— А ты постой час на одной ноге и перестанешь путать, — прокомментировал Фостер. — Есть тут у нас один поклонник пернатых, любящий организовывать подобные аттракционы.

— Не понял, — Шульц чуть нахмурился, пытаясь уловить смысл сказанного. Зная Эрика, любое непонятное слово из его уст можно было расшифровать, как скрытое оскорбление. Но докопаться до сути Кристоф уже не успел.

В этот момент им сообщили, что на Петербург надвигаются вражеские беспилотники.

— Пятнадцать? — эхом переспросил Лесков, сильно побледнев. Его взгляд немедленно устремился в небо, где сейчас беспечно кружил Жак. И самым страшным было даже не то, что с ним невозможно связаться. Француз попросту не сможет быстро вернуться в прежнюю форму, чтобы скрыться в тоннеле.

Не проронив ни слова, Дмитрий начал готовиться к инъекции.

— Постойте, вы что… За ним, что ли? — опешил Фостер. — Пускай русские поднимают своих «пташек», а француз уж как—нибудь…

— Я не могу рисковать драконом, — ответил Лесков, спешно избавляясь от верхней одежды.

— Да, но… Это самоубийство! Они выпустят в вас ракеты…

Но Дмитрий уже принял решение. Вскоре в небо взмыл еще один синий дракон, и Фостер отборно выматерился. Что—что, а он не был готов потерять двух кайрамов так скоро.

— Вы тоже обратитесь? — вырвалось у него, когда он заметил, что теперь шприц подобрал Матэо.

— Я все равно должен был сегодня размять крылья. Так почему бы не сейчас?

В глубине его карих глаз Фостер уловил тень страха, но испанец не колебался.

— Это вам не порхать, как гребаная бабочка над цветочком! — взорвался Эрик. — Это самый что ни на есть настоящий воздушный бой! Ракеты «золотых пташек» гораздо быстрее вас. Вас же перебьют всех к чертовой матери!

— Либо помоги, либо заткнись и не мешай, — прервал его Матэо. В тот же миг где—то поблизости небо осветила яркая вспышка, и воздух сотряс взрыв. Первый вражеский беспилотник оказался сбит, но было неясно, чья это заслуга: дракона или системы защиты.

Фостер в ужасе проследил за тем, как в небо поднялся еще один кайрам.

— Дерьмо… Вот дерьмо…, — пробормотал он. — Надо убираться отсюда.

Кристоф в растерянности посмотрел на Эрика, не зная, что делать. Он понимал, что скорее всего они не сумеют отразить атаку. Однако уйти и бросить своих союзников в беде он тоже не мог. Вайнштейн говорил, что сыворотка может оказать на его организм отрицательный эффект, быть может, даже убить. Но на чаше весов было слишком многое…

— Крис, только не вздумай… — начал было Ханс, но мужчина уже поднял лежащий на снегу шприц и начал готовиться к инъекции. Руки Шульца дрожали, но в энергетике уже улавливалась знакомая уверенность человека, решившего идти до конца.

В этот момент небо снова озарила яркая вспышка, раздался оглушительный взрыв.

— Крис, я прошу тебя! — Ханс сорвался на крик. — Их слишком много!

Но Шульц не ответил. Тогда, словно ища поддержки, Ханс в отчаянии обернулся на Фостера. Что же им делать? Но ответ был очевиден. Раз все идут, тогда и им тоже нужно. Возможно, вчетвером Жак, Дмитри, Матэо и Крис обречены, но вшестером…

Однако уже через миг до Ханса дошло, что на том месте, где был Эрик, остались лишь его следы.

— Нет! Вернись! — в ярости закричал он в темноту пустой улицы. И, когда Кристоф обратился и взмыл в воздух, Ханс остался совершенно один.

— Господи, помоги мне, — прошептал парень, провожая взглядом друга.

Он понял, что ему больше ничего не остается, кроме как использовать оставшиеся четыре ампулы…

В эту ночь Совет Тринадцати принял окончательное решение касательно судьбы иноземного «агрессора». Приказ — атаковать тварь, угрожающую безопасности эффективного общества, они утвердили практически единогласно. Австралия не объявляла кайрамам войну, поэтому вмешательство этих существ в дела человечества было воспринято не иначе как терроризм.

Синий дракон подтвердил это, уничтожив без предупреждения два беспилотника на территории Мексики. Чужак атаковал моментально, даже не позволив начать переговоры. Внутри самолетов летчиков, конечно же, не было. Однако в совете не сомневались, что даже их присутствие не остановило бы дракона от нападения.

Когда кайрам—разведчик был замечен на территории Петербурга, ситуация стала еще более очевидной: крылатые твари поддерживают «деградирующую» часть населения. Необходимо было действовать немедленно. Лишь двое в Совете Тринадцати высказались против, но теперь Джордж Уилсон решил не брать во внимание мнение «паразитов». Эти двое были нужны в совете лишь для того, чтобы умаслить живущих здесь полукровок. И, если Лонгвей хотя бы предложил Австралии биологическое оружие в виде «дзями», то от Бранна Киву было больше вреда чем пользы. Именно этот сукин сын допустил утечку драгоценного антидота на территории России, за что его до сих пор считали своего рода предателем.

Уилсон решил сохранить Киву жизнь лишь потому, что не хотел уничтожать редкого «телекинетика», который мог пригодиться в случае непредвиденной ситуации. Но он никак не мог предположить, что эта самая «непредвиденная ситуация» примет обличье дракона. Человечество не знало, как сражаться с таким противником — уж точно не баллистой и доисторическими копьями. Но Уилсон был уверен, что земляне достаточно шагнули в разработке оружия, чтобы уничтожить какого—то жалкого «птеродактиля». Австралия была оснащена лучшим оружием человечества, в ее армии было немало полукровок, а, значит, победа определена…

Дмитрий настиг Жака в тот момент, когда ближайший к ним беспилотник выпустил первую ракету. Всё произошло так быстро, что Лесков даже не успел ничего предпринять. Яркая вспышка ослепила его, а, когда он открыл глаза, то обнаружил, что француз жив. Ракета взорвалась в пяти метрах от них, наткнувшись на невидимый барьер.

— Чтоб меня… — услышал в своем сознании Дмитрий удивленный голос Жака. Вот только язык, на котором он обратился к своему собеседнику, звучал совершенно незнакомо. Да и обращался ли Жак вообще? Возможно, это были всего лишь его мысли, которые Дима каким—то образом умудрился «подслушать».

Впрочем, сейчас это открытие волновало Лескова меньше всего. Он заметил, как беспилотник, атаковавший Жака, вильнул в его сторону, желая обогнуть «невидимый барьер». Однако в этот момент француз мысленно рассмеялся и слегка «передвинул» стену.

Мощный взрыв буквально оглушил Дмитрия. Он отлетел в сторону, в растерянности наблюдая за тем, как француз «развлекается» с, казалось бы, неминуемой смертью. Лесков был уверен, что телекинетик—полукровка не сумеет удержать барьер под таким давлением. Но он ошибался. Жак без всякого труда сохранял прозрачную преграду, расширяя и отдаляя ее от себя по мере необходимости. И с каждой новой взорванной ракетой веселился всё больше. Они разбивались одна за другой, подобно мухам на лобовом стекле грузовика.