, не напрягайтесь так, – буркнул Мирочка, – лопнете.

Это я могу. От смеха, например.

Я поспешно закрыла глаза и даже отвернулась от портрета, изобразив вялую рыбину.

Может и правда стоит воспользоваться этим затишьем и немного подумать? Решить, например, как же мне дышать яростью, не дыша, если опять наткнусь на Корвина? А я явно на него наткнусь. У него какая-то повышенная натыкаемость. Интересно, не заразно ли это?

Вообще-то, дышать рядом с ним не стоит, что ни говори. Влюблённая тень – не наш профиль. Но и лишний раз падать в обморок как-то неохота. А он как назло, словно этого и добивается.

Значит, что? Значит надо тренироваться. Вот можно прям сейчас начать. Задержу-ка я дыхание, насколько хватит.

Итак – не дышать! И думать, что делать.

Идеально – принять предложение Реми и сбежать на Вольные острова. Но метка-маяк меня тут же выдаст. Реми обещал поискать способ её снятия, но вряд ли это быстро, да и вообще как-то вилами по воде. Может и мне поискать? Вон, повод наведаться в библиотеку уже есть. Про исход откуда-то людей, кстати, реферат написать не забыть. А под шумок порыться в драконьих книгах, язык-то я их знаю, няня научила. Вот только – как бы над вычитывающей секреты драконов мною в библиотеке не навис ненавистный.

О, каламбурчик, – хмыкнула я, делая выдох и глубокий вдох.

И тут же получила замечание от Мирочки. Расслабление смешков не подразумевает.

– Молчу-молчу, тиха и незаметна, как камбала, – прошипела я, не открывая глаз, и снова затаила дыхание.

А ведь ненавистный точно нависнет, и там же в библиотеке – убьёт. Даже трогать меня не придётся, сама задохнусь. Впрочем, если соблюдать нехитрые правила и не забираться туда, откуда нет двух путей отхода, то могу успеть смыться. Тем более я тренируюсь. Скоро буду, как истинный марианец, не дышать по полчаса.

Вдох-выдох.

Вот только, не дышать Корвином – как-то плохо работает, и мои якорные фантазии сегодня тому подтверждением. Времени на раскачку нет. Пока мы ищем инфу о метке, я могу превратиться в куклу для Корвина, от которой его к тому же тошнит. Полный натюрморт!

Интересно, такая ерунда со всеми драконьими невестами? Или это только мне, за какие-то особые заслуги? А Нарника-малыш Мирочке кто? Он говорил, что помолвлен. Неужели с ней? Если с ней, то странно. Она вроде выглядит вменяемой. Разве что это её ягодно-медовое «Мирочка». Но «пожилой дракон Мирочка» вроде бы не протестовал.

В ушах начался тихий звон. Не дышать! Думать!

Так почему же меня штормит при Корвине? Не дышу. Фигню фантазирую. Ведь на Асурра с Мирочкой мне совершенно чихать, а они тоже, между прочим, хороши. А тут? Особо осложнённое поражение женского эго? Он отталкивает – я бегу к нему? Корвин заявил, что стоит мне его вдохнуть, и я пропаду окончательно. Крылатые, куда уж хуже, чем сейчас?

Поболтать всё же с Нарникой?

Что ей вообще от меня надо? Поцелуйчики эти в щёчку. Подружка, с ума сойти. Да ей и имени моего знать не полагается! – я всё-таки выдохнула и часто-часто задышала, наполняя кровь кислородом. Голова слегка кружилась.

Снова не дышим.

Да, очень странно это. Нарника старше меня на год. В школе мы никогда не общались. Я её знала, конечно, – единственная одарённая из учившихся в моё время, и вообще звезда, – но откуда ей знать меня? Тихую незаметную незабудку… тьфу! Не хватало ещё самой себя так называть! Бр! Ай, снова дышу!

Так, замереть!

Нарника.

В Академии мы тоже не пересекались. А тут примчалась: «Ой, Кассандра, что с тобой?!», – потом ещё «надо посидеть». И дракон Мирочка на побегушках, «малыш, сю-сю му-сю». Обалдеть. И ещё «одна приходи». Да щаз! Нет-нет, к этой мутной девочке мне нельзя, ещё агитировать будет:

– Вдохни Корвина, это не страшно и даже приятно.

Не пойду, даже если любопытство загрызёт насмерть. Лучше смерть от любопытства, чем безвольная кукла снобского Корвина!

Чтоб ему икалось и зубами клацалось!

Интересно, как бы его назвала Нарника? Корочка? Корвочка?

Корвуся-сладкуся! – я подавилась нервным смешком, закашлялась, тут же выслушала внушение Мирочки, утёрла скупую слезу.

Голова слегка плыла.

Я всё-таки попыталась расслабиться, чтобы хоть видимость послушной студентки создать.

И – провалилась в ватную тишину.

Открыла глаза, наивно надеясь, что это просто всё затихло. Неестественным образом, вместе с жужжанием мух и шелестом ветра за окнами, дыханием людей и стуком их сердец.

Увы, глазам нечего было видеть. Кромешная тьма не озарялась ни единым лучиком света.

– Твою Касю за ногу! Угораздило же! И где тут мой тортик?

ГЛАВА 9. Ничего сложного. Просто не дыши

Тортик нашёлся тут же, даже моргнуть не успела, как рука вляпалась в него, смяв розочку из нежного крема. Он казался совсем реальным на ощупь, вот только совсем не имел вкуса. Странное чувство. Ухватив блюдо с безвкусным тортом, я попыталась переправить его в аудиторию.

Сразу. Силой воображения. Никаких