Ирма проснулась со счастливой улыбкой на лице. Потянувшись, наслаждаясь сладкой истомой в теле, перевернулась на правый бок и открыла глаза. Вторая половина кровати оказалась уже пустой. Улыбка немного померкла, но полностью ещё не исчезла. Правда маленькая грусть поселилась в глазах.

Проведя рукою по прохладной поверхности соседней подушки, на миг закрыла глаза и встала с кровати. Заправила постель, приняла душ и, одевшись в вязаное платье, спустилась на первый этаж. Помня вчерашние слова Васильева, была уверена, что он уже давно ушёл. Однако войдя на кухню, удивлённо остановилась. Рустам стоял у плиты и, судя по аромату, готовил яичницу.

— Доброе утро, — спокойно поздоровалась она, не разрешая себе надеяться на чудо, но улыбка её всё же стала шире.

— Доброе, — на мгновение обернувшись к ней лицом, ответно поздоровался Васильев. — Через минуту завтрак будет готов.

— Я приятно удивлена, что ты решил остаться на завтрак, — сказала Ирма, присаживаясь за обеденный стол.

— Вот такой я непредсказуемый, — ставя перед ней тарелку, констатировал он.

— И я рада, что ты такой.

Рустам лишь скупо улыбнулся и присев напротив неё, принялся за свою порцию завтрака.

— А Эвка ещё не спускалась? — спустя минуту тишины, спросила Градская.

— Нет. Понятливая у тебя подруга.

— Ну, или соня, — пожала плечами Ирма.

— Или это, — согласился мужчина. — Спасибо, что не закатываешь истерику и не требуешь ничего, — серьёзно произнёс он, внимательно смотря ей в глаза.

— Мы оба взрослые люди. К тому же я склерозом ещё не страдаю, прекрасно помню твои вчерашние слова.

— Аж страшно, что ты такая понятливая у меня.

— Не у тебя, — поправила его Градская.

— Да, ты права, не у меня.

Ирма так и не притронулась к своей порции завтрака, просто продолжала сидеть и внимательно смотреть на Васильева. Взгляд, задумчивый и отстранённый, остановился на мужских губах. Именно эти уста так нежно целовали её этой ночью, даря неимоверное счастье и негу… Интересно, будет ли настолько благосклонна к ней судьба, чтобы подарить ей ещё хотя бы одну возможность почувствовать вкус его поцелуя на своих губах?..

Допив кофе одним большим глотком он встал из-за стола и, убрав за собой посуду, подошёл к внимательно следящей за ним Ирме. Присел перед ней на корточки и, проведя рукой по её щеке, с кривой усмешкой, сказал:

— Спасибо.

— За что ты меня благодаришь? — удивилась Ирма.

— Спасибо, что вчера удержала меня от одного опрометчивого поступка.

— Пожалуйста. Но ты его всё равно сегодня совершишь?

— Нет, по крайней мере, сегодня его точно не совершу.

— Позволено мне будет узнать, какую именно ты хотел совершить глупость?

— Уверена, что хочешь знать? — всё с той же кривой улыбкой, уточнил Рустам.

— Всё настолько серьёзно? — без тени веселья спросила Ирма.

— Смотря, с какой стороны посмотреть. Для меня это средней серьёзности глупость. Для моего брата — это величайшая глупость.

— У тебя есть брат? — удивилась Градская.

— Есть. Двоюродный. Константин Волков. Но был и родной младший братишка.

— С ним что-то случилось?

— С чего ты взяла?

— Твои глаза полны боли, и ты сказал «был».

— Какая ты, однако, наблюдательная, — похвалил Рустам женщину.

— Спасибо. От ответа не увиливай.

— Мне пора уже идти, — вновь не ответив на её вопрос, тихо сказал Васильев.

— Надо — иди, — заглушая в душе боль, натянуто улыбнувшись, произнесла Ирма.

Не сдержавшись, Рустам ещё раз прикоснулся ладонью её щеке и, сфокусировав свой взгляд на чувственных алых губах, кротко поцеловал их.

— Пока, — прошептал глухо и, выпрямившись во весь рост, вышел из кухни.

Ирме потребовалось несколько минут, чтобы подавить в себе порыв расплакаться, потом она медленно встала со своего места и последовала за мужчиной. Ни в гостиной, ни в коридоре его уже не было. Открыв шкаф-купе, удостоверилась, что его вещей тоже нет. Теперь настал её черёд горько усмехаться.

Грустно и неправильно как-то устроена наша жизнь. В определённый момент кажется, что мы находимся рядом именно с тем человеком, с которым хотели бы провести остаток жизни. Но проходит какой-то определённый промежуток времени, мы разочаровываемся в своём выборе и даже не сожалеем, когда псевдоизбранник исчезает из нашей жизни. Ведь именно в этот момент, а может немного позже, в нашу жизнь врывается совсем другой человек. И он совсем не похож на прежнего: ни внешностью, ни характером. Но именно он полностью изменяет твоё мировоззрение, тебя самого. И ты больше не мыслишь своей жизни без него. Не хочешь дышать рядом не с ним. Но судьба настолько жестока, что оказывается, что ты этому человеку вовсе и не нужен. Что он прекрасно живёт и дышит без тебя. Что это только ты готов выть от боли, стоит ему хоть на миг исчезнуть из твоего поля зрения… Ты ничего не значишь для него. И тебе нужно теперь учиться жить с этой болью. Беззаботно улыбаться при встрече. И жить от встречи до встречи…

Ирма обняла себя руками за плечи и, с тоской посмотрев на закрытую входную дверь, мысленно попрощалась с только недавно родившейся мечтой и уже сегодня утром разбившейся на миллион маленьких осколков.

Ну что ж, она всю жизнь была сильной. Одним поражением больше… Справится. Выстоит. И, как и прежде, пойдёт по жизни с гордо поднятой головой.

— Ир, ты чего здесь стоишь? Что-то случилось? — раздался за спиной обеспокоенный голос подруги.

Градская обернулась и с натянутой улыбкой отрицательно покачала головой.

— Знаешь, нам с тобой катастрофически не везёт на мужчин. То козлы встречаются, то… те, кому мы и даром не нужны, — с нескрываемой болью в голосе произнесла Ирма.

— Тебе нравится тот вчерашний сантехник? — подходя ближе к подруге, участливым тоном спросила Эвелина.

— Очень нравится, — призналась Градская и одинокая слезинка скатилась вниз по её щеке. Но, несмотря на ноющую боль в сердце, смогла улыбнуться. — Вот только он не разделяет эту симпатию.

— Ир, — не зная, что сказать и как подбодрить подругу, Эва обняла её, делясь с нею частичкой своего тепла и поддержки. — Всё будет хорошо, — тихо прошептала она.

— Обязательно будет, но не в этом тысячелетии, — произнесла Ирма, отстраняясь от Бариновой. — Кофе хочешь?

— Не отказалась бы, — с неуверенной улыбкой ответила Эвелина.

— Вот и замечательно. Запьём все невзгоды любимым напитком. Кстати, мы вчера так и не отпраздновали твой развод, извини.