Однако откуда ему знать об атом? Поджав под себя босую ногу, девушка сменила тему.

– Вы объяснили Аннушке, почему я оказалась у вас дома?

– Конечно.

– Она вам поверила?

– Не сразу, но в конце концов даже она поняла, что я не стал бы придумывать подобную историю.

– И что сказала?

– Сначала ничего. Возможно, просто от ярости утратила дар речи. Когда я сказал, что вы отказались от предложения, ярость сменилась злорадством. Она сказала по этому поводу следующее: «Значит, тебе дали от ворот поворот, а? Так тебе и надо!» Я сказал ей, что вы занимались киссограммами на спор, – продолжал Гай. – От этого ваш рейтинг в ее глазах подскочил на пятьдесят пунктов. Мне следовало бы на этом и остановиться, но я, к сожалению, рассказал, зачем вам потребовались деньги. Вы сразу же упали в ее глазах до уровня зануды с благородными идеями.

– Может, лучше сказать ей, что мне захотелось заработать на отдых на Карибском море?

– Теперь поздно об этом говорить.

– Как она отреагирует на то, что я передумала?

– Надуется и, возможно, запрется в своей комнате. Будет часами висеть на телефоне, рассказывая своим друзьям, какой я чудовищный садист, помешанный на контроле, и о том, что она скорее умрет, чем позволит увезти себя в какое-то арабское захолустье.

Именно этот момент выбрал для своего появления на сцене Портли. Он зевнул, потянулся и издал мяуканье, означавшее «не пора ли перекусить?».

Гай взглянул на кота без особого интереса.

– Ну и ну! Чем оно питается? Анаболическими стероидами?

– Это не «оно», а «он»! Вернее, это был «он» до того, как его кастрировали. Теперь из радостей жизни у него остались только еда и сон.

– Бедняга!

Обиженная за Портли Клодия взяла кота на руки и поцеловала в рыжую шерсть на голове. Однако Портли еще не простил ей эпизод с треской. Вырвавшись, он отправился посмотреть, что за гость к ним пожаловал. Усевшись словно каменное изваяние, кот стал внимательно разглядывать Гамильтона немигающим взглядом.

Гай не оставил наглое поведение кота без внимания.

– Тебе не мешало бы посидеть на голодной диете, – сказал он, поднося к губам чашку.

Портли ничуть не обиделся. Наоборот, он решил, что на незнакомце как раз такой шерстяной свитер, в какой он давно мечтал запустить свои когти. Сделав удивительно мощный прыжок к Гамильтону на колени, кот задел чашку, из которой выплеснулся кофе. Гай вскочил на ноги, ругаясь вполголоса.

Клодия в ужасе схватилась за голову.

– Только этого не хватало! Я сейчас принесу тряпку. – Она бросилась на кухню, схватила тряпку, потом решила, что та слишком грязная, взяла из ящика чистое полотенце, смочила его, отжала и снова вернулась в гостиную.

– Извините, ради Бога. Этот кот – совершенно безмозглое животное. – Клодия принялась промокать полотенцем свитер. – Надеюсь, что пятна не останется.

– Все в порядке, – сказал Гай несколько секунд спустя.

– Глупости. Нет ничего хуже пятен от кофе…

– Достаточно, Клодия. – Гамильтон произнес это твердо и так же твердо отстранил ее руку с полотенцем, взяв за запястье.

Она остановилась и взглянула на гостя снизу вверх. Пряди волос упали на ее лицо, а нежно-розовый кашемировый свитер вздымался и опускался на груди в такт учащенному дыханию, которое объяснялось не только тем, что она трудилась над удалением пятна.

Что-то снова отозвалось внизу живота, только на этот раз не мягко и вкрадчиво, а бурно, неистово. У Клодии почему-то задрожали колени.

Гамильтон стоял так близко, что Клодия могла разглядеть крошечные золотистые искорки в его глазах и каждую черную ресницу в отдельности. Она видела едва заметную щетину на лице, ощущала запах мыла, аромат мужского одеколона, смешанный с запахом влажной шерсти.

– Я всего лишь пыталась помочь… – неуверенно пробормотала Клодия.

– Я это ценю, но теперь все в порядке. Нам нужно кое-что обсудить.

Ей каким-то образом удалось заставить себя говорить нормально.

– Одну минутку, я только протру ковер. – Клодия наклонилась и стала яростно тереть два пятнышка от кофе на ковре.

Когда она вернулась на свое место, колени у нее все еще дрожали. Клодия до сих пор ощущала его руку на своем запястье и от этого чувствовала себя несколько ошалевшей.

– Вылет около десяти часов утра в пятницу, – сказал Гай деловым тоном. – У вас есть подходящая одежда? Хоть сейчас и девяностые годы, но одежда, пригодная для пляжей Средиземноморья, совершенно исключается. Колени и плечи должны быть прикрыты; вещи, облегающие… фигуру, тоже исключаются. – Он перевел взгляд на вырез ее свитера. – То же самое относится и к слишком глубоким декольте.

У нее замерло сердце.

Боже милосердный! Он, должно быть, все-таки запустил глаза за вырез, когда я оттирала его свитер!

Собственная реакция ее очень удивила. Ну и что из того, что он заглянул за декольте? Почему это она затрепетала, словно героиня романа времен королевы Виктории?

Ах, подайте мне скорее нюхательные соли!

– И конечно, никаких джинсов в обтяжку, – продолжал Гамильтон.

– Никаких джинсов в обтяжку, – послушно повторила Клодия. В данной ситуации было очень трудно заставить себя смотреть умными глазами и внимательно слушать. С. ней происходило что-то странное, причем речь шла не только об охватывавшем ее трепете. За последние годы она крайне редко вспоминала о сестре Иммакулате, но стоило помянуть всуе ее имя, как тут же появлялся ее дух, как во время спиритического сеанса. Клодия вдруг услышала голос старой монахини, как будто та находилась рядом.

«Если ты примешь это предложение, Клодия, то это должно быть обосновано достойными причинами. Во-первых, ты хочешь добыть деньги для детского лагеря, не поступаясь своими моральными принципами. А во-вторых, ты хочешь помочь этому мужчине выйти из весьма затруднительного положения. Ты не должна принимать предложение только лишь потому, что он…гм-м… что он возбуждает у тебя определенные чувства…»

– Клодия, вы меня слушаете?

Девушка, вздрогнув, пришла в себя и увидела, что Гай, нахмурив лоб, вглядывается в ее лицо, как будто у нее не все дома.

– Слушаю. И очень внимательно. – Морщинки исчезли с его лба.

– Вам придется что-нибудь покупать? Я понимаю, что в магазинах в ноябре выбор уже невелик…

– Думаю, что я обойдусь тем, что есть.

– В таком случае я ухожу. – Он поднялся и размял колени, как это делают длинноногие мужчины. – Мне потребуется номер вашего телефона.

Вот если бы он вам понадобился для чего-нибудь другого.

Клодия записала номер в блокноте, который лежал рядом с телефоном, и оторвала листочек. Гай сунул его в карман.