На узком подъеме, сразу за поворотом, задумавшийся Бобби чуть было не сбил зазевавшегося пешехода с рюкзаком. Тот отпрянул к скале, беспомощно взмахнул руками и съежился. — Черт возьми, Бобби, я смотрю, с тобой и в самом деле не все в порядке, — проговорил Майкл, оборачиваясь на пешехода в заднее стекло. — Да нет, со мной все в порядке. Как он там? — Да ничего, успел отскочить.

И парни вновь принялись смотреть на дорогу, которая неслась под колеса машины.

Наконец, впереди мелькнула высокая, почти круглая скала Лысая Голова. — Мы уложились в приличное время. Не прошло и получаса, как мы добрались. — Прямо-таки рекорд, — радостно сказал Бобби. Попетляв по проселку Бобби как мог близко подвел

машину к скале. Но до нее еще оставалось добрых полмили. Дальше тянулась узкая тропинка.

Ребята бросили машину и направились прямо к скале. Был отлив. По скользким камням они, наконец, добрались до открытой всем ветрам вершины. Там была чудовищно густая высохшая трава. Даже в тихие дни вдоль вершины всегда дул ветер.

На самом конце горбатой скалы скопилось много чаек. Они кричали, вздымались стаями в воздух, опускались. Вся скала была усеяна белыми пятнами помета. Здесь над океаном, звуки птиц, казалось, усиливались до оглушительного раскатистого крика. Ветер словно крутился в закоулках какой-то гигантской раковины и хлопанье птичьих крыльев становилось громче грома.

Бобби встал на краю, широко расставив ноги, подбоченился и прикрыл глаза от солнца. И вдруг ему почудилось, что он остался один на пороге какого-то страшного сна, когда кажется, что ноги у тебя растут, вздымая туловище выше и выше, а земля теряется где-то во тьме. Сердце колотится так, что могло выскочить из груди. Но вместо того, чтобы почувствовать себя гигантской песчинкой на этой скале, летящей между небом и океаном, Бобби почувствовал свое величие: он как будто бы стал огромным как башня. Даже не открывая глаз, как бы боясь расстаться с этим впечатлением, Бобби крикнул против ветра: — Майкл, а почему бы нам не жить здесь всегда? Построили бы себе здесь дом, черт возьми, и зажили бы чудесно.

Его слова прогремели, и чайки, казалось, шарахнулись в сторону, испуганные его криком.

Бобби перепрыгнул на соседнюю вершину и балансируя на краю, посмотрел на Майкла. Тот пожал плечами: — Да, по-моему, это место ни с чем не сравнить. Но тут было бы слишком скучно жить: ни тебе баров, ни девочек, ни развлечений. — Майкл, смотри, такое впечатление, что мы находимся в открытом океане, будто эта скала плывет.

Майкл никак не мог воспринять восторгов Бобби. Он терпеливо ждал когда, наконец, Роберт угомонится. — Да, для городской крысы здесь слишком дико, — подтрунил над приятелем Бобби. — Сам ты городская крыса. — Я знаю, Майкл, что тебе тут не нравится, в чем дело: тебе обстановка не по вкусу, нет кресел и диванов. — Тоже мне, — ответил Майкл, — строишь из себя деревенского жителя, эдакого ковбоя или индейца. А сам, честно говоря, не можешь отличить корову от лошади. — Послушай, Майкл, я совсем не об этом хотел сказать. Я просто предположил, что было бы хорошо уехать из Твин Пикса, никого больше не видеть, не думать про эти проклятые деньги и наркотики. — По-моему, нас никто силой не тянул в компанию, Бобби, свой выбор мы сделали сами. — Но все-таки ты представь, Майкл, если бы мы навсегда уехали из города и поселились на этой скале…— Нет, с тобой бы я тут не жил, — сказал Майкл, — ты слишком непредсказуем. Я никак не могу понять, чего ты от меня хочешь. — Ну ладно, не хочешь жить со мной, то кого бы ты взял с собой на эту скалу?

Майкл задумался. Он застыл, глядя вдаль на океан, изборожденный большими волнами. — Я бы взял сюда Лору Палмер. Это самый удивительный человек на свете, которого мне только приходилось встречать. Я думаю, таких уже больше никогда на земле не будет, для меня. — Да, Лора… — задумчиво проговорил Бобби. — Уже столько времени прошло после ее смерти, а я никак не могу с этим смириться.

