**Данные расчетные

Именно резкое возрастание численности советских ВВС и объясняет нам, почему боевые счета многих немецких асов особенно быстро росли в 1943—1944 гг. – когда превосходство немцев в характеристиках самолетов, выучке летчиков и тактике было уже не столь большим, как в первом периоде Великой Отечественной. Так, В.Новотны, который воевал на Восточном фронте, в I группе 54-й истребительной эскадры «Грюнхерц», в продолжение 29 месяцев (с 22 июня 1941 г.), три четверти своих официальных побед над советскими самолетами (190 из 255) одержал за 8-месячный промежуток с 7 марта по 15 ноября 1943 г.9 Но на эти 8 месяцев пришлось его участие, например, в Курской битве – в первый день которой на каждый из 186 истребителей авиационной группировки, в которую входила часть Новотны, приходилось 6 воздушных целей: противостоявшая этим 186 FW190 16-я воздушная армия Центрального фронта на 5 июля 1943 г. насчитывала 1151 боевой самолет. Затем в том же районе, что и «Грюнхерц», стала действовать еще и 15-я воздушная армия Брянского фронта, имевшая к 1 июля 967 машин...10 Обер-фельдфебель Х.Штрасль из III группы 51-й истребительной эскадры «Мёльдерс» всего за четыре дня сбил тогда, по официальным данным, почти столько же самолетов, сколько за предшествующие два года: имея к началу Курской битвы 37 официальных побед, 5, 6, 7 и 8 июля 1943 г. он добился еще 30!11 В.Шук, воевавший на Востоке, в III группе 5-й истребительной эскадры «Айсмеер», около 32 месяцев (с марта 1942-го), половину своих официальных побед над советскими самолетами (98 из 198) одержал за последние три с половиной месяца – с 16 июня по конец октября 1944 г.12 Но ведь, например, в октябре, в начале Петсамо-Киркенесской операции, на каждый из 66 участвовавших в ней Bf109 «Айсмеера» приходилось 15—16 воздушных целей (с советской стороны было задействовано 1022 самолета 7-й воздушной армии Карельского фронта и ВВС Северного флота), тогда как на каждый из 468 советских «ястребков» – около 0,3 (у немцев было всего 169 машин)...13

Соответственно, у советских пилотов шансы встретить в воздухе самолет противника с 1943 г. все уменьшались. «Больше всего немецких самолетов я сбил в 1943 году, а потом в 1944 и 1945 годах практически не сбивал, – отмечает воевавший тогда в 111-м гвардейском истребительном авиаполку на Северо-Кавказском, Воронежском и 1-м Украинском фронтах С.Д.Горелов, – к середине войны [в действительности все-таки после середины войны. – А.С.] господство в воздухе было уже нашим. Под Львовом [в июле 1944-го. – А.С.] большое количество немецких самолетов было редким случаем»...14 Кстати, в зарубежной литературе то, что большое численное превосходство одной из сторон снижает шансы каждого отдельного ее пилота встретиться в воздухе с противником, подмечено уже давно. Именно резким уменьшением числа потенциальных жертв объяснял, например, М.Спик то обстоятельство, что в 1944—1945 гг. английские истребители сбивали гораздо меньше немецких самолетов, чем в 1940—1942-м, во время «битвы за Англию» и воздушных сражений над Мальтой15. В самом деле, во время летних боев 1944-го над Францией выучка британских пилотов была уже лучше, чем у основной массы немецких; их самолеты – «Спитфайр F Mk.IX» и Mk.XIV и «Темпест Mk.V» – уже не уступали немецким (как «Харрикейн» в 1940-м или «Спитфайр Mk.V» и Р-40 в 1942-м). Значит, только из-за многократного численного превосходства англо-американских ВВС лишь один из 58 боевых вылетов их истребителей заканчивался тогда докладом о сбитии немецкого самолета. Американский летчик-истребитель У.Колони, летая с середины 1944 г. над Италией, Францией, Румынией и Германией, вообще ни разу не встретил в воздухе ни одной вражеской машины! И «его случай был далеко не единичным, а одним из сотен»...16

Встретить в воздухе самолет противника – и получить тем самым шанс выполнить свое предназначение – немецким истребителям было легче еще и благодаря рациональности немецких и нерациональности советских принципов использования истребительной авиации. Немецкие истребители, как правило, решали наступательные задачи:

а) «расчищали небо» перед своими бомбардировщиками на направлениях главных ударов своих или советских наземных войск и

б) занимались «свободной охотой» на этих направлениях, а также над советскими аэродромами.

