Из «Дневника 1920 года» следуют два факта: любовь Бабеля к еврейскому народу и страшные зверства казаков, «творцов революции». Пребывание в Конармии для Бабеля стало метафизическим обрядом инициации. Пережитая им раздвоенность и невозможность полностью слиться ни с одним из миров — ни со старым, домашним еврейским, ни с новым, ужасающим и влекущим, революционным, — станет основой для его творческого неравновесия. Писатель питается энергией неустойчивости маятникового механизма, вынуждающего его тратить творческую энергию для обретения баланса. Это трудное, мучительное свойство стало главным приобретением Бабеля за время Польской кампании Гражданской войны. Но, исчерпав этот источник, написав «Конармию», ему не останется ничего, кроме бесконечного страдания.

Письма: 1925-1939

До революции в Одессе действовала процентная норма приема евреев в высшие учебные заведения, и юный Бабель был вынужден в 1911 году переехать из Одессы в Киев, чтобы там поступить в Киевский институт финансов и предпринимательства. В Киеве Бабель познакомился с Борисом Вениаминовичем Гронфайном, промышленником, занимавшимся выпуском земледельческих машин, деловым партнером его отца Эммануила. Бабелю было шестнадцать лет. Познакомился он и с пятнадцатилетней дочерью Бориса Гронфайна — та любила читать и мечтала стать художницей. У них случился роман, и 9 августа 1919 года Бабель женился на Евгении Гронфайн. Их дочь Натали позже напишет: «Мать и отец с юных лет были преданы искусству и верили, что ради него нужно пожертвовать всем».

Не прошло и года, как весной 1920-го Бабель оставляет молодую жену, берет себе русское имя Кирилл Васильевич Лютов, становится военным корреспондентом, прикомандированным к Первой Конной армии Буденного, и оказывается на польском фронте. Период с мая по сентябрь 1920 года Бабель проводит в красной кавалерии. Красная армия оказалась на подступах к Варшаве в августе 1920 года, но вскоре была отброшена, а к сентябрю разгромлена войсками Пилсудского при поддержке западных держав. В октябре было подписано перемирие, а 18 марта 1921 года — Рижский мирный договор, установивший российско-польскую границу и передавший Польше часть Украины и Беларуси. В Конармии Бабель, подписываясь «К. Л.» или «К. Лютов», публикует в газете «Красный кавалерист» четыре материала (возможно, он написал больше, однако другие тексты не обнаружены). Вернулся Бабель с фронта измученным, больным, завшивленным и истерзанным. Они с женой отправляются в Грузию (Абхазия и Аджария входили в состав Грузии), где Бабель пишет в местную газету «Заря Востока».

После смерти Ленина 21 января 1924 года Иосиф Сталин, с 1922 года генеральный секретарь ЦК ВКП(б), разворачивает борьбу за тотальный контроль над Советским Союзом. С 1921 по 1924 год Бабель пишет и публикует рассказы о Бене Крике («Одесские рассказы»), а также работает над циклом «Конармия», и с их публикацией в авангардном журнале «ЛЕФ» и журнале «Красная новь» слава писателя неуклонно растет. Как уже говорилось выше, в 1924-м Буденный впервые раскритиковал рассказы «Конармии», пытаясь дискредитировать эти воспоминания о катастрофическом поражении и отступлении красной кавалерии, а также набирающего силу писателя, чья популярность не давала аудитории забыть об этой неудаче.

Кроме того, в 1924 году сестра Бабеля Мириам (Мария, Мери) Шапошникова уехала в Брюссель. В 1925-м Бабель опубликовал первые два «детских» рассказа (цикл «История моей голубятни»); у него начался роман с Тамарой Кашириной (позднее — женой Всеволода Иванова), что, скорей всего, и побудило его жену Евгению эмигрировать. В 1926 году мать Бабеля уехала к дочери в Брюссель. В своих воспоминаниях дочь писателя Натали Бабель пишет: «Моя мать не скрывала причин своего переселения во Францию: она ненавидела советский режим и боялась его… но лишь многие годы спустя, уже умирая от рака, она призналась мне, отчего на самом деле не вернулась в Москву к мужу: „Ты должна знать: у тебя есть сводный брат. Я уехала из России в основном потому, что твой отец завел роман с актрисой, красавицей, которая родила ему сына“».

