– Это все ваши новости?

– Нет. Есть еще один вклад.

– А его я когда внес?

– Сто пятьдесят три года назад.

Когда это я стал долгожителем? Вот уж не предполагал, что это достижение сопровождается столь масштабным склерозом!

– Его положили не вы. Но вы являетесь его получателем.

– Что-то я вас не очень хорошо понимаю... Не я? А кто? И что это за вклад?

– Он сделан Серым рыцарем. Характер вклада нам неизвестен – это небольшой деревянный ящик.

– А с чего тогда вы решили, что я – именно тот, кому он предназначен?

– Там есть сопроводительное письмо. Оно не запечатано, и мы знакомы с его содержимым. Так вот в нем дословно написано так: «Тот Серый рыцарь, который выйдет живым из дома смерти и спросит о том, что ему принадлежит, – должен забрать этот ящик».

– И вы полагаете, что речь идет обо мне? – задумчиво чешу я в затылке.

– У вас есть иное объяснение произошедшим событиям и вашим собственным словам?

Объяснений у меня не было. Пожав плечами, Оген приглашает меня прибыть к нему в контору в любое удобное для меня время, после чего откланивается.

A я остаюсь сидеть в тягостных размышлениях.

– Не дрыгайся! – Твердый кулачок Мирны больно пихнул меня под ребро.

Возмущенно дергаю ногой, за что тут же вознаграждаюсь очередным толчком в бок.

Проводился очередной сеанс «утреннего осмотра», как я прозвал эти процедуры. С недавних пор она каждые три дня меня внимательно оглядывает. Щупает сильными тонкими пальцами, приподнимает веки и простукивает костяшками пальцев грудь. В процессе этого я постоянно пытаюсь ей помешать всеми доступными способами. Иногда это получается, и осмотр затягивается весьма надолго. Иногда – нет. Вот и сегодня явно не мой день. Сероглазка настроена весьма решительно и безжалостно пресекает все попытки заняться чем-нибудь, с моей точки зрения, более приятным и полезным.

Наконец она заканчивает свой привычный ритуал. Но, против обыкновения, остается сидеть около меня, не делая никаких попыток подняться. Только машинально хлопает меня по шаловливым ручонкам.

– Что такое ты обнаружила? У меня начал расти хвост? Или рога?

– Нет. С этим бы я как-нибудь смирилась бы.... Живут же некоторые с горбунами и кривоногими? Чем ты был бы хуже в данном случае? Думаю, что если у тебя действительно выросли бы рога, то после всего того, что уже успело здесь с нами произойти, епископ и этому бы нашел какое-то оправдание.

– Ну, раз все так неплохо – отчего такое похоронное настроение?

– Не знаю... Ты в зеркало давно смотрелся?

– Вчера утром – когда брился.

Тоже, кстати говоря, проблема. Бритвы у меня тут нет, а местные изделия просто приводят в оторопь. Выбриться начисто такой штуковиной все-таки можно. Раза, эдак, с третьего. Понятно, отчего в это время почти все ходили бородатыми. Попробуй, выдержи ежеутренне такое издевательство! До пупа бороду отпустишь.

Вот и я отрастил «дипломатическую» бородку (точнее – длинную, кое-как облагороженную щетину), которую все же приходилось время от времени подравнивать. Оттого и собственную физиономию в зеркале видывал нечасто.

– И что ты там увидел? – спрашивает Мирна.

– Тоскующую по тебе морду!

– А кроме морды?

– Усы, лапы и хвост!

– А серьезно? – не поддерживает меня сероглазка.

– Да... ничего особенного... все как всегда...

– Идем!

И она шлепает босыми ножками в соседнюю комнату.

Подхватываю ее на руки.

– Тут же каменный пол! Простудишься!

– Не дождешься! – Выворачивается она, но тапочки все же надевает.

Вот и зеркало. Делают их тут неплохо, популярностью они пользуются немаленькой, и я уже не удивляюсь, увидев на улице молодую девушку с зеркальцем в руке.

Рассматриваю свое отражение.

Рогов действительно нет. Хвоста... пока не нахожу.

– И что я должен еще разглядеть?

Тонкие пальчики нерешительно коснулись темного пятна слева на моей груди.

– И что? Это еще после того ранения было!

– Разве? – Она достает откуда-то листок бумаги. – Я еще тогда обратила внимание и зарисовала пятно – уж больно странная форма у него была. Вот – посмотри!

– Ну... – верчу листок в разные стороны. – Пятно... И что?

– А ты сравни с этим... ну, что у тебя сейчас с ним стало?

Разглядываю рисунок и пытаюсь честно понять – что тут необычного? Ну, стало пятно больше... и что?

– На что оно похоже?

– Черт его знает... похоже, что... да, нет! Чушь...

Вместо ответа она выбегает из комнаты. Щелкает крышка сундука.

Опять ждать?

Недолго... Мирна возвращается и осторожно поднимает руку – в ней зажаты ножны с Рунным клинком.

Прикладывает его к моей груди.

– Видишь?

Очертания пятна с большой точностью повторяют форму рукояти Рунного клинка...

Проскрипев громадными петлями, тяжелые полотнища ворот медленно закрываются за нашими спинами.

Все!

Наконец-то мы дома!

Я уже не заметил, когда стал называть это величавое строение своим домом. Но... как-то вот прижилось...

Спрыгиваю с коня и помогаю Мирне выйти из ее возка. Она смущенно улыбается и благодарит меня взмахом своих роскошных ресниц. Лопни мои глаза, но она с каждым днем становится все более привлекательной! И где были все окружающие мужики раньше? Не заметить такую красавицу? Это надо совсем слепым быть! Хотя... нет уж, на фиг – неча было совлом торговать! Теперь – она моя, и я никому не собираюсь ее уступать. Да, откровенно говоря, что-то смутно представляется мне настолько отмороженный индивид, чтобы рискнуть отбить девушку у меня! Особенно в моем нынешнем статусе.

Догоняю сероглазку и высказываю ей на ухо свои мысли по этому поводу. Она еще больше смущается и спешит исчезнуть от меня во внутренних переходах замка. С удовольствием за ней бы и последовал, но... во дворе меня уже ждут.

– Здорово, Логен! Как тебе это хозяйство? Бардака много? – спрашиваю нового управляющего.

Он смущенно кланяется мне.

– Большое хозяйство, милорд! И порядком подзапущенное, смею вам сказать! С вашего позволения, милорд, я отправил навести порядок своих детей и жену, но только вот как скоро они сумеют это сделать... – виновато разводит руками Логен. – Замок ведь – не обычный дом...