chitay-knigi.com » Детективы » Давайте все убьем Констанцию - Рэй Брэдбери

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 41
Перейти на страницу:

— Клайд Раслер, — выпалил я.

— Господи Иисусе! Его-то кто знает! Видите наверху старая аппаратная? Там его похоронили в двадцать девятом, когда устроили новую аппаратную на втором балконе.

Я поднял взгляд на фантомы тумана, дождя и снега Шангри-Ла, выискивая среди них верховного ламу.

Мой призрачный приятель сказал:

— Лифта нет. Две сотни ступеней! Длительный подъем, ни одного шерпа в проводниках, сначала среднее фойе и бельэтаж, еще один балкон и еще, а после — восхождение мимо трех тысяч сидений. Как ублажить три тысячи посетителей? Я задумался. Как? Если восьмилетнему мальцу за время фильма раза три не приспичит пописать, считай, что тебе повезло.

Я карабкался.

На середине дороги я задохнулся и сел, внезапно одряхлев, вместо того чтобы наполовину обновиться.

ГЛАВА 23

Добравшись до задней стены Эвереста, я постучался в дверь старой аппаратной.

— Кто там — те самые? — раздался испуганный выкрик.

— Нет, — отвечал я спокойно, — это всего-навсего я. Вернулся через сорок лет на единственный дневной сеанс.

Это была гениальная идея, извергнуть свое прошлое.

Испуганный голос заговорил спокойней.

— Пароль?

Мой язык сам собой затараторил по-детски:

— Том Микс и его лошадь, Тони.[63]Хут Гибсон. Кен Мейнард.[64]Боб Стил.[65]Хелен Твелвтриз.[66]Вильма Бэнки…[67]

— Хорошо.

После затянувшейся паузы я услышал, как в дверную панель заскребся гигантский паук. Дверь взвизгнула. Наружу высунулась серебристая тень, живое олицетворение черно-белых призраков некогда мелькавших передо мной на экране (с тех пор прошла целая жизнь).

— Сюда никто никогда не поднимается, — проговорил древний-предревний старик.

— Никто?

— В мою дверь никто никогда не стучится. — Серебристые волосы, серебристое лицо серебристая одежда — все цвета поблекли за семь десятков лет, что он прожил в вышине под скалой, тысячекратно наблюдая фантасмагорию, которая разворачивалась внизу. — Никто не знает, что я здесь. Даже я сам.

— Вы здесь. Вы Клайд Раслер.

— Правда? — На мгновение мне показалось, что он сейчас начнет обхлопывать свои подтяжки и резинки для рукавов.

— Вы кто? — Его лицо толчком высунулось наружу, как голова черепахи из-под панциря.

Я назвал себя.

— Никогда о вас не слышал. — Старик глянул вниз, на пустой экран. — Вы из них?

— Из покойных звезд?

— Они, бывает, сюда поднимаются. Прошлым вечером приходил Фербенкс.

— Зорро, д'Артаньян, Робин Гуд? Это он к вам стучался?

Царапался. У мертвых свои трудности. Вам сюда или вы уходите?

Я поспешил войти, пока он не передумал.

В комнате, напоминавшей чунцинский похоронный покой, стояли направленные в пустоту кинопроекторы. Помимо пыли и песка резко пахло кинопленкой. Единственный стул находился между двумя проекторами. Как сказал старик, к нему никто не ходил.

Я уставился на плотно увешанные стены. Там было прибито не меньше трех дюжин картинок, некоторые в дешевых вулвортовских[68]рамках, иные в серебряных; были и просто вырезки из старых журналов «Серебристый экран», тридцать женских фотографий — все разные.

По лицу глубокого старика скользнула тень улыбки.

— Мои славные лапочки, с тех времен, когда я был ого-го.

Взгляд древнейшего из древних людей прятался за лабиринтом морщин, какими бываешь украшен в шесть часов утра, когда лезешь в холодильник за смешанным накануне мартини.

— Я держу дверь запертой. Думал, это вы недавно устроили вопеж у порога.

— Это не я.

— Кто-то там был. А больше никого не бывало с тех самых пор, как умер Лоуэлл Шерман.

— Два некролога за десять минут. Зима тридцать четвертого. Рак и пневмония.

— Никто этого не знает!

— Как-то в субботу, в тридцать четвертом, я, перед тем как пойти на футбол, катался у Колизея на роликах. Тут появился Лоуэлл Шерман, надсадно кашляя. Я взял у него автограф и сказал: «Берегите себя». Через два дня он умер.

— Лоуэлл Шерман. — Обращенный на меня взгляд старика заблестел. — Пока вы живы, жив и он.

Рухнув на единственный стул, Клайд Раслер вновь смерил меня взглядом.

— Лоуэлл Шерман. Какого черта вы карабкались на такую верхотуру? Кто-то, бывало, и умирал по пути. Раз или два здесь побывал Дядюшка Сид, сказал «к чертовой матушке» и построил большую аппаратную кабину на тысячу ярдов ниже, в реальном мире, если такой существует. Никогда туда не спускался. Ну?

Он заметил, что мой взгляд блуждает по стенам его первобытного приюта, по дюжинам вечно молодых лиц.

— А не хотите ли пройтись по этим когтистым бродячим кискам? — Он подался впереди ткнул пальцем.

— Ее звали Карлотта, или Мидж, или Дайана. Она была кокетливая испанка, бойкая кулиджевская «Деваха» в юбчонке до пупа,[69]римская царица прямиком из молочной ванны Демилля.[70]Еще была женщина-вамп по имени Иллиша, машинистка Перл, теннисистка из Англии — Памела. Сильвия? Держала мухоловку для нудистов в Шайенне. Кое-кто звал ее «Жестокосердая Ханна, вампирша Саванны». Одевалась как Долли Мэдисон,[71]пела в «Чае на двоих», «Чикаго»,[72]выскакивала из раковины, вроде райской жемчужины, мания Фло Зигфелда.[73]В тринадцать лет застреленная собственным отцом за поведение, подобающее рано созревшей человеческой особи: Уилла-Кейт. Работала в восточном ресторанчике: Лайла Вонг. Победительница Кони-айлендского парада красоты в двадцать девятом году, голосов собрала больше, чем президент: недурная собой Уилла. Сошла с ночного поезда в Глендейле: Барбара-Джоу, и чуть ли не на следующий день глава «Глори филмз»: Анастасия-Элис Граймз…

1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 41
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности