короля, и Альберто тоже пострадает, если Лука не предпримет никаких действий, как и граждане Зантоса.

Он просто не мог доверять Тиниану. Еще нет.

— Помощь Тиниана также может сделать возможным вторжение, — сказал Роккан.

Если он надеялся убедить Луку, то ошибся. Лука опасался доверять целое вторжение доброй воле Тиниана.

— Солдаты Тиниана, скорее всего, не верны Стефану, — заметил Роккан. — Если у нас будет какой-нибудь способ мобилизовать их по прибытии, мы сможем достаточно легко попасть в город. Даже если они не командуют воротами и дворцом, они знают те места. Они могут войти, убрать стражу…

— Я подумаю об этом, — Лука оборвал его усталым взмахом руки. В ответ на приподнятые брови Роккана он заставил себя улыбнуться. — Я благодарю вас, лорд Роккан, за ваш вклад. Это хорошо продуманные планы. Я должен просто выбрать, и я бы попросил время, чтобы сделать это.

Лорд Роккан неохотно кивнул.

— Выбирайте быстро, Ваше Высочество, — прямо предупредил он. — У Стефана было гораздо больше обращенных в его культ, чем я ожидал. Зачем кому-то хотеть хлестать себя до крови…. Дело в том, что он опасен, и чем больше времени вы ему даете, тем опаснее он становится.

— Да, я знаю, — ответил Лука. — Можете идти.

Он не удивился, когда брат Аксил последовал за ним в его покои. Его гувернер уже несколько дней крутился вокруг него, не говоря ни о чем важном. Теперь, когда Лука налил себе бокал вина и сделал осторожный глоток, он взглянул на брата Аксила.

— Вы должны сказать то, что хотели сказать… даже если это долго.

Брат Аксил сжал губы в тонкую линию.

— Рева. Где она?

Лука одним глотком осушил бокал вина. Его горло обожгло, а глаза начали слезиться. Он кашлянул и вытер рот, уже сожалея о том, что выпил. Теперь в его голове будет туман.

— Она ушла, — коротко сказал он.

— Куда? — не отступил Брат Аксил.

— Я не знаю.

«И вряд ли она позволит мне найти ее», — он подумал о другом драконе, с его темными волосами и гордой осанкой, и подумал, что его сердце может разбиться. Реве было лучше с этим драконом, чем с ним.

Он с тоской уставился на вино, размышляя, будет ли по-королевски выпить еще кубок. Затем он глубоко вдохнул и передумал. Вино не мешало ему думать о ней. Рева никогда бы не простила ему того, что он сделал.

— Принц Лука… — Брат Аксил заламывал руки. — Она не ранена?

Лука сделал паузу на мгновение, задаваясь вопросом, почему Аксил спрашивает, а затем повернулся к своему старому гувернеру.

— Думаешь, я причинил ей боль?

— Я не знаю, что и думать, — осторожно сказал брат Аксил. — Вы ушли в себя, у вас были мрачные настроения, и вдруг она бесследно исчезла. Ее никто не видел, и вы не пытаетесь ее найти.

— Она злится на меня, — сказал Лука. Он не оглянулся на своего гувернера. — Я не причинил ей вреда. Я бы не стал, — но его голос сломался на словах. Он заключил сделку с улези, которая вполне могла навредить ей.

— Рева — женщина с сильным нравом. У нее есть чувство долга. Она бы не ушла, если бы в этом не было необходимости.

— Это было необходимо! — отрезал Лука. — Я не могу… я не хочу говорить об этом. Я не знаю, где она, — он покачал головой. Это не помогло. — Можете идти.

Аксил колебался.

— А предложения лорда Роккана…

— Я подумаю о них, — Луке удалось сохранить самообладание. — Я хочу побыть один. Пожалуйста, оставьте меня.

Брат Аксил поклонился и вышел, а Лука подошел к окну и распахнул его. Он вдохнул летний воздух, тяжело опершись на подоконник. Он чувствовал запах нагретой солнцем древесины и пыли, а также запах еды, подаваемой солдатам на близлежащих тренировочных площадках. Хотя покои короля выходили окнами на сады, его отцу нравилось слышать, как тренируются солдаты.

Лука слушал крики, солдаты отдавали приказы и смеялись друг с другом. Мальчиком он слушал те же крики из своих покоев, когда болезнь не давала ему присоединиться к ним. Он никогда не чувствовал себя комфортно с солдатами, когда был младше, зная, что они никогда не будут уважать его, как Матиаса, но теперь он хотел спуститься во двор, взять тренировочный меч и сразиться с ними.

Он познал свободу в тренировках с другими. Он попробовал это в лагере менти в Зантосе, и ему понравилось. Они давили на него сильнее, чем он когда-либо мог давить на себя. Они научили его творчески подходить к своим стратегиям.

Скорее всего, они сейчас тренировались.

Он задумчиво пожевал губу. Что, если он присоединится к ним? Это может очистить его разум, выгнать алкоголь из его вен. Он снова услышит смех Тани. Он сможет быть Людо, а не принцем Лукой.

Он был на полпути к двери, когда его улыбка померкла. Если бы они знали, что он сделал, почему ушла Рева, они бы тоже ушли.

Они были бы правы.

Лука вернулся в комнату, прижимая руки к вискам. По правде говоря, он устал от постоянной лести Йозефа и его намеков на то, как люди должны обращаться с королем. Лука не мог сказать почему, просто это действовало ему на нервы.

Он заметил, что члены совета обычно относились к нему как к королю, когда он обращал на них внимание и обсуждал достоинства их аргументов. Когда он просто пытался посвятить себя своим обязанностям, а не пытался вести себя так, как, по его мнению, должен вести себя король.

Действительно ли Йозеф учил его чему-то, чему он не мог научиться у Джеральдо и других? Должен ли он, наконец, вырваться из лап мужчины и стать самим собой?

Он вспомнил улыбку Тани и то, как легко она стряхнула воду с кончиков пальцев. Он вспомнил, как Джосс бил его ветром. Нико, Вин и даже Шайя, которую Лука никогда особо не любил. Все они были такими яркими, такими живыми.

Если Лука пойдет тренироваться с ними, они уговорят его позволить им драться. Они покажут ему, насколько они сильны вместе, и соблазнят его совершить нападение, как, по мнению лорда Роккана, и хотел сделать Лука.

Все думали, что он хочет славы в бою, и все же слова Серены преследовали его: «Мы говорим о гибели тысяч».

Он уверенно говорил о том, что им пришлось начать войну, потому что Стефан вынудил их, но он сам был тем, кого пытался убедить. На самом деле, несмотря на то, что он знал, что Стефан убил бы еще больше голодом