Кохрейн узнал подробности событий, происходивших в его отсутствие. Он выполнял задание Адмиралтейства по уничтожению вражеского флота, хорошо спланировал и тщательно подготовил операцию. В ходе ее осуществления он мог быть недоволен, как выполнялись его предначертания и приказы, но увиденное им на рассвете 12 апреля не оставило места для недовольства или неудовлетворенности.

Было серое, пасмурное и туманное утро. Дул свежий бриз. Взору британских моряков предстала необычная картина — там, где днем раньше царил порядок и французские суда стояли аккуратными линиями, теперь наблюдалось полнейшее расстройство. Только два вражеских судна могли передвигаться — то были линейные корабли. К югу от них под разными углами сидели на мели боевые суда имперского флота. Среди них выделялся огромный корпус Океана — 120-пушечного флагманского корабля французского главнокомандующего. Было очевидно, что во время ночной атаки большинство вражеских кораблей устремились в направлении устья реки Шаранта, стремясь покинуть залив, зацепили дно и сели на мель. Уровень воды в заливе достиг своего пика в два часа утра, а начавшийся затем отлив еще более усугубил положение французских судов — они дали большой крен и теперь имели жалкий и беспомощный вид. Огонь британских орудий мог повредить их днища и окончательно вывести корабли из строя.

Положение, в котором оказались адмирал Аллеман и его моряки, было самым ужасным. Вместо активных операций на просторах Мирового океана, которые должны были вскоре начаться согласно разработанным планам, французам предстояло предпринять отчаянные усилия по спасению своих попавших в ловушку кораблей. Долг воинской чести требовал использовать все шансы в этой борьбе. Французы должны были приступить к проведению долгой, тяжелой и трудоемкой операции по освобождению своих кораблей. Следовало максимально их облегчить — выбросить за борт пушки и другое тяжелое оборудование. Оставшиеся на плаву корабли и новый прилив должны были способствовать вызволению севших на мель судов.

Эти действия требовали немалого времени, и британцы имели все шансы опередить врага. Кохрейн и его люди проделали грязную и опасную работу, и теперь наступал черед больших кораблей британского флота. Капитан фрегата Империуз должен был проинформировать командующего адмирала о результатах первого этапа операции.

Лорд Кохрейн приказал поднять все шлюпки на борт корабля. В 4 часа утра фрегат Империуз поднял паруса и поплыл в сторону стоявших на якоре британских судов. В ходе движения корабль оставался вне досягаемости французских артиллерийских орудий, установленных на острове Экс.

Флот адмирала Гамбье занимал позицию в трех милях от места временной стоянки фрегата Империуз и в шести милях от ближайшего французского судна. Это было достаточно далеко и не давало командующему адмиралу возможности наблюдать за ходом действий.

В 5 часов 48 минут утра Кохрейн послал сигнал адмиралу Гамбье: «Половина флота может уничтожить врага: семь [судов] на мели»[60]. Сигнал был принят, и флагманский корабль Каледония дал подтверждающий знак, однако лорд Гамбье не послал Кохрейну никакого ответа.

Небеса прояснились, и видимость стала хорошей. Наблюдатели на фрегате Илтериуз теперь могли разглядеть полную картину места событий, в том числе самые удаленные от них суда противника.

В 6 часов 40 минут Кохрейн послал второе сообщение адмиралу: «Одиннадцать на мели»[61]. Сигнал был принят и подтвержден, однако британские корабли не тронулись с места.

Нетерпение Кохрейна возрастало, и в 7 часов 40 минут он послал третий сигнал: «Только два на плаву»[62]. Краткие и содержательные сообщения дали адмиралу реальное описание сложившейся ситуации.

В девять часов утра Кохрейн вновь повел свой корабль к острову Экс, чтобы наблюдать за событиями. Он понимал, что наступает идеальное время для атаки и разрушения вражеских кораблей: британцам помогал новый прилив. Теперь он сгорал от нетерпения и приходил в полное отчаяние от собственного бессилия, поскольку верная добыча готовилась выскользнуть из рук. Кохрейн видел, как команды нескольких французских кораблей выбрасывали за борт пушки и различные припасы. Они работали дружно и энергично, а новый прилив должен был помочь их усилиям. Британцы не имели права медлить, и в половине десятого утра Кохрейн послал четвертый сигнал своему адмиралу: «Враг готовится уйти»[63].

Лорд Гамбье продолжал терять время, и непонятно, почему. Кохрейн рисковал жизнью, выполняя опаснейшее задание, и британские моряки приносили жертвы для достижения общей цели. Несколько обстоятельств мешало осторожному адмиралу перейти к решительным действиям: во-первых, Гамбье был противником самой идеи атаки с использованием зажигательных судов; во-вторых, его офицеры восприняли в штыки назначение младшего офицера исполнителем операции; в-третьих, в сообщениях Кохрейна было некоторое противоречие — вначале он сказал о семи, затем об одиннадцати севших на мель кораблях.

Лорд Гамбье колебался, оценивая все условия и политические соображения. Приказы Адмиралтейства предписывали ему осуществлять общее руководство проведением операции, однако он не получил прямых указаний использовать корабли флота для проведения атаки.

Было желательно, чтобы специально подготовленные корабли с бомбами и зажигательные суда разрушили французский флот, однако этого не произошло. Проведенная капитаном Кохрейном атака создала условия для уничтожения вражеского флота, но не привела к разрушению судов неприятеля. Адмирал Гамбье не испытывал симпатий к Кохрейну и не вполне доверял его сообщениям. Ночью он видел вспышки взрывов и пламя, пожиравшее суда, но не знал всех обстоятельств дела. Гамбье боялся вести корабли в залив, поскольку не хотел сделать их мишенями стоявших на острове Экс артиллерийских орудий или посадить суда на мель. Он поддерживал операцию в целом, но при этом не хотел рисковать своим флотом. Лорд Гамбье давал молодому и нетерпеливому капитану уроки выдержки, высокой ответственности и заботы о кораблях Его Величества.

В десять часов Кохрейн приказал бросить якорь вблизи места, где его корабль провел предыдущую ночь. Ожидая действий адмирала, Кохрейн направил лодку для проведения замеров глубин. Он имел точную французскую карту залива и приказал сделать замеры в нескольких важнейших местах. Он также имел ясное представление о том, что пушки острова Экс не представляют большой опасности для британских судов.

Получив четвертый сигнал капитана Кохрейна, лорд Гамбье наконец решился снять корабли с якоря. Британский флот начал медленное перемещение. Кохрейн в большом волнении наблюдал за движением судов и испытывал облегчение. Оно было временным — флагманский корабль бросил якорь вдали от острова, другие суда последовали его примеру. Не только Кохрейн, но другие моряки флота испытали страшное разочарование и не сдерживали своих эмоций. Кохрейн понял, что Гамбье не намерен атаковать.