— Да, учитель.

— Теперь ты, Миракл. Если бы бой был настоящим, твои действия были бы полностью оправданными. Но объясни мне смысл применения твоего последнего приема.

— Он у меня получается лучше всего, это самый быстрый путь к победе, — ответил я.

— Разве мы тренируемся, чтобы победить? Тренировка существует для того, чтобы придумать новые приемы, отработать то, что у тебя плохо получается. Не в бою же это делать!

— Я понимаю, учитель. — Теперь пришел мой черед краснеть.

— И второе. Я понимаю, что бой был остановлен мной, но реальный бой не заканчивается, если ты приставил клинки к горлу противника. Ты должен был отреагировать на действия Пантеры, не позволить тебя повалить. Она застала тебя врасплох, а для Плутона это — смерть.

— Понятно, — пробормотал я.

— Запомните оба: в тренировочном бою никогда нельзя показывать все, на что ты способен. Чем больше у тебя сторон, о которых не знает противник, тем выгоднее будет твое положение, если завтра вы вдруг схлестнетесь по-настоящему.

— Но, учитель, я не собираюсь драться с Тер, а она со мной, — возразил я. — Мы — брат и сестра.

— Конечно, — согласился он. — Но это должно стать твоей привычкой: не раскрываться полностью, если на чаше весов не лежит твоя жизнь или свобода. И начать отрабатывать эту привычку лучше сейчас. Ну и, конечно, настоящий бой идет до смерти одного из противников, а не до первого крупного успеха. Пока противник жив, вы не имеете права расслабиться. На Земле, среди моих братьев, где все друг другу доверяют, — и то так не делают, чтобы вырабатывалась привычка, рефлексы, полезные в настоящем бою. Во сто крат важнее это на Плутоне.

* * *

Да, учитель, я усвоил и этот твой урок. Ты бы похвалил меня за то, как я дрался с Шутом. Я не показал и половины того, на что способен. При этом у Шута не возникло чувства, что я поддаюсь. Как ты учил…

Мы сидели с ним на каких-то руинах, он смотрел на закат, я играл кинжалом. Мне было скучно.

— Да-а-а… Здесь неправильные закаты, — тихо сказал Шут.

— Почему? — равнодушно спросил я. На самом деле мне это было неинтересно, но надо же поддержать беседу. Как-никак этот человек будет обучать меня, и, пока я не стану сильнее него, он мне нужен. Нужно его желание научить меня не потому, что так договорились, а потому, что он сам хочет. Я знал: только тогда я смогу его превзойти. Это мне тоже когда-то объяснил Гаэлтан.

Вот странно как: был Ансельм, и был Гаэлтан. Оба учили меня, оба преподавали мне не что-то отдельное, а можно сказать, целый мир: мир Меркурия и мир Земли. Но Ансельма и его науку я вспоминаю только в Тенях, и то изредка. Я взял от него гораздо больше, чем он хотел дать, взял сам, против его воли. А Гаэлтана, сами видите, я вспоминаю постоянно и понимаю: от него я взял гораздо меньше, чем он мне хотел дать. Не потому что был плохим учеником — друид сам говорил, что я впитываю любую науку с небывалой скоростью. Я рано его убил, убил на пороге чего-то очень важного, чего-то, после чего… Осознание ужалило раскаленной иглой… после чего мне наука Шута не понадобилась бы.

Грешник!!! Я стал бы таким же, как Грешник. Еще одно откровение! Ой, спасибо, Шут, что вытащил меня сюда. Остановить бег жизни и подумать, как учил Гаэлтан. В последнее время я не слишком часто вспоминал об этой части его науки.

— Просто не такой, как должен быть.

Голос Шута вывел меня из задумчивости. Проклятье, а я и забыл, о чем мы говорили, — так ушел в свои мысли. Вот же оно, вертелось что-то в голове, только за хвост ухвати, — но сокрушающий врагов отпугнул робкую мысль.

— А по мне — нормальный, — буркнул я.

— Конечно, — хмыкнул он, — ты же не видел других закатов. А я видел и на Марсе, и на Луне, и на Земле.

— И ты хочешь их увидеть вновь. — Я не спрашивал — я утверждал.

— Хочу, — не стал он спорить. — Мне надоел ваш Плутон. Сначала здесь было весело, а потом… — Он махнул рукой.

— На Луне веселее? — спросил я.

— Не особо, в том-то и проблема. Я думал, демоны всколыхнут это болото, а оно для большинства осталось все таким же. Да и друиды отхватили один город и сидят в нем, иногда огрызаются, когда доменовцы или Воинство щупают их оборону, но это — скучно, по сути — еще один домен, не более.

Понимание! Да, сегодня вечер понимания, по-другому не скажешь. Слова вырвались у меня прежде, чем я все до конца осознал:

— Так ты сам захотел на Плутон! Тебя не силой сюда загнали!

— Сам, — не стал он спорить.

— А теперь ты хочешь вернуться, — закончил я с победным видом. Он ничего не сказал, все и так ясно.

— Так вот, именно это я и хотел предложить тебе в уплату за науку, — спокойно и даже чуть-чуть небрежно сказал я.

— По методу Гюрзы? — Он усмехнулся. Я кивнул. И следующие его слова меня поразили: — Мне это не подходит.

— То есть как? — не понял я. — Это — лучший вариант: я протаскиваю тебя через замок Конклава, выпускаю, ты делаешь заказ на меня — и мы оба свободны.

— А твоя мать, к примеру? — лукаво прищурился он. — Думаешь, она растила тебя, чтобы ты рано или поздно ушел на Луну, как обычный бьющий один раз? Брось, это глупо. Она хочет, чтобы ты и ее отсюда вытащил.

— Двоих не получится, — возразил я. — Или… Стой, неужели ты думаешь, что это реально?

— Вот теперь ты понял. — Он засмеялся своим заразительным смехом. — Понял, Миракл ибн Хансер! Понял!!!

Эхо его крика заметалось по руинам.

— Нет, это невозможно, — покачал я головой. — Для этого надо…

У меня язык не поворачивался закончить фразу, и Шут сделал это за меня:

— Уничтожить Конклав.

— Это невозможно, — повторил я. — Ты что, не понял, что это за существа? Перечитай маркизову книжонку. В эту ее часть даже я верю.

— Я тоже. — Теперь он смотрел мне в глаза. — Но твой отец убил такого. А ты… — Он прищелкнул языком. — Ты ведь хочешь его превзойти во всем? Или я ошибаюсь?

— Не ошибаешься. — Я просто не смог солгать под его взглядом.

— Да-а-а… Все плутонцы вылезают со своей планеты в форточку. Чтобы прославиться среди них, надо прорубить ворота — это задача, достойная того, кто хочет превзойти Хансера.

— Он убил одного. — Я уже чуть ли не кричал. — Одного! На пределе своих сил!!!

— Тоже мне силы. — Шут фыркнул, отводя взгляд туда, где уже село солнце. — Что знал и умел он, чего нет у тебя? Вернее, не будет после того, как ты закончишь обучение у меня?

— С ним была Тайви!

И тут Шут расхохотался. Хохотал он долго и громко, а мне вот как раз было не смешно. Я понимал: он заразил меня этой идеей. Поймал на желании превзойти отца. Право слово, как можно стать выше того, кто принудил к миру банды Плутона? Один. Только победив Конклав. Трижды проклятый марсианин!