– Захвачу. Если будет хорошо себя вести, – отозвался Мейсон и под всеобщий хохот вышел на улицу.

Лишь на безопасном расстоянии от бара он поставил Флоренс на землю и, схватив за руку, потянул к стоянке.

– Пошли отсюда! И поскорей, пока они не передумали.

Флоренс выдернула руку и быстро зашагала с ним рядом, недовольно ворча:

– Ну, надо же! И как это они меня отпустили? А вы тоже хороши: таскаете меня взад-вперед. Будто я мебель, какая…

Мейсон ухмыльнулся и, не удержавшись, поддразнил:

– Спор есть спор. А я выиграл в честной борьбе.

Флоренс остановилась и завопила на всю набережную:

– Ничего подобного! Вы смухлевали! А теперь еще и врете!

Мейсон схватил ее за запястье и силком приволок к машине.

– Как бы там ни было, я победил, – упрямо буркнул он. Открыл дверцу, усадил ее, сел сам и завел мотор.

– Куда едем? – насупив брови, спросила Флоренс.

Мейсон покосился на нее и понял: она дуется не столько от гнева, сколько из принципа.

– На утес. Там и поговорим, – успокоил он ее, выруливая со стоянки. – Потерпите. Это близко. Будем там, через пару минут.

С утеса открывался потрясающий вид. Огненный шар солнца скатился на горизонт, окрасив бухту в оранжево-розовый цвет, сочная зелень оттеняла золотистый песок, по небу разбежались барашки облаков…

Мейсон остановил машину у обочины и выключил двигатель.

– Удивляюсь, и как вы только умудрились дожить до тридцати лет? – с ухмылкой спросил он, а про себя подумал, что она чертовски хорошо выглядит.

Флоренс еще не отошла от азарта игры, что было ей к лицу: щеки горели румянцем, глаза оживленно блестели… Однако хождение по краю пропасти не всегда заканчивается удачно. Неужели ей это неведомо?

– Ваш сарказм неуместен! – возмутилась Флоренс. Она была чрезвычайно горда собой и своим успехом. – А вас не удивляет, что я умудрилась заработать себе на пропитание? И вопреки вашим прогнозам, не пропала в чужом городе. – Она усмехнулась. – Вместо того чтобы издеваться, могли бы меня и похвалить.

Похвалить?! Мейсон с превеликим удовольствием свернул бы ей шею. Однако объективности ради приходится признать: Флоренс достойна восхищения. Он считал ее избалованной богачкой, а она нашла-таки способ заработать и сделала это мастерски. Да, она оказалась бесстрашной и находчивой. В этом ей не откажешь. Плохо только, что у Флоренс полностью отсутствует инстинкт самосохранения. Неужели она не понимает, чем могла окончиться ее дерзкая выходка?

– Вы что, не заметили, как смотрели на вас некоторые типы?

Флоренс усиленно заморгала.

– Подумаешь! Мне от их взглядов ни холодно, ни жарко.

Мейсон досадливо поморщился.

– Разменяли четвертый десяток, а рассуждаете как малое дитя…

– А у вас чудовищные манеры! По поводу и без повода вспоминаете, сколько мне лет.

– Флоренс, я серьезно.

– Я тоже. – Она передернула плечами. – Ну что плохого в том, что я им понравилась? А вы, как я погляжу, и мужчин не жалуете! Считаете всех поголовно похотливыми животными, которые не пропустят ни одной юбки?

Мейсон застонал и откинулся на спинку сиденья.

– Я говорил совсем о другом.

– О чем же?

– В любой толпе большую часть составляют хорошие парни, но попадаются типы, которые считают своим долгом показать, какие они крутые.

Флоренс поняла, но сдавать позиции не собиралась.

– Хорошего же вы мнения о людях!

– Да, Флоренс, я считаю, что в основе своей люди неплохие. Только чтобы они такими и оставались, лучше не будить в них зверя.

– Ну и ну! – усмехнулась она. – Занятная философия…

Мейсон с трудом подавил желание тряхануть ее как следует.

– Флоренс, я прошу вас об одном: в следующий раз, прежде чем поставить себя в подобное положение, подумайте, как следует. Договорились?

Флоренс улыбнулась, и Мейсону показалось, будто на миг кругом стало светлее.

– Есть, сэр! – отсалютовала она по-военному и приложила к виску пальцы.

– Кстати сказать, Флоренс, а где вы научились так классно играть в бильярд?

– Еще в школе, – вздохнула она. – Даже чемпионкой была. Раньше я здорово увлекалась спортом и под предлогом подготовки к соревнованиям частенько сачковала занятия, особенно химию… А потом забросила спорт и всерьез занялась рисованием.

– А вы не так просты, как может показаться на первый взгляд, – тихо заметил он.

Флоренс не поняла, хорошо это или плохо. Улыбка потухла, но через миг появилась снова.

– Что будем делать?

Мейсон не сразу ее понял. Она слишком быстро переключала скорости. Ее улыбка полностью обезоружила его, и ему было трудно сохранять спокойствие.

– Не знаю… – пробормотал он, отводя от нее взгляд. – А вы чего хотели бы?

Флоренс скорчила гримаску.

– Я много чего хочу. Забраться на Эверест. Установить мир во всем мире. Или купить новый «ягуар». А вы чего хотите?

– Оберегать вас от беды, – не подумав, ляпнул он.

– Меня? – У Флоренс хватило наглости изобразить крайнее удивление. – А это еще зачем?

Лишние хлопоты! Со мной такого не бывает. Мейсон тяжко вздохнул и прикрыл глаза.

– Похоже, у вас провалы в памяти. Во всяком случае, события последних суток напрочь стерлись из вашего сознания. Или у вас каждый день такой?

– Я же говорю, у вас чудовищные манеры! – Она сделала обиженный вид. – Все время говорите о неприятном. Да, было жутковато… Но я крепкий орешек!

Мейсон открыл глаза и покосился на нее.

– Когда вы планируете вернуться?

– Что? – Она насторожилась. – Куда вернуться?

Он повернулся к ней лицом.

– Сами знаете куда. Флоренс, может, хватит? Вы прекрасно знаете, что рано или поздно верне…

Флоренс зажала уши руками и перебила его на полуслове:

– Неужели вы до сих пор не поняли? К Стэнли я не вернусь. Ни-ког-да.

Он снова отвернулся и еле слышно спросил:

– А ко мне?

– К вам? – Она уставилась на него. – Зачем?

Мейсон заерзал на сиденье.

– Ну, я не имею в виду ничего такого… Просто мне неловко: утром я сгоряча наговорил вам всяких глупостей. Вот я и подумал, почему бы вам не вернуться? – пробормотал он, по-прежнему глядя в сторону. – Может, останетесь у меня? Пока не решите, что делать дальше.