– Ну, эта хотя бы на сцене работает. Кейт у меня если и трудится, то не вставая с постели.

Он помолчал немного.

– Говорят, Джози еврейка. Это правда? Я в жизни видал только трех или четырех евреев.

– Говорю же тебе, хватит, – раздраженно повторил Эрп.

– Ладно, вопрос закрыт, – ответил Холидей.

– Кстати, – выглянул в окно Эрп, – у нас менее двух часов.

– И что потом?

– Закат.

– Ну, закат, – пожал плечами Холидей, – что тут такого?

– А то, что если ты поел, нам пора браться за дело.

– Я думал, игры начинаются в девять, – сказал Холидей.

– Меня сейчас куда больше волнует обращение.

– Обращение?

– Бэт.

– Черт! Я совсем забыл о нем.

– Запрем его в камере и поглядим, что будет.

– Я уже рассказывал, что с ним будет, – напомнил Холидей. – Он превратится в самую здоровенную на свете летучую мышь.

– А еще он загрыз корову, я знаю.

– Ну, и что?

– Он помнит себя? – спросил Эрп. – Он мыслит как человек или вампир? Его можно будет оставить на воле или придется запирать каждую ночь?

– Мне-то почем знать? – ответил Холидей. – Перед тем, как улететь из лагеря прошлой ночью, он не говорил, а все больше пищал. Это длилось всего несколько секунд, из которых Бэт ничего не помнит. Он вообще ничего не помнит, до самого рассвета, когда вновь стал собой.

– Надо показать его Тому Эдисону – вдруг наш гений придумает, как помешать обращению или быстро вернуть Бэту человеческий облик.

– Меня не меньше твоего впечатляют способности Эдисона, – признал Холидей, – однако еще больше меня впечатлило заклинание Джеронимо.

Оставив на столе доллар, Холидей встал и вышел вслед за Эрпом. Вместе они отправились к тюрьме: дверь ее покрывал лист латуни, зато стены были сложены из необожженного кирпича.

– Это вся облицовка? – заметил Холидей.

– Зачем она вообще? – ответил Эрп.

– Я видел преобразившегося Бэта, ты – нет. Кто знает, сдержат ли его саманные стены?

– Под ними обожженный кирпич, – улыбнулся Эрп. – Ни одну из стен тюрьмы не свалит даже упряжка из шести тягловых лошадей.

– Как скажешь, – пожал плечами Холидей и осмотрелся. – Мы ничего не забыли?

– А что?

– Предмет эксперимента.

– Верджил его приведет.

– В одиночку?

– Если Бэт еще человек, то придет добровольно, – ответил Эрп. – Если нет, то в городе все равно летать никто не умеет.

– Резонно, – признал Холидей. – Надеюсь, эти латунные решетки действительно такие прочные, как говорите вы с Бантлайном.

– Они выдержат, – заверил его Эрп. – Мы же за них летучую мышь упрячем, не слона.

Внутри их дожидался Морган.

– Ну, как съездил? – поинтересовался он у Холидея.

– Не то чтобы без приключений.

– Всех убил? – спросил Морган.

– Не то чтобы всех, – уточнил Холидей, – но Фин Клэнтон уже не победит в соревнованиях по бегу, а вот один из его помощников сильно сглупил. Так что даже хорошо, что рядом не было никого со значком шерифа или маршала.

– Вызнал что?

– Покушался на Тома Броциус, затеял все Римский Нос. Он думает, что Эдисон близок к победе.

– Ну, это уже кое-что, – сказал Морган. – Я так понимаю, шаман предложил Клэнтонам покровительство в обмен на убийство Эдисона?

– Да.

– Те есть Нос уже знает о провале, – усмехнулся Морган. – От тебя он Клэнтона не защитил.

– Можешь не сомневаться, ни Римский Нос, ни Клэнтоны попыток не оставят, – пообещал Эрп. – Они думают, что сейчас Том еще ближе к разгадке, чем когда на него покушались, а Док доказал: Клэнтонов можно остановить.

Входная дверь открылась, и в тюрьму прошествовал Бэт Мастерсон в сопровождении Верджила Эрпа.

– Привет, Бэт, – поздоровался Морган. – Я обустроил твою камеру как можно удобнее: у тебя там кровать, новые перины, парочка одеял и даже нужник в углу. Я буду с тобой всю ночь. Если что надо – обращайся.

– С заходом солнца он уже ни о чем не сможет спросить, – предупредил Холидей.

– Сдается мне, нас обоих одурманили, – сказал Мастерсон. – Я в себе изменений не замечаю.

– Скоро все выясним, недолго осталось, – произнес Верджил и осмотрелся. – Разве Эдисон не придет?

– До заката еще полтора часа, Вердж, – сказал Морган. – Успеет явиться.

– Как все пройдет? – спросил Мастерсон.

– Примерно через час мы посадим тебя в камеру, – ответил Верджил. – Если через полчаса после заката ты не обернешься мышью, мы тебя выпустим и будем считать, что события прошлой ночи не повторятся… что бы там Джеронимо с тобой ни сотворил.

– А если повторятся? – поинтересовался Мастерсон.

– Тогда ночь проведешь в камере, и после рассвета – когда снова станешь человеком – мы тебя выпустим.

– Знаете, – произнес Морган, – я тут подумал и решил: удобная для человека камера может оказаться не такой уж удобной для летучей мыши. Вдруг ты, Бэт, захочешь повисеть вниз головой?

– По ночам летучие мыши бодрствуют, – напомнил Эрп.

– А питаются они чем, интересно? – вслух подумал Верджил. – Ну, кроме как кровью скотины.

– Может, хватит рассуждать обо мне так, будто я уже стал мышью? – возмутился Мастерсон. – Не верю я в обращение.

– Я сам все видел, – напомнил Холидей. Об утренней встрече с индейцем-оборотнем он решил никому пока не говорить.

Мастерсон не нашел, что ответить, и на некоторое время в конторе воцарилась тишина. Потом Морган достал колоду карт.

– Может, по-дружески перекинемся в покер, пока ждем?

Никто не ответил.

– Док? – спросил Морган.

– Не хочу разорять Эрпов, – ответил Холидей. – Подожду ночи.

– Кто сказал, что ты обыграешь Эрпов? – отозвался Морган с улыбкой.

– Забудь, Морг, – посоветовал Холидей. – Ты – законник, я – картежник.

Морган уже собирался ответить, но тут в тюрьму вошел Эдисон.

– Привет, Том, – поздоровался с ним Верджил. – Рад, что вы пришли.

– Ни за что бы такое не пропустил, – ответил изобретатель.

– Уж вы-то не верите, что Джеронимо пропел молитву-заклинание и обратил меня в вампира? – умоляюще произнес Мастерсон.

– Не верил бы – не жил бы в Тумстоуне, – ответил Эдисон.