Десять последующих лет на Двинском пути царило спокойствие. Ни Мейнхард, ни немецкие купцы не нарушали договоренностей с полоцким князем, и у Владимира не было повода для противодействия его миссии. Торговля на Двинском пути велась активно, ливская дань исправно поступала в Полоцк, к тому же построенная немцами Икшкиле смогла отбить атаку земгалов на границы «конфедерации». Но как часто бывало в практике средневековых договоров, они были прочными, пока были живы те, кто их подписывал. Так случилось и с соглашением между Мейнхардом и полоцким князем. Со смертью первого ливонского епископа отношение немцев к владычеству Полоцка в Ливонии становилось иным.

Теодорих все-таки добрался до далеких покоев римского папы и доложил о состоянии дел в новой церкви. Доклад его был принят к сведению. Последовала реакция – папское отпущение грехов всем, кто возьмет крест и отправится для помощи в восстановлении церкви в Ливонии. Первый Крестовый поход состоялся уже в 1197 году. Возглавляли войско, состоявшее из шведов, немцев, датчан и готландцев шведский ярл Биргер Броса[32] и Теодорих.

По-видимому, отплывали крестоносцы с Готланда, откуда совсем недалеко до берегов языческой Курляндии, куда все и направлялись, но занесло корабли в Виронию, край, заселенный эстами. Предводители разноплеменного войска начали переговоры со старейшинами эстов о принятии теми крещения. Однако шведский ярл прервал эти переговоры и со своими людьми покинул соратников. Поэтому первый поход окончился безрезультатно. Возможно, шведам не удалось договориться с немцами о разделе будущих владений.

Тем временем в Бремене были извещены о смерти первого епископа Мейнхарда и назначили его преемником аббата Луккабургского монастыря – Бертольда. Бертольд принадлежал к цистерцианскому ордену и пользовался авторитетом в римской курии, о чем говорит тот факт, что в 1188 году ему было поручено разрешить некий спор Бременского архиепископа с канониками. Зимой 1196–1197 года архиепископ Хартвиг II посвятил Бертольда в сан епископа.

Последователь Мейнхарда тотчас же направился в Ливонию, чтобы вступить во владение церковью. Однако ливы встретили нового епископа весьма враждебно и даже пытались его убить. Тайно Бертольд покинул Ливонию и через Готланд возвратился в Германию. Еще Мейнхард понял, что новую веру у ливов не удастся ввести без военного присутствия христиан. Поэтому Бертольд, подобно своему предшественнику, обратился к римскому папе с жалобой на гибель церкви в краю враждебных язычников. По просьбе нового епископа папа Целестин III издал буллу о крестовом походе против ливов. Бертольд получил право и возможность вербовать крестоносцев в Саксонии, Вестфалии и Фрисландии. По мнению нового епископа, только военная сила могла обеспечить условия для успешного обращения ливов.

Как справедливо отмечает Хайнц фон цур Мюлен, «альтернатива – крещение или смерть – никогда не была содержанием учения церкви, хотя она и приписывается проповеднику крестовых походов Бернару Клервосскому»[33]. Еще святой Августин и папа Григорий I отвергали принуждение при крещении. Крестовые походы, таким образом, должны были заставить язычников прислушаться к миссионерской проповеди. И только. Но теория и реальность – две разные вещи. Для Ливонии это означало одно – конец мирной проповеди.

Летом 1198 года корабли с крестоносным воинством под рукой епископа Бертольда появились в устье широкой Даугавы. Войско разбило лагерь, по-видимому, вблизи ливского поселения, где были постройки немецкой торговой колонии. Поблизости впадала в Даугаву извилистая речка Рига.

В хронике Генриха написано, что крестоносцы остановились в месте Рига (ad locum Rigae). Напомним, что города Риги в ту пору еще не существовало. Впервые данный топоним упоминается именно у Генриха Латвийского. История с происхождением названия Рига остается невыясненной. В этой местности жили ливы, но в ливском языке такого корня нет. Есть множество версий на этот счет. Например, филолог Константин Карулис считает, что топоним «Рига» происходит от древнескандинавского слова «riga» (так же, как и в современном латышском языке, произносившегося с долгой гласной i) со значением «неровность», «излучина». То есть, речь идет не только о названии реки, но о местности с определенным рельефом[34].

Рать Бертольда подступила к стенам нового замка Гольм, построенного на острове посредине реки, и епископ потребовал от запершихся в крепости язычников немедленной сдачи и принятия святого крещения. Бертольд причиной прихода войска назвал отпадение ливов от христианской веры и возвращение к язычеству. Ливы ответили на это: «мы эту причину устраним. Ты только отпусти войско, мирно возвращайся со своими в свою епископию и тех, кто приняли христианство, понуждай к соблюдению его, а других привлекай к принятию речами, а не мечами»[35]. После резонного ответа ливов Бертольд с ливами обменялись копьями в знак перемирия. Войско отступило к лагерю ad locum Rigae.

Этот факт заставляет историков задуматься над вопросом: «Почему крестоносцы осадили Гольм, а не Икшкиле, резиденцию епископа, где, собственно, находилось немецкое поселение и торговая база?». По мнению Индрикиса Штернса, немецкие торговцы, прежде всего, хотели получить свободный путь по Даугаве в Русские земли. А путь этот как раз и проходил мимо острова, на котором находился замок Гольм, словно пробка запирающий торговый путь[36]. Потому-то и возникла необходимость крестить сначала жителей Гольма.

* * *

Первые лучи белесого балтийского солнца осветили мачты нескольких тяжелых кораблей, прижавшихся к низкому правому берегу Даугавы. От воды поднимался туман, все еще скапливаясь у ее поверхности, отчего темные силуэты немецких когге казались сказочными драконами, спящими в облаках. Сумерки постепенно растворялись в прозрачном прохладном воздухе.

На зеленой равнине догорали костры, возле которых коротали ночь саксонские крестоносцы. Ласковое солнце добралось уже до хижин ливских рыбаков, поселение которых находилось невдалеке. Занимался летний день 24 июля 1198 года.