Советские же использовались в основном для решения оборонительных задач:

а) для прикрытия наземных войск путем воздушного патрулирования над занимаемыми ими районами и

б) для прикрытия штурмовиков и бомбардировщиков путем непосредственного их сопровождения.

Иными словами, немецким летчикам-истребителям чаще всего ставилась задача целенаправленно искать самолеты противника в районах их наиболее вероятного появления. А советским – пассивно ожидать появления врага, оставаясь привязанными к определенному району или точке (группе сопровождаемых ударных самолетов). Это еще сильнее уменьшало шансы советских летчиков встретиться с воздушным противником: ведь в большей части этих районов и точек немецкая авиация так и не появлялась – она концентрировала свои усилия на ограниченном числе направлений! И значительная часть советских «ястребков» «утюжила воздух» зря – особенно в 1941-м, когда система оповещения о приближении самолетов противника была несовершенной, а анализом действий немецкой авиации в советских штабах, похоже, не занимались. По свидетельству сражавшегося тогда на Украине, в составе III группы 52-й истребительной эскадры, немецкого аса Г.Ралля, «действия русских в воздухе превратились в бесконечные и бесполезные вылеты с очень большим численным перевесом, которые продолжались с раннего рассвета и до поздних сумерек. Не наблюдалось никаких признаков какой-то системы или концентрации усилий. Короче говоря, прослеживалось желание в любое время держать самолеты в воздухе, «в постоянных патрульных миссиях над полем боя»17. Примерно то же самое, как показал Ю.В.Рыбин, происходило летом 41-го и на противоположном конце фронта, в Заполярье. Здесь на каждый из 158 истребителей ВВС 14-й армии и ВВС Северного флота приходилось не так уж и мало потенциальных целей: группировка люфтваффе, действовавшая на мурманском направлении, к концу июня насчитывала 83 самолета. И тем не менее из 1480 самолето-вылетов, совершенных И-15 бис, И-153, И-16 и МиГ-3 72-го смешанного авиаполка ВВС Северного флота за первый месяц войны, 1360 (т.е. 92%) завершились без встреч с воздушным противником...18

На этом фоне возможности, предоставлявшиеся для увеличения своих боевых счетов немецким летчикам, выглядят огромными уже хотя бы потому, что вплоть до конца 1943-го они постоянно целенаправленно появлялись над советскими аэродромами. Здесь не только была практически гарантирована встреча с воздушным противником – здесь было несравненно легче этого противника сбить! Ведь самолет, взлетающий с аэродрома или садящийся на него, был полностью беззащитен. Еще не набравший или уже погасивший скорость, он не мог вовремя сманеврировать, чтобы уйти из-под атаки; не было у него и необходимого зачастую для такого маневра запаса высоты...

Но даже если встреча с воздушным противником происходила, решавшие оборонительные задачи истребители сплошь и рядом бывали вынуждены отказываться от ведения с ним боя – опять-таки упуская возможность увеличить свой боевой счет. Ведь для воздушных патрулей и истребителей сопровождения уничтожение вражеских самолетов отнюдь не являлось самоцелью! Их официальной задачей было не допустить бомбежки или штурмовки воздушным противником советских войск и нанесения им потерь советским бомбардировщикам и штурмовикам – и, соответственно, им строго запрещалось покидать район прикрытия и отрываться от сопровождаемых ударных самолетов. Поэтому обычными были случаи вроде того, что произошел 5 августа 1943 г., во время Орловской операции, в районе города Кромы. Прикрывая переправу 2-й танковой армии через реку Крома, Як-7б 163-го истребительного авиаполка 336-й истребительной авиадивизии 16-й воздушной армии Центрального фронта обнаружили группу немецких бомбардировщиков. «Мы пошли в атаку, – вспоминал участник этого вылета А.С.Морозов, – но они, завидев наши истребители, повернули назад. А нам преследовать их было нельзя – переправа дороже»...19 О таких же случаях рассказывали и летчики-истребители из 14-й воздушной армии 3-го Прибалтийского фронта, прикрывавшие в сентябре 1944 г., во время Прибалтийской стратегической операции, свои войска в районе Дакста – река Седа (Латвия) и сильно страдавшие при этом от атак «воздушных охотников» из 54-й истребительной эскадры люфтваффе: «Атакуют внезапно со стороны солнца, стараются сковать боем нашу группу. А нам в бой вступать нельзя: того и гляди, бомбардировщики нагрянут»...20