– А кто в первой машине? – спросила Курочкина у сидящего рядом Бойченко.

– Охрана, – коротко бросил Сергей.

– А зачем? Вон, сколько вокруг солдат.

Сзади джипа, метрах в пятидесяти маячил квадратный силуэт армейского «Хаммера».

– Мы же не всю дорогу будем в их теплой компании.

– А у нас машины бронированные? – на сей раз свою любознательность продемонстрировал Леонид.

Сидящий рядом с водителем Коровин обернулся и посмотрел на расположившегося в конце салона и прижимающего к себе камеру оператора.

– Если бы…

– А… почему тогда, – Надя, обернувшись, смотрела на следующий за ними «Хаммер», – они так далеко от нас? И мы далеко от нашей первой машины…

– Если произойдет взрыв, то пострадает только одна машина, а остальные продолжат движение, – на вопрос девушки ответил Павел.

– Какая машина? – захлопала ресницами Курочкина.

– Наша… Машина… – правила такие.

– Прекрасно… – Надя была в замешательстве, – просто отлично…

– А что вы хотели, барышня, – обратился к ней Коровин, – вы же знали, куда едете. Тут идет война. И идет она не по телевизору. Она идет за этим окном.

С этими словами он постучал костяшками пальцев по стеклу. В то же мгновение окно с громким хлопком разбилось – покрылось мелкой сеткой трещин и разлетелось на миллион осколков, хлестнув по лицу Коровина и задев водителя. Некоторые кусочки стекла попали глубже в салон, ранив лица пассажиров. Одновременно вылетело наружу и стекло из водительской двери. К звуку лопнувшего стекла добавилось около пяти дробных ударов по правому борту машины. В эту секунду сзади раздалась очередь из пулемета. Стрелял пулеметчик «Хаммера». Посольская машина резко вильнула, взвизгнув шинами.

– На пол! На пол! – заорал Бойченко! – На пол все!

– Саня, – завопил Коровин! – Держи руль! Не останавливайся!

Завизжала Надя. Руками закрыв голову, она даже не пыталась нагнуться, а просто зажмурилась и Сергею, сидящему рядом, пришлось схватить ее за шею и буквально навалиться сверху, закрывая собой. Сам же бывший спецназовец поднял голову. Прятаться было некогда. Надо было знать, что происходит и контролировать ситуацию. Сердце громко бухало где-то в животе и отдавалось льдом где-то в затылке. Проснувшийся страх был мгновенно накрыт мощной волной адреналина и пропал без следа. Надя, которую он спихнул с сиденья на пол, казалось, перестала даже дышать.

К пулеметчику ближайшего к ним «Хаммера» практически сразу присоединились другие. Очереди из тяжелых пулеметов сливались в сплошной оглушающий грохот, который мощным эхом улетал куда-то в пустыню. Облако песка и пыли взметнулось в воздух метрах в трехстах от дороги. В этом песочном тумане невозможно было что-то разглядеть, но было понятно, что там, внутри этого смерча, прячется цель – в песочной круговерти вспыхивали искры от разлетающихся пуль. Маловероятно, что те, кто рискнул обстрелять конвой, имели какие-то шансы остаться в живых после атаки. Колонна, отработав по цели, не прерывала движения. Наоборот – рванула вперед, чтобы автомобили могли как можно быстрее убраться из зоны обстрела.

По щеке водителя, скривившегося от боли, текла кровь – видимо его посекли осколки стекла. Но руль он не бросил и уверенно давил на газ. Коровин сполз куда-то под переднюю панель и прижимал к себе окровавленную правую руку. Павел, сидевший рядом с Леонидом на заднем сиденье, не успел спрятаться. Все произошло так быстро и закончилось так стремительно, что, похоже, и оператор не попытался пригнуться во время стрельбы. Он так и сидел в обнимку со своей камерой. Очень-очень бледный.

– Леня… Все нормально?

– Что?.. Вроде. Да. Все нормально.

– В следующий раз, пожалуйста, прячься.

– Я считал, твоя работа в том, чтобы ни этого, ни следующего раза не было… Lata culpa. [12]

– Ну, Леня, прости, не уследил! – Бойченко всплеснул руками.

Из-под сиденья, пугливо озираясь, появилась Курочкина.

– Что это было?

– Охренеть, – сглотнул Павел, – нас что, обстреляли? Приехать не успели…

– Обстреляли, – кивнул Сергей, – именно так. Василий, ты как?

– Руку задело. По касательной. Все нормально. Саня, у тебя кровь на лице.

– Это стеклом… Порезало, – водитель провел ладонью по щеке, – черт… Зараза…

Где-то над головой раздался уже знакомый звук рассекающих воздух лопастей вертолета, а через пару секунд до пассажиров докатились раскаты взрывов. После крупнокалиберных пулеметов, оставивших многоточие, пришла очередь ракет «воздух – земля», поставивших жирную и окончательную, сверкнувшую пламенем, «точку».

Шоссе делало поворот вправо, и все повернули головы, чтобы увидеть результаты работы вертолетчиков. Два «Апача», заложив крутой вираж, уходили в сторону Багдада. Поставленная ими «точка» дымилась.

– Второй, вы целы? – раздался голос из динамика.

Коровин устроился в своем кресле.

– Сашку поцарапало и меня задело. Несильно. Пассажиры в порядке. Продолжаем движение.

– Понял. Аптечкой воспользуйтесь. Я свяжусь с центром, скажу, чтобы подготовились.

– Машина?

– Попадания были, но, похоже, без последствий. Осмотрим на месте.

Колонна из грузовиков и сопровождающие ее армейские броневики двигалась по шоссе. В разбитые окна внедорожника задувал теплый ветер. Пахло сухим песком и выхлопами грузовиков. Мелькнувший дорожный указатель проинформировал, что до Багдада осталось три километра.

– На что они надеялись? Серега, а что теперь… Ну, вот они их… расстреляли. И все?

Павел глядел назад, следя за клубами черного дыма, поднимавшимися в небо.

– Не знаю… А что, хочешь посмотреть? Боюсь, сейчас не получится. Может, на обратном пути? – Бойченко хохотнул. – Леня, камера-то цела?

Леонид криво улыбнулся, погладив черный матовый корпус камеры.

– Цела, слава Богу…

– Надя, с тобой все в порядке? – спросил Коровин.

– Д-да… Со мной все. Со мной вроде бы все в порядке. Спасибо… – Надя держалась за левый глаз.

– Что с глазом?

– Это я ее… Случайно… – немного смутился Бойченко, – когда пальба…

– Я стукнулась об его коленку, – объяснила девушка.

– Синяк будет, – констатировал Леонид, когда Надя отняла руку.

Коровин занимался раненной рукой – достал из бардачка аптечку и, морщась от боли, самостоятельно перевязывал бинтом правое предплечье. На белой полосе бинта после каждого витка нехотя проступало красное пятно.

– Василий Федорович, – Надя прижимала к месту ушиба бутылку с холодной водой, – а у нас каски лишней не найдется?