Проснулся так же, как и ранее, от бесцеремонно открытой двери, только на этот раз двери автомобиля.

– ПРИЕХАЛИ! – голос куклы звучал громко, хрипло и низко, как будто его голосовые связки были сделаны из камня или металла.

Я от неожиданности вылетел из автомобиля и выпрямился как по команде.

Свет ослепил меня, поэтому я понял, где я, и смог осмотреться только через пару минут…

Глава 15

Я был здесь впервые, но почему-то дом казался очень знакомым, как будто я видел его на картинках или читал о нём в книге. Основное здание – одноэтажное в виде буквы «П», но только верхняя перекладина «П» была широкой. Красивый подъезд с огромной дверью входа. Я заметил ещё одну огромную дверь, хотя скорее это были ворота, которыми заканчивалось левое крыло буквы. Все окна этой части дома были занавешены и заставлены. Внутри буквы помимо подъездной дороги был садик, за которым явно никто не следил. В середине стоял потрескавшийся фонтан, заросший диким вьюном. Я оглядел прилежащую территорию. Ворота начинались почти сразу за садом перед домом, в обе стороны от них уходил неприступным кольцом высокий ржавый забор. Я подумал, что перелезть его будет сложно, но, возможно, из-за возраста где-то всё же можно найти слабый участок. Территория не была большой, деревья на ней выросли настолько тонкими и голыми, что весь участок отлично проглядывался. Несмотря на солнечную погоду и тёплый сезон, атмосфера тут царила крайне тусклая, ни зелени, ни жизни. Всё серое и холодное. Видно, что за садом и домом никто не ухаживает. Сам дом выглядел холодным и нежилым.

Тут главная дверь открылась и вышел хозяин дома. Он, как довольный паук, приглашал свою жертву пройти вглубь его сетей.

Я не стал медлить, чтобы ему не было заметно моё волнение.

Войдя, я немного опешил. Внутри было довольно светло, обстановка минимальная, запахи, стиль и атмосфера напоминали больничный пункт у нас в монастыре.

– Здесь холл и гостиная-столовая, справа кухня и далее по коридору в правом крыле комнаты: твоя последняя, моя первая, слева библиотека и рабочая зона, дальше идёт моя личная зона, куда тебе доступ закрыт. За домом 3 помещения: гараж, дом прислуги и дом для животных…

При произнесении им последнего по мне пробежала дрожь.

– А какие есть животные?

– Ты что, забыл? Я же купил недавно коня, но не переживай, ухаживать за ним не придётся.

Он ехидно улыбнулся.

Так как я был в его владениях, дерзить и остроумничать не хотелось, поэтому я просто промолчал.

– Что ж, вижу, чувство такта у тебя всё же иногда проявляется, значит, не всё потеряно. Итак, расписание такое: в 7 утра ты должен спускаться к завтраку, затем мы идём в кабинет и там до 14:00 будем заниматься твоим обучением. Затем обед и отдых до 19:00, далее ужин и отбой в 21:00, после отбоя я не должен слышать ни единого звука и не должен видеть ни единого лучика из твоей комнаты.

Жизнь по расписанию… чем не режим заключённого. Ни шага в сторону, ни лишнего вздоха… с трёх дня до семи вечера, всего 4 часа на собственную жизнь. Даже когда меня нагружали делами по дому, не чувствовалось такой большой ограниченности… Да, было много дел и, возможно, свободного времени оставалось даже меньше, но не было главного – лимита времени. Странно, вроде всё те же 24 часа, но стоит поставить их в строй, расписать по порядку, и это уже не целых 24 часа, а всего лишь… Помня наш разговор о времени, я понимал, зачем ему всё это – он хочет показать цену времени, хочет, чтобы я научился беречь сей ценный ресурс. Я помню, как дети, что приезжали на каникулы, первое время не могли никак перестроиться, всё так же просыпались по будильнику и, опьянённые свободой без границ, не знали, что бы им сделать, на что потратить выделенные ресурсы.

– О чём задумались, молодой человек?

– Предвкушаю многочасовые занятия с вами наедине. Чему вы хотите обучить меня?

– О, как я сказал, я давно подумывал о помощнике.

– Зачем же вы взяли мальчишку, который ничему не обучен? Взяли бы выпускника института или молодого сотрудника научной лаборатории.

– Ну нет, то уже испорченные чьим-то мнением и учениями. Мне же нужен белый лист, кусок глины, из которого я выточу идеальное…

– Подобие себя?! – Страсти внутри закипели, что за привычка у взрослых вытачивать подобие себя? Уж лучше бы изобрели быстрое клонирование. – Я никогда не буду таким расчётливым и холодным, что бы вы мне ни сказали и как ни старались!

– Что за враждебность! Ну, ничего, психологи верно пишут, что подростки – сложные существа, что слушаются лишь свои гормоны. Я уверен, тебе понравится наука и идеально рассчитанный и понятный мир. Что ж, иди разбери свои вещи, достаточно эмоций на сегодня. Не забудь, ужин ровно в 19:00, отбой в 21:00. Ах да! К столу ты должен приходить чистый, поглаженный и расчёсанный!

– Может, мне сразу уже полысеть?

– Ха-ха! Дерзко и остроумно. – Он потёр свою лысину. – Нет, лысеть не нужно, но вот постричься не мешало бы.

– Ну нет! Я готов одеваться хоть во фрак, но волосы состригать не буду!

– Звучит как компромиссное предложение. – Он подмигнул мне.

– Хорошо, значит компромисс…

– Если ты будешь следовать правилам, то мы поладим, и я, быть может, даже порадую тебя некоторыми бонусами.

Я отправился в комнату. Комната явно больше, чем моя старая. Мебели также почти не было: кровать, шкаф, стол, стул и своя ванна… всё чистенько, заправлено и ново. Казалось бы, я должен радоваться, но в этой комнате так не хватало жизни… Моего бардака. Да, за него всегда ругала меня Нани и пыталась прибрать, но она, как и все другие, не могли понять… Бардак – это часть меня, та часть, которая делает эту комнату моей, делает её живой, тёплой. Та куча вещей, что я в спешке снял и положил на стул, когда убегал на встречу к своему другу. Те раскиданные карандаши и смятая бумага на столе, когда я пытался нарисовать свою идею путешествия. Смятая кровать, где я до последнего пытался досмотреть сон о русалках… Убираться в комнате всегда для меня казалось бесполезной работой, раз в неделю, возможно, чтобы попросту опять создать беспорядок. Каждый раз это как произведение искусства, каждая часть которого что-то значила, как на некоторых картинах у Дали, что я видел у соседей. Так как здесь работала прислуга, которая была, похоже, невидимой, я понимал, что моему творческому хаосу не удастся прожить долго.

До