— Может, отложите отъезд на денек? — испытующе спросил Феодорис замерших перед ним в ожидании напутствия молодоженов, и они усмехнулись так одинаково, что магистр больше не стал настаивать.

Он и сам был бойцом и потому точно знал: бесполезно даже пытаться отговорить этих двоих от принятого ими решения. Выбора, какой трудно было бы понять мирным жителям, привыкшим спать в удобных постелях и умываться теплой водой. Но ему-то не понаслышке были известны пути рассуждений и причины поступков видавших виды воинов и чародеев. Тех, кто привык смотреть на жизнь шире обычных людей, видеть в событиях самую суть, безошибочно находить самые опасные места и решительно бросаться на защиту своей отчизны, сородичей и родного дома.

А если честно признаться самому себе, отговаривать Береста с его куницей магистру вовсе не хотелось, слишком уж дорог был каждый опытный воин там, в месте, где уже много лет шла тайная, но тяжелая битва. А особенно незаурядный командир, умеющий распознавать ложь, и сильная целительница с даром карающего гнева. И трудно сказать сразу, кто из них будет там предпочтительнее.

Возле мельницы прадеда маленький отряд задержался ненадолго. Ольсен разжег летний очаг, а женщины разогрели на нем привезенное с собой мясо и накрыли стол под уже покрывшимся молодыми листочками деревом, тем самым, где Веся когда-то привязывала свой гамак. Сам мельник с внуком тем временем кормили тэрхов и крупного, смоляно-черного ягуара-меланиста, в котором никто не узнал бы прежнего Рыжа. Да он и сам себя не узнавал, промахивался в прыжках и подолгу недовольно вылизывал свои лапы, не понимая, почему они никак не хотят становиться прежнего цвета. А ещё чуть подозрительно посматривал на Весю, ставшую вдруг намного меньше привычного. Впрочем, как и все остальные люди.

Ансерт с ними не поехал, он должен был прибыть в имение Даренса вместе с остальными чародеями к назначенному дню свадьбы. Алхимик предпочел потратить эти дни на учение и изготовление зелий, а не на подготовку к пиру.

— А селяне неплохо тут поработали, — оглянувшись на светившиеся свежим деревом и камнем стены мельницы, небрежно заметила Кастина, и мягко усмехнулась, заметив, каким сияющим взглядом следит ее воспитанница за молодым мужем.

Трудно было не заметить, насколько счастливы эти двое, сколь полны друг другом и своими чувствами. И как не желают расставаться даже на миг.

Феодорис выделил уезжающим новичкам двух огромных тэрхов, а кроме того, они уводили с собой Проныру. Впрочем, его теперь тоже было трудно узнать, питомец Береста почти догнал в росте зверей чародеев. Однако Эвеста считала, что кости у Ныра ещё не совсем окрепли, и потому на нем ехала Кастина, как самая легкая после княжны. Сама Веся ехала с мужем, Берест решительно заявил об этом, едва выйдя на крыльцо, и никто даже не подумал спорить. Ольсену пришлось путешествовать в компании с Чарышем, как после недолгих раздумий назвала Рыжа хозяйка. Всё равно при оклике начало клички теряется, зато зверю не придется долго привыкать.

— Мне тоже это место понравилось с первого взгляда, — отстраненно откликнулась княжна, — но думаю, вам не стоит жить здесь. Лучше поселиться рядом с нами, когда Дест построит крепость.

— Вам нужно сначала от южной беды избавиться, — невесело хмыкнула наставница, и Веся отметила про себя, что Кася больше не спорит против объединения с Ольсеном, хотя бы на словах, — а потом видно будет, строить крепость в другом месте или возрождать город на Ойрете.

— Ого, — ахнула княжна и, на миг забыв про мужа, уставилась на наставницу с живым интересом, — ну ты и замахнулась, матушка! Это сколько же мне тогда ещё лет своего дома не видать?!

— А мне показалось, будто Феодор торопится… словно задумал какую-то ловушку для шамана. Не зря же всех чародеев туда собирает. И ещё… нужно спросить твоего Деста, не послышался ли ему тайный смысл в словах магистра, когда тот отвечал на вопрос, куда деваются чародеи? Иногда самые обычные слова скрывают большие тайны.

— Вот и мы. — Ардест торопливо направлялся к столу, неся в руках охапку первоцветов. — Это тебе, любимая! О чем вы разговариваете?

— О тебе, — не солгала Веся, — но давай сначала пообедаем, а расскажу я всё по дороге?

— Умница моя, — крепко поцеловал жену ястреб и, нехотя оторвавшись, подвинул к ней тарелку, — тогда поешь хорошенько, ужинать будем в имении Дарса, заезжать в харчевню не имеет смысла.

Ольсен завистливо вздохнул и сел напротив них рядом с Кастиной, но травница его словно и не заметила. Хотя и спорить, когда мельник положил возле её тарелки аккуратно подобранный букетик цветов, не стала.

— Нет, солнышко… тогда я ещё не так хорошо, как сейчас, разбирался в таких тонкостях, — выслушав любимую, вздохнул Берест, — вполне возможно, Феодорис и слукавил. Но ведь теперь это не имеет никакого значения, ты и сама понимаешь.

— Ну да, — уверенно кивнула Веся, устраивая голову ему на груди.

Разумеется, она понимала, что никакие новые подробности и ничьи доводы не заставят теперь Береста отказаться от своего решения. Да и сама она считает его верным. Не настолько они слабы, чтобы остаться в стороне. Бывают в бою такие моменты, когда победа зависит от вовремя поданной команды или от одной стрелы.

— А почему у вас зашел разговор о Феодорисе? — через некоторое время спросил ястреб, оторвавшись от губ жены и сообразив, что в дороге лучше не увлекаться.

— Мы говорили про крепость, которую ты намерен строить, я звала Кастину с Ольсеном поселиться рядом. А она говорит… неизвестно ещё, где и когда это будет… возможно, ты захочешь восстановить тот город, возле Антаили.

— Какая проницательная женщина, — с легкой досадой фыркнул ястреб. — Не хочу кривить душой, счастье мое, такая мысль мне приходила в голову. Но я пока ничего определенно не решил и могу сказать сразу: когда придет время выбирать, последнее слово будет за тобой. Я уже понял… нам с тобой нравится одно и то же, мне очень по душе пришлись комнаты, которые ты выбрала для себя.

— Те, какие ты выбрал для нас, тоже хороши… — заступилась за мужа княжна и неудержимо покраснела, сообразив, как можно понять ее слова.

— Солнышко мое… — крепкие руки мгновенно сжали ее в жарком объятии, на щёчки и губы княжны обрушился ураган пылких поцелуев, и опомнился ястреб, только услыхав едкое покашливание прадеда.

— Между прочим, уже пригороды Ставина виднеются, а там вечерами довольно оживленно, особенно весной.

— Спасибо, дед, — невозмутимо отозвался княжич, помогая Весе перебраться на переднее кресло.

Хочешь или не хочешь, а о своем звании чародея забывать нельзя, это он за несколько дней жизни в цитадели затвердил накрепко. И не то чтобы сами чародеи напоминали, нет, они вообще и слова ни разу не сказали. Но прошлая поездка с Саргенсом показала, насколько неодинаково ведут себя чародеи в своем доме и в толпе простолюдинов. В осанке откуда-то сразу появляется гордая важность, а на лице строгое, отрешенное выражение. И все настолько привыкли видеть чародеев именно такими, что непременно забеспокоятся, если один из них станет прилюдно обниматься с любимой женой.