Но Майкл был слишком поглощен своими мыслями, чтобы обратить внимание на последние слова приятеля. Он думал о своем и как бы вслух рассуждал:

«Лора, когда ты была живая, казалось, ты самая обыкновенная девушка, такая же, каких сотни. Но сейчас, когда тебя нет, я начинаю думать иначе. Ты перевернула всю жизнь в нашем городке, заставила задуматься нас о многом». — Эй, приятель, — остановил рассуждения приятеля Бобби, — ты что-то слишком задумчивый сегодня. — Мне все же, — наконец, сказал Майкл, как бы приходя в себя, — мне все же очень не нравится этот Джозеф. Что-то, подозрительное есть в его поведении. Какого черта он повсюду шныряет с Донной, с Мэдлин? Ты не знаешь, Боб? — Я его никогда особо не любил, и знаешь, Майкл, это не из-за футбола, не из-за того, что мы всегда играем друг против друга. Все началось с Лоры. Понимаешь, он по-моему, хотел забрать Лору у нас и это ему почти удалось. — Конечно, — согласился Майкл.-Может и мы не каждый раз были справедливы к Лоре, но нам она всегда раньше верила, а в последнее время стала доверять этому придурку Джозефу. — Да, да, — согласился Бобби. — Он ее попытался вывести на путь истинный, наставить, так сказать. — И что? — проговорил Майкл, — по-моему, Боб, ты чего-то не договариваешь. — Да нет, я тебе все скажу, что думаю о нем. Мне кажется, Джозеф мог убить Лору. — Это зачем ему? — удивился Майкл. — Ну как, неужели ты не понимаешь? — Бобби спрыгнул с вершины, на которой стоял, и вплотную подошел к приятелю, зашептал ему на ухо, так, как будто их кто-нибудь на этой пустынной скале, под которой расстилался океан, мог услышать его слова. — По-моему, этот Джозеф — просто сумасшедший. Лора не согласилась бы оставить нашу компанию ради него. Она слишком привыкла к наркотикам. А этот Джозеф возомнил себя спасителем, решил перевоспитать Лору. — Для спасения, по-моему, убивать не стоит, — засомневался Майкл. — Нет, ну как же ты не понимаешь. Он понял, что Лору невозможно избавить от ее пристрастий и решил рассечь узел одним махом. — Не знаю, по-моему, все это очень сомнительно. И не стоит нам с тобой Бобби, лезть в расследование всего этого дела. Тут и так уже и полиция и ФБР… хватает кому заниматься. — Да, но мы же с тобой знаем о Лоре больше, чем шериф, чем этот специальный агент. Я тебе признаюсь, — сказал Бобби, — что кокаин, который нашли в баке мотоцикла Джозефа, подбросил я. — Кокаин? — изумился Майкл, — и ты решился на такое, не пожалел последней нашей партии, той, которую мы покупали еще вместе с Лорой? — Да, это я подбросил Джозефу кокаин в бак. Я думал, что его арестуют и посадят в тюрьму. Но шериф слишком доверяет Джозефу, не мешало бы подстроить что-нибудь новое, такое, из чего Джозефу не выкарабкаться. — Нет, Бобби, я не согласен. Мы и так с тобой уже слишком много наворотили. У нас еще много долгов и не стоит влезать в новые. — Ты слишком легко отказываешься от начатого, Майкл, — Бобби все больше и больше раздражался, — мы же поклялись отомстить Джозефу, а ты идешь на попятную. — Знаешь, что, Бобби, мне все это уже порядком надоело. Я не хочу больше ввязываться ни в какие истории. Я рад, что смог избавиться от тяги к наркотикам и тебе того же желаю. К тому же ты теперь не один, у тебя есть Шейла, так что силы найдешь куда приложить.

Солнце уже начало садиться, разрезанное пополам потемневшим океаном. В туче брызг из волн поднимался холод, и казалось, что это не вода, а темнота подступает к скале. Ветер, перелетая через вершину, прохватывал ребят насквозь, и Майкл испуганно посмотрел на Бобби. — По-моему, сейчас самое время возвращаться, Боб. — Нет, нет, не сейчас. Я должен еще побыть здесь. Я должен подумать. Мы как-то приезжали сюда вместе с Лорой, и мне кажется, она сказала тогда что-то важное, я только не могу вспомнить что именно…