в России, потом — Тридцатилетняя война в Германии. Польша оказалась отчасти втянута в эти события — много выходцев из нее участвовало в тех войнах. Когда кончилось Смутное время, началась война в Германии, и головорезы пана Лисовского, отличившиеся до этого в России, тут же отправились на запад.

Лирическое отступление

Речь идет о знаменитых «лисовчиках», названных по имени их первого предводителя Александра-Иосифа Лисовского. Это был авантюрист, осужденный на изгнание из Польши за участие в мятеже. Его звездный час наступил в Смутное время. Сформированная им банда, состоявшая из нескольких тысяч конных головорезов, широко прославилась в России. Они поражали жестокостью грабежей и (надо отдать должное) военной удалью. Публика у Лисовского была самая разномастная. Много было украинских и русских казаков, поляков, литовцев. Но хватало и англичан, и шотландцев — множество профессиональных военных болталось тогда по всей Европе в поисках жалованья и добычи. Когда Лисовский в ходе войны умер, отряд сохранил свое название «лисовчики». После него командиры часто менялись — переизбирались буйной вольницей или погибали. По окончании Смуты «лисовчики» отступили в Речь Посполитую (1618 год) и стали дожидаться новой работенки. И на польской территории они вели себя далеко не смирно. «Одинаково легко очищают и карманы и обозы» — писал о них польский современник. Так что власти были рады спровадить их. Ждать пришлось недолго — их направили на запад, в помощь Габсбургской (католической) коалиции: в Центральной Европе уже полыхала война 1618–1648 годов, впоследствии получившая название Тридцатилетней. К старому ядру отряда пристало много новых искателей военных приключений. Теперь «лисовчиков» насчитывалось (по польским источникам) десять тысяч человек. Цифра весьма внушительная для того времени — много больше, чем было у Лисовского во время Смуты. И среди них явно преобладали украинские казаки. На западе «лисовчиков» ждал новый блестящий успех. Их удар в тыл чехам и венграм (трансильванцам) спас католическую Вену, которую те осаждали под протестантскими знаменами. Но нам важно другое — казаки тогда впервые попали в Центральную Европу в большом числе и произвели там ужасное впечатление своими грабежами и насилием. Даже католики, которых «лисовчики» в тот раз выручили, прямо говорили, что турки и татары (последние попадали в Европу в составе турецкой армии) в сравнении с казаками еще приличные люди. Венские власти получали множество жалоб от католиков, на грабежи «лисовчиков». Но, конечно, протестантам досталось тогда много больше. Говорили, что для них эти головорезы были «бичом божьим» — «лисовчики» лихостью в битвах и лютостью своих грабежей прославились ещё в России и славу свою подтвердили на Западе.

Позднее они продолжали воевать в Европе, помогли Габсбургам завоевать Прагу (1620 год), часто разделялись, доходили до Италии, иногда на время возвращались домой, в частности, сражались в первой битве при Хотине (см. главу XIII). И к середине 20-х годов XVII века постепенно истаяли в боях. Как и большинство казаков того времени, они еще оставались лояльными Речи Посполитой — гордились польским подданством, воевали только на стороне Речи Посполитой или вместе с ее союзниками. (Предполагают, что на картине Рембрандта «Польский всадник» изображен «лисовчик».) У поляков остались о них прекрасные, даже романтические воспоминания — хорошо, когда такие люди сражаются на твоей стороне и притом в дальних странах. А между тем связь «лисовчиков» с Польшей скоро стала минимальной. Жалование им платил венский император и большинство среди них составляли не поляки, а, как я уже указывал, украинские казаки. Так что верны Польше они оставались только в силу традиции, а может, и просто случайно. В них можно видеть прообраз будущих самостоятельных казачьих армий.

А потом на запад попало еще много казаков. В частности, двухтысячный казачий отряд сражался под французским флагом[34] (Тридцатилетняя война охватила многие страны). Французская армия, в составе которой воевали те казаки, отбила у испанцев в 1646 году Дюнкерк (сейчас атлантическое побережье Франции). Борьба за этот город, важную военно-морскую базу, разгорелась жестокая. Обе стороны использовали новейшие достижения военно-инженерной науки. Командовал французами знаменитый полководец Конде Великий. Казакам было у кого учиться!

Но все когда-нибудь кончается. Кончалась и Тридцатилетняя война[35]. И казаки направились домой. С огромным военным опытом и новейшим вооружением. И без всякого стремления к мирной жизни. Их прибытие не могло не обострить обстановку. Тем более что ветераны Тридцатилетней войны не только отвыкли от мирного труда, но и утратили обычное для средневекового человека чувство социальной дистанции между аристократом и простолюдином. Так как денег для оплаты наемных солдат у всех участников той войны вечно не хватало, то самые важные вельможи и самые прославленные полководцы часто выступали перед солдатами и униженно просили их не бунтовать по поводу неуплаты жалованья, не переходить к противнику, а подождать. Понятно, что, вернувшись домой, казаки не робели перед знатностью самых сановных панов.

Между тем король Владислав IV вступил в переписку с казаками, обещая им привилегии и милости. Видимо, он планировал с их помощью в дальнейшем организовать поход на Турцию. Но казацкая верхушка скрыла королевское письмо в угоду местным польским властям (запомним это!). Казаки, кстати, любили этого короля, и он благоволил к ним. Однако события развивались так, что это принесло Речи Посполитой только вред.

На этом этапе и появляется в истории грозный для евреев персонаж — Богдан Хмельницкий. На вид в нем нет ничего демонического. Это человек в ту пору лет пятидесяти, реестровый казак, имеющий чин сотника (офицера казачьих войск). Человек состоятельный. Его предыдущая жизнь известна мало. Как и все казаки, много воевал, побывал в турецком плену, оттуда или бежал, или выкупился. Был даже слух, что получил он свободу, приняв ислам. А вернувшись из плена, вернулся и в православие. В казачьих бунтах до того активно не участвовал. Был довольно хорошо образован. Он сам был сыном казачьего сотника, претендовавшего на шляхетское достоинство. В молодости посещал иезуитскую школу (см. главу XI). Возможно, в Тридцатилетнюю войну побывал в Западной Европе. Когда он стал знаменит, появилось множество родословных, приписывавших ему знатных предков. Но ничего о его родне, кроме отца, Михаила Хмельницкого, неизвестно. Отец его погиб в бою с турками. Видимо, тогда в плен попал и Богдан (см. главу XIII).

Лирическое отступление

Был в жизни Хмельницкого факт, который обычно замалчивался в его биографиях, написанных в советское время. В 1632–1634 годах Богдан сражался под польским знаменем против русских. В той войне (которая вошла в историю как «Смоленская война» — русские пытались вернуть Смоленск, потерянный в Смутное время) украинские казаки сильно помогли