Борис Михайлович недаром возлагал надежды на «Портрет Варфоломеева». Показанный на Весенней академической выставке, он удостоился в журнале «Мир искусства» внимания такого тонкого художественного критика, как С. Дягилев. Вскоре портрет был отправлен на выставку в Мюнхен.

На выставке графических работ в Академии художеств, организованной В. В. Матэ, Дягилев вновь выделил рисунки Кустодиева, и два из них, «Женский портрет» и «Портрет Сергея Юльевича Витте», были воспроизведены на страницах «Мира искусства». То, что он замечен и этим журналом, льстило самолюбию автора. Теперь-то его бы наверняка пригласили участвовать в выставках художественного объединения «Мир искусства», да поздно: в феврале 1903 года в объединении произошел раскол, вынудивший С. Дягилева прекратить выставочную деятельность.

В июле молодая чета отправляется в путешествие вниз по Волге до Астрахани, куда еще раньше приехала Екатерина Прохоровна. Надо наконец показать Юлии и его родину, поклониться могиле отца. Но сорокаградусная жара плохо действует на здоровье Юлии Евстафьевны, и через несколько дней, не успев навестить всех, кого следовало бы, молодые торопятся обратно.

Для самочувствия Юлии Евстафьевны, уже ожидавшей ребенка, намного полезнее привычный климат Костромской земли. Со смертью старушек Грек, не имевших наследников, Высоково как выморочное имение готовится к продаже на аукционе, а Борис Михайлович с Юлией Евстафьевной приглашены пожить в расположенном неподалеку имении Павловское, принадлежавшем семье профессора геологии Бориса Константиновича Поленова, дальнего родственника известного художника Василия Поленова.

Хозяева усадьбы радушно встретили молодых. Давно зная Юлию Прошинскую, они близко к сердцу принимали все перемены в ее жизни — и смерть приемной матери, и счастливое замужество. В Павловском Кустодиев исполнил графический портрет хозяина усадьбы и портрет маслом его дочери Натальи Борисовны. Но особенно удался ему портрет Юлии Евстафьевны — она изображена у стола на открытой веранде, с собакой у ног. Мягкий вечерний свет освещает розоватые стены дома. За верандой темнеет зелень сада. Доверчиво смотрит на нас молодая женщина. Вглядываясь в это полотно, замечаешь — автор несомненно знаком с таким шедевром новейшей русской живописи, как «Девочка с персиками» Серова, и отчасти следует в том же направлении.

В начале сентября, когда в предоставленной ему академической мастерской Кустодиев наносил последние мазки на конкурсную картину «Базар в деревне», его посетил корреспондент газеты «Биржевые ведомости», и вскоре в газете появилась пространная статья, целиком посвященная творчеству молодого живописца.

Отметив уже очевидное для многих портретное мастерство Кустодиева, автор подробно описывает подготовленную для конкурса картину «Базар в деревне». «Воздушный пейзаж, — суммирует он свое впечатление, — полон какого-то тихого щемящего настроения. Вообще вся картина — один стройный гармоничный унылый аккорд. Искренности много! А где искренность дружно переплелась с талантом, там есть о чем подумать…»

Не прошли мимо внимания критика и иные достоинства картины: «Красочные контрасты и пятна говорят о Кустодиеве-колористе. Широкая смелая живопись частью унаследована от учителя, частью — результат новейших исканий».

Последующая беседа коснулась планов художника посетить Париж и Мадрид, где он хотел бы основательно изучить живопись Веласкеса.

Газетное интервью завершалось на весьма оптимистической ноте. Собеседник Кустодиева писал: «Молодому художнику всего двадцать пять лет. Какая громадная жизнь впереди, и сколько он может сделать при его любви к делу и способности много работать»[112].

В сентябре вместе с Дмитрием Стеллецким Кустодиев посетил Новгород. Друзья изрядно исходили древний город, и в альбоме Бориса Михайловича остались зарисовки церкви Петра и Павла, и колокольни Спаса-Нередицы, и вид реки Волхова с парусниками на фоне монастыря. Панорамы полей с церковными маковками на дальнем плане как заготовки многих позднейших картин художника, посвященных русской провинции.

Словом, поработал на совесть. Удовлетворил свою страсть к изучению отечественной старины и Дмитрий Стеллецкий.

Только друзья успели возвратиться в Петербург, как 11 октября случилось долгожданное событие: на свет появился сынишка Кустодиевых, названный Кириллом.

Воистину счастливый для семьи месяц завершился присуждением Кустодиеву золотой медали за конкурсную картину «Базар в деревне» с правом годичной пенсионерской поездки за границу. А затем пришла другая приятная весть, на международной выставке в Мюнхене удостоился награды отправленный туда «Портрет Варфоломеева».

Ввиду отъезда за границу с малышом-сыном весьма кстати оказались деньги, полученные за работу над картиной «Торжественное заседание Государственного совета…». Кустодиеву и Куликову было выплачено по 3500 рублей для начинающих художников сумма весьма солидная, и оба чувствовали себя богачами.

«Ты видишь, Юленька, как славно все получается!» — целуя жену, говорил в упоении первых жизненных побед Борис Кустодиев. Юлия, глядя на него, лишь счастливо улыбалась. Она уже давно поверила в талант своего суженого и знала: что-то подобное рано или поздно должно было произойти.

Собираясь с семьей в Париж, Борис Михайлович предложил матери, Екатерине Прохоровне, составить им компанию и помочь нянчиться с малышом. Матушка без особых раздумий согласилась: когда еще представится возможность хоть одним глазом взглянуть на прославленный город!

И вот в конце декабря отправились. В пути неожиданное приключение. На одной из станций Борис Михайлович с женой вышли кое-что купить и залюбовались окрестным пейзажем. Да так увлеклись, что прозевали отход поезда, увозившего вместе с бабушкой малыша Кирилла, или Киру, как ласково звали его родители. Что делать?! Кто-то надоумил срочно послать телеграмму начальнику поезда с просьбой высадить бабушку с внуком и вещами на очередной станции и объяснить, чтобы она ждала их там. Пока дождались следующего поезда, пока добрались до места встречи, прошло восемь часов, и полугодовалый Кира, не признававший иной пищи, кроме материнского молока, опух от крика и слез. В слезах была и бабушка. К счастью, этим дорожные приключения ограничились.

Едва прибыли в Париж и устроились в арендованной квартире, Кустодиев с блокнотом и карандашом спешит на улицы города. О, первые впечатления, быть может, самые ценные! В блокноте один за другим появляются рисунки Парижа — бульвары, набережные, городские извозчики. Через несколько дней он запечатлел и Юлию Евстафьевну на фоне замкнутой в каменные берега Сены.

Вскоре впервые приехавшего в Париж русского художника можно было встретить в расположенной на площади Сорбонны студии французского живописца Рене Менара. За умеренную плату всем желающим предоставлялась здесь возможность тренировать руку на этюдах обнаженной модели.