С выходом книги «Конармия» слава Бабеля возросла. Его письма к семье после 1925 года полнятся тревогой о здоровье, жалобами на безденежье, еврейскими мотивами и тоской по родным. «[В этот период] Бабель боялся за себя, — писала впоследствии его дочь, — лишь потому, что опасался, как бы его финансовое положение не отразилось на его работе. Его жизнь строилась вокруг сочинительства — он без преувеличения всем пожертвовал ради искусства, в том числе личными отношениями, семьей, свободой, даже жизнью».

Однако из переписки Бабеля следует, что беспокоило его не только творчество. Со смертью Максима Горького в 1936 году Бабель лишился наставника и могущественного защитника. Натали потом напишет, что Бабель жил в «полнейшей секретности и молчании. Лишь немногие знали об ужасных его тревогах, о его неколебимой уверенности в том, что однажды его уничтожат, как и прочих… Он отказывался писать по заветам партии и погрузился в молчание, несмотря на крупное вознаграждение, обещанное ему в случае публикации. На это он отвечал: „В дворце не творится“».

В одном из первых писем к сестре (12 мая 1925 года) Бабель пишет: «Душевное состояние оставляет желать лучшего — меня, как и всех людей моей профессии, угнетают специфические условия работы в Москве, то есть кипение в гнусной, профессиональной среде, лишенной искусства и свободы творчества, теперь, когда я хожу в генералах, это чувствуется сильнее, чем раньше…» Бабель, сознававший, что его письма подлежат перлюстрации, со временем стал осторожнее, но в данном случае оценивает ситуацию правдоподобно. Его по-прежнему ничто не беспокоит, кроме качества создаваемых им текстов.

Шестнадцатого ноября 1925 года он пишет: «Пока придерживаю „Конармию“, не согласен с некоторыми сокращениями [цензоров]». Первого января 1926 года он уговаривает сестру и зятя вернуться в Россию: «А что до духовной жизни в России и научных всяких перспектив, не мне вам рассказывать, они тут побогаче, и будущее у них пообширнее, чем на Западе». Для надзора ли он это писал или еще верил, что революция и коммунизм — благо человечества? Спустя месяц, 8 февраля 1926 года, Бабель формулирует: «Пока вы с мамой не осядете, мне отсюда не уехать. А я должен уехать. С каждым днем в Москве жить все труднее, а работать неплодотворнее, и, если тут остаться, будет только материальная и духовная нищета». Следует отметить, что Бабель говорит не о политическом гнете — лишь о недостатке творческой продуктивности.

Из Ленинграда 22 марта 1926 года: «…Несмотря на письма, вы и представить не можете положение моих дел, оно стало катастрофическим и невыносимым… я сейчас так отчаялся и устал, что работать не могу…» Бабель мучается, разлука с семьей только умножает страдания, в недостатке творческой продуктивности он винит личные обстоятельства. В этот период он работает над киносценарием «Беня Крик» (от которого потом отречется: фильм ему не понравится) и над экранизацией «Блуждающих звезд» Шолом-Алейхема. Тамара Каширина между тем ждет от него ребенка, рожать ей в июле, и жизнь писателя охвачена хаосом.

Двадцать девятого марта 1926 года он снова жалуется на личные трудности, но прибавляет: «Сегодня Песах, первый седер — печальные воспоминания». Воспоминания детства вдруг возникают посреди нынешнего одиночества. Седьмого сентября 1926 года, после переезда из Москвы в деревню Хреновая (Воронежская губерния), его настроение меняется, он снова помногу работает, он рядом со своими любимыми лошадьми. Любовь к лошадям Бабель сохранил даже после всего пережитого у казаков, которые отвергли его именно потому, что он так и не научился хорошо ездить верхом. Тем не менее любовь к лошадям останется с ним навсегда — быть может, как воплощение непреходящего желания влиться в мир «иных».