— Смысла? — переспросила она, изо всех сил скрываясвою ярость.

— Понимаешь, целые планеты вырождаются из-заэтого, — сказал Млей.

— Из-за этого? — медленно повторила она.

— Секс без любви бессмыслен, как бы нелепо это сейчасдля тебя ни звучало.

— Мерзавец! — прошипела Любочка. Её, редакторасамого модного журнала, её, перед кем открыты двери самых закрытых домовМосквы, её, роковую красавицу, из-за которой рыдают лучшие из лучших мужчинЕвропы, её, в одном белье и чулках, — только что слили.

Надо было красиво выйти из этой ситуации. И она вышла. Прямокак была. Не собирая вещи. Она гордо прошла мимо ошарашенной секретарши и спустиласьвниз, к счастью, никого не встретив на лестнице.

Млей подкатил на своём кресле к окну и увидел, как Любочка,не обращая внимания на взгляды прохожих, садится в свой BMW. Она грациознопоправила зеркало, чтобы проверить, не стёрлась ли помада.

Не стёрлась. Вернее — не стёрли.

Млею позвонил адвокат. Папа Данилы хочет с ним встретиться.

— Зачем? — спросил Млей.

— Поговорить. Он уже послал за тобой машину.

Папа Данилы был спортивный мужчина с седыми висками иусталым взглядом. Он видел перед собой ту же самую прекрасную женщину, котораятак заинтересовала его сына.

— Садитесь, — попросил он Млея. — Хотите чаю?

— Нет, — сказал Млей, оглядываясь вокруг.

Семья Данилы жила в пентхаусе в центре Москвы Черезогромные, до самого потолка окна был виден собор Василия Блаженного.

Папа Данилы молчал, и было видно, что ему нелегко начатьразговор.

— Я очень люблю своего сына, — тихо сказал он ивыставил руку вперёд, словно останавливая Млея. — Я понимаю весь ужас ивсю подлость ситуации, в которой вы оказались. И я не стану рассказывать вам,какой он хороший мальчик. Да вы и не поверите. А может, я и сам в том неуверен. Но это не его вина, скорее — моя.

Он поднял глаза на Млея, Млей смотрел в окно.

— Одним словом, он — мой единственный сын. Его мамаумерла, и… Я действительно люблю его.

— Я надеюсь, вы не станете снова предлагать мнеденьги, — сказал Млей.

— Нет, — качнул головой Данилин папа. — Выхотите, чтобы он извинился? Он сейчас сделает это.

Он вышел и через минуту вернулся с сыном.

Данила нахально посмотрел Млею в глаза.

— Извини, — сказал он.

— На колени, — сказал Млей.

— Ещё чего! — Данила посмотрел на отца — Да онасама хотела! Что ты её слушаешь?

— Встань перед девушкой на колени и извинись! —сказал мужчина совсем не тем голосом, каким до этого говорил с Млеем.

— Да не буду я! Кто она такая?! — возмутилсяДанила.

Отец смотрел на сына тяжёлым холодным взглядом. Данилаопустил глаза и сжал губы.

— В машину, — приказал отец — Прокатимся.

Вместе с ними прокатились две машины сопровождения.

Млей никогда раньше не был на кладбище. Здесь люди хоронятсвои тела.

Охранники подталкивали Данилу в спину, он зло огрызался.

Потом все ушли.

Остались только они втроём.

Больше действительно никого не было, потому что кладбище поночам закрыто.

Отец Данилы достал пистолет и направил на сына.

— Ты что?! — попятился Данила.

Отец выстрелил сыну под ноги. Выстрел эхом разнесся покладбищу.

— На колени! — сквозь зубы сказал отец — Ты менязнаешь.

— Ты не можешь… — пятился Данила.

— На колени! — снова процедил отец.

— Не надо, — сказал Млей.

— А вы, барышня, помолчите! Если из-за вас я убьюсвоего сына, вам тоже тогда не позавидуешь. На колени! — закричал он.

Данила медленно опустился на колени.

— Я ненавижу тебя! — сказал он отцу.

— Извиняйся, — кивнул отец.

— Извини, — произнёс Данила, не сводя глаз с отца.

— Не передо мной! Перед своей девушкой!

— Извини, — повернулся Данила к Млею.

Млей кивнул

Отец Данилы развернулся и пошёл к машине.

— Довольна? — спросил Данила, когда фигура отцарастворилась в темноте.

— Не знаю, — сказал Млей.

— Нам нужно найти механизм, — сказал Млей, и этобыли первые слова, которые я от него услышал за последние несколько дней.

Я даже обрадовался.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я как можноболее равнодушно.

— Механизм любви, — сказал Млей.

— Люди мечтают о ком-то, создают свой идеал, встречаютего, влюбляются, занимаются сексом, рожают детей, — сказал я.

— Эта схема не работает. Люди не влюбляются в свойидеал.

Мы сидели в комнате Млея.

— А какая же работает? — спросил я.

— Не знаю. Но вот, например, отец и сын. Отец любитсвоего сына, но ведёт его на кладбище. И угрожает ему пистолетом. И, похоже,может его убить, — сказал Млей.

— А сын? — спросил я.

— Сын тоже любит своего отца. Иначе уже давно ушёл бы отнего.

— Почему любит? — спрашиваю я. — Ведьнаверняка его идеал — не тот человек, который готов его убить.

— Не знаю. Потому что отец даёт ему деньги.

— Возможно.

— Нам надо купить машину, — сказал Млей. —Пошли, я знаю, где они продаются.

— При чём здесь машина? — спросил я.

— Ты забыл, я уже говорил тебе: журнал Forbes,автомобиль и деньги — вот формула любви на Земле.

В «Барвиха Лаюпери» мы купили красный автомобиль. Мыпринесли деньги в портфеле, и продавец долго их пересчитывал на счётноймашинке.

— Кстати, скоро придёт новый кабриолет, — сказалон нам, улыбаясь.

— Возьмём, — сказал Млей. — А где тут можнокупить яхту?

Я выронил документы из рук.

— Через дорогу и чуть-чуть вправо, — бодро ответилпродавец.

Млей кивнул.

Мы забрали машину прямо без номеров.

— Не беспокойтесь, — сказал продавец, — онатакая единственная в городе. Если вас и остановят, то только из любопытства.

— Довольно примитивное управление, — сказал я,переключая скорости.