class="p1">— Послушай, Алек, — сказала она, — мы так не договаривались. Ты говорил, что все будет нормально. А сейчас — ни хрена нормального я не вижу. У меня проблемы. А значит, они и у тебя тоже.

— О чем это ты?

— Твой человек приходил в посольство и спрашивал меня. Я не решилась это писать по электронке.

Адамидис удивился. Он такого не ожидал.

— Ты с ним встретилась?

— А ты как думаешь? Или ты хотел, чтобы он вывалил все в сеть?

— Что он хотел?

— Он спрашивал, почему мы молчим, почему не раскручиваем скандал.

— И что ты ответила?

— Что мы выжидаем нужного момента.

— Правильно.

— Ни хрена не правильно! — взвилась вице-шеф миссии — он вообще не должен был приближаться к посольству. За ним могли следить! И он не должен был знать мое имя!

— Успокойся.

— Ты говоришь мне, успокойся?!

— Да, я говорю тебе, успокойся. Что он хотел? Конкретно?

— То, что я тебе сказала. Я поговорила с ним по-украински. Мне кажется, он этого не ожидал.

— Отлично.

До Аргентины Карла Монтеро работала на Украине.

Карла пригладила волосы, заговорила спокойнее.

— Мне он не понравился, Алек. Он нестабилен. Не слушает то, что ему говорят. Мне кажется, с ним могут быть проблемы. Я бы с ним не рискнула работать.

— Мы не выбираем с кем работать.

— Да, но он проявляет инициативу. Он же пришел в посольство, назвал мое имя. Мне кажется, могут быть неприятности.

— Я встречусь с ним.

— Хорошо. Но будь осторожен. Может, дать тебе пару морпехов из посольства?

— Ты с ума сошла?

— Да… это было бы лишне. Но все равно — будь осторожен.

— Я его контролирую.

— Не уверена.

— Что-то еще?

— Да. Мой источник в полиции сообщил — русские начали искать.

— Мы этого ждали.

— Да, но они начали наводить справки через мафию, Алек. Они ищут поставщика.

— Они ничего не найдут и ты это знаешь.

— Да, но… мой источник в посольстве сообщил о появлении каких-то людей. Они говорили с послом, со вторым секретарем, с безопасниками… а потом пропали.

Алек положил на стол деньги.

— Я с этим разберусь. Отслеживай ситуацию.

* * *

Вітер змін розвіє попіл часів

Біль поразок, ганьбу поколінь.

…

Матір моя, моя рідна земля

Я за тебе віддам своє серце і своє життя!

Крода — «Вітер змін»

Одной из особенностей Буэнос-Айреса, как города латинского мира, являются его кладбища. Они здесь не просто место последнего приюта, это важные туристические достопримечательности. Аргентинцы не хоронят своих мертвецов в земле, видимо, это связано с тем, что местность вообще-то сырая, рядом с рекой — они возводят склепы. А так как кладбище Ла-Чакарита считается национальным, тут похоронено несколько президентов страны — то и склепы здесь впечатляющие…

Адамидис добрался до кладбища на такси — таксист не выказал никакого удивления тем, что турист хочет посетить кладбище — туристов на нем полно. Расплатился наличными, пошел на кладбище — типичный турист с фотоаппаратом, немолодой.

Он шел к могиле Карлоса Гарделя. Этот король танго, креольский дрозд как его называли — был похоронен именно здесь. Он погиб в Медельине в расцвете своих сил — его самолет столкнулся с другим на летном поле. Погибли все…

…

Далёкая земля моя,

Под небом, под твоим

Хочу увидеть смерть,

Утешенный тобой…

Далёкая земля моя…

…

Около могилы Гарделя всегда были люди, он стоял там и думал. Горела сигарета, которую кто-то вставил в пальцы памятника — зажженная. Пока его не толкнули, довольно грубо.

— Вибачьте, — раздалось над ухом.

— Немае за шо, — ответил он.

Надо идти…

…

Украинцы в Аргентине впервые появились еще в позапрошлом веке, это были выходцы из нищей Галичины, искавшие лучшей доли, эмигрировали они чаще всего через австрийский Триест. В те годы эмиграция в Аргентину считалась не менее престижной, чем эмиграция в США, страна была очень богатой и прогрессивной. Так на аргентинской земле появились первые украинцы.

Вторая волна эмиграции — это революция 1917 года, а вот третья — это Вторая мировая война, бандеровцы и эсэсовцы из дивизии «Галичина» уходили вслед за своими хозяевами. Вот почему, кстати, не все украинцы хотят регистрироваться в посольстве. Четвертая волна — это исход с девяносто первого года и по сей день.

Причина, почему в Аргентину едут сейчас, проста: те, кто поумнее, понимают, что паспорт — отличный. Два года — и ты гражданин, больше такого нет нигде. А аргентинский паспорт по соотношению цена/качество — лучший в мире. Сто семьдесят стран по безвизу, в ЕС можно находиться каждые 90 дней из 180. Медицина любой сложности, образование — все бесплатно, причем, и для неграждан тоже. Диплом признается везде, в том числе в США. Единственная проблема — лететь далеко и дорого. Но это европейская страна, пусть и на краю земли.

Сейчас в Аргентине может находиться от четверти — до полумиллиона украинцев. Это одна из крупнейших диаспор в мире и одно из крупнейших национальных меньшинств в Аргентине. В Буэнос-Айресе стоит памятник Шевченко, и действуют многочисленные украинские организации. В том числе и фашистские…

В одной из них состоял Роберт Костенко.

Он работал в «полиции безопасности аэропортов» — структуре, созданной вместо Национального директората криминальной разведки, распущенного в девяносто втором из-за тотальной коррупции. Распустили эту организацию в девяносто втором, так что она успела коррумпироваться заново. Сейчас это была главная по факту спецслужба страны — СИДЕ. Орган разведки и контрразведки распустили в 2015 году из-за коррупции и причастности к политическим убийствам — а новая служба не успела набраться опыта ни работы, ни коррупции. Так что ПБА сейчас была главной спецслужбой страны, а если учесть, что она действительно обеспечивала безопасность всех аэропортов страны…

И если вы хотите ввезти или вывезти из Аргентины полтонны кокаина — без человека в ПБА — никак.

ЦРУ — Костенко был известен достаточно давно. Адамидис работал с ним, еще когда был сотрудником ЦРУ и сейчас, уйдя на частные хлеба — контакты с ним не прекратил. Скорее даже развил.

— Привет, Роб, — сказал он, когда они остановились у какого-то потемневшего от времени и сырости склепа. — Зачем ты в посольство ходил?

— Зачем?! Ты мне обещал.

— Да, и выполню обещание. Но — в свое время…

— В свое время, в свое время… ты понимаешь?

— Что я понимаю?

— Война идет уже несколько лет. Каждый день на линии фронта гибнут люди. У меня там племянник погиб!