Легонько коснулась пальцами щек, рассматривая оставшиеся на подушечках белые разводы. Ах, себя не рассмотреть хорошенько со стороны.

— Эвон! Ты такая красавица! Как спустившийся с витражей ангел.

С ужасом посмотрела на Аврору. Конечно, подсмотренную прическу в прошлогоднем альманахе и описывали как вариацию на тему старинных, еще рыцарских времен, но не настолько же это плохо. Или?.. Кинулась к зеркалу, всматриваясь в отражение.

— Эвон, я же не закончила, — протестующе воскликнула Армель, которая в этот момент зачерпнула еще белил из баночки. — Тут и так мало будет!

— Я так старомодно смотрюсь?

В отчаянии оглядела себя в зеркале. Парадное платье с высоким воротничком скрывало разницу между тоном кожи лица и шеи, избавляя меня от эффекта маски. Да, прическа не нова, но сойдет. Да и камушки на сетке в тон к платью. Мне в любом случае трудно подобрать идеальную укладку, так что все не так уж страшно, как казалось вначале после слов Авроры. И да! Слава Всеединому. У меня белая кожа. Даже, наверное, излишне бледная, но это такая мелочь!

— Армель, ты мне бровь закрасила! — возмущенно закричала, отворачиваясь от зеркала. — Разве это красиво — с одной бровью?

— Зато точно не как все, — невозмутимо ответила подруга, смачивая краешек платка в воде. — Подойди сюда, сейчас поправлю. Думаешь, это так легко — нанести один тон на все лицо?

— Если дофин не обратит на тебя внимания, Эвон, он просто слепец, — закивала Аврора. — Ты такая красавица!

Скептически посмотрела на подругу. Ей легко говорить. Сама как раз во вкусе дофина: белокожая, голубоглазая блондинка. Даже на ладонь выше меня. Конечно, до столичных красавиц из альманаха недотягивает, потому что все равно ниже любого из менталистов, но раз уж его высочество любит высоких… весь мир против меня!

— И платье тебе очень идет.

— Аврора! У нас у всех одинаковые платья.

Я разозлилась. Меня точно успокаивают. А значит, с моим внешним видом все не так хорошо, как задумывалось. Может, пойти умыться, пока не поздно? Снова взглянула на себя в небольшое ручное зеркало — все-таки нет. Пойду так. У белокожей больше шансов, чем у смуглой.

— Ладно, отправляйся к себе, а то скоро классная дама начнет собирать претенденток.

Армель успокаивающе сжала мне пальцы и, подмигнув, вышла из комнаты.

Вздохнула. До завтрака, а значит, и до представления дофину еще целый час. Чем бы занять себя?

Я, естественно, волновалась. Не каждый день к нам в академию приезжает принц. И уж точно судьбоносные завтраки нечастое явление в моей жизни. Было бы потрясающе, окажись это любовь с первого взгляда. Вот я поспешно захожу в обеденный зал, под взволнованными взглядами классных дам становлюсь в шеренгу девочек и жду. Даже мадемуазель Лаура, вспыхнувшая от осознания, кому достались все белила, ничего не может сделать. Да и что успеешь, когда двери распахиваются и входит дофин. В таких же узких штанах, как у пажей, только из парчи. Да! Блестящей синей парчи. Такой высокий, выше Атенаис. Да даже выше месье де Грамона.

Принц смотрит на меня, наши взгляды встречаются, и…

Вот что дальше этого «и», я пока представить не могла. В дамских романах обычно у девушек появляются бабочки в животе, а все вокруг видится в розовой дымке. Я не очень доверяю таким романам. Во время моей единственной влюбленности никаких бабочек не было. Избранник казался мне самым лучшим, я готова была отдать ему все ягоды, которые приносила мне нянюшка. Но бабочки? Нет, определенно, в животе были только пироги.

В коридоре раздалось радостное гудение: девочки отправлялись на инструктаж. Конечно, еще вчера все переживали из-за ситуации с Марией-Эленой, но высказываться вслух опасались даже между собой. Мало ли что решит месье де Грамон, менталисты они и мысли читать могут. В конце концов, даже «старик» сказал, что ситуация разрешится в скором времени.

Саму девушку поместили в одной из центральных башенок и, кроме ограничения свободы, никаких наказаний не применили. Может быть, все не так страшно? Да и как можно грустить, когда намечается такой праздник.

Приезд дофина — это событие не только для конкурсанток, но и для всей академии. Даже Атенаис нарядилась, я видела в щелочку двери. Хорошо, что она не участвует. А то шансов бы не осталось совсем.

И у многих девочек кружевные воротники. У Жаннет, Луизы, Авроры. Мы с Армель сплести не успели. Точнее, я даже не пыталась, а подруга из солидарности со мной не стала. И теперь все девочки такие красивые с кружевами, полностью закрывающими их плечи. И какие там цветочки, узоры… Я пропала! Как с подобным очарованием тягаться? Одна надежда на внешний вид — может, со светлой кожей я буду лучше смотреться?

Расправила полы светло-синего парадного платья и подошла к двери. Вроде бы тишина. Уже все ушли? Интересно, их сопровождала классная дама? Не хотелось бы столько времени потратить на приготовление и попасться, выйдя на пару минут раньше. А если не выйду? Пропущу приезд дофина. С какой стороны ни посмотри, все плохо.

Армель должна была сказать, что у меня живот разболелся и я пошла в целительское крыло. Туда идти далеко, и мадемуазель Лаура наверняка не пойдет узнавать о моем самочувствии.

Задержала дыхание у двери и, открыв небольшую щелочку, осмотрела все проглядываемое пространство. Никого. Едва не захлопала в ладоши от радости. Чувствовала я себя странно. Во-первых, раньше я никогда настолько серьезно и сознательно не нарушала правил. Ведь все обязаны были явиться на инструктаж, да и белилами пользоваться нельзя — косметика запрещена. Это только Атенаис удавалось краситься так, что никто не замечал. А во-вторых… это же такое приключение! Пробраться незамеченной в восточную галерею. Живот свело от страха. А что, если меня поймают и решат, что я тут с целью покушения?

Выскользнула в общий коридор и свернула в один из боковых, по которым обычно ходили классные дамы. Встретить кого-либо я не боялась, не верю, что кто-то добровольно откажется увидеть приезд дофина. Так что все учителя сейчас во дворе, а ученики прильнули к окнам в обеденном зале.

Короткими перебежками добралась до восточного крыла и притаилась в галерее. Здесь, как и везде, были сплошь портреты членов королевской семьи, тех, что были еще до великой смуты. Когда-то его величество Луи Первый был милостив к своим предкам и приказал не снимать старинных портретов. Даже изображение своей сестры — Анны-Марии, статной брюнетки с горностаем на руках, которая и стала предводителем волнений тогда, много лет назад. Не каждый поступит так с предателями, готовыми всадить кинжал в спину.

Восточная галерея была так называемой «летней», только здесь имелись выходы на широкий, во всю стену балкон с узкими бойницами по обе стороны здания. Обороняться, наверное, легко. Притаился с арбалетом и пустил стрелу из окошка. Надеюсь, я не встречу тут убийц дофина. Хихикнула. Вот уж мысли так мысли! На всякий случай осмотрела весь балкон и, не найдя никого, устроилась около крайней бойницы.