Слуги Оттеруэла достают заготовленные кисти и акварель, устанавливают мольберты и стулья. Нам предстоит продемонстрировать наши таланты в изобразительном искусстве. Это уж слишком! Солнце в самом зените, но, ничего не поделаешь, мы выходим из тени шатра. Это равносильно самоубийству. Что ж, придется постараться и поразить Конгриванса своими способностями. Пусть знает, что я личность многогранная и вполне гожусь на роль его жены. Очень волнуюсь. Покусывая губы, я старательно вывожу на холсте дом Оттеруэла на фоне озера. Кисть подрагивает в моей потной руке. Признаюсь, я не уверена в том, что он высоко оценит мой весьма посредственный талант.

Лакей встает сзади и раскрывает надо мной зонт. Небольшая тень несколько укрывает от солнечных лучей, но не спасает от нестерпимого зноя. Бедняга и сам изнывает от жары — пот градом катится по его лицу, он никак не может отдышаться.

— Снимите свой парик!

— Я не смею, миледи. Милорд будет недоволен.

— Я настаиваю. Кстати, какую роль вы играете в спектакле? Получите тепловой удар и не сможете играть в день премьеры. Вот тогда-то лорд Оттеруэл уж точно будет недоволен! Вот и молодец. Перчатки и ливрею тоже.

Слава Богу, он подчиняется. Мне совсем не хочется оказаться придавленной сверху лакеем, потерявшим сознание от жары. Это окончательно разрушит мою и без того пошатнувшуюся репутацию.

Еле уловимый аромат лимонов. Конгриванс из-за моего плеча разглядывает мое творение.

— Ваша концепция пространства представляется мне весьма новаторской, леди Элмхерст.

— Вы несете чепуху, сэр. К чему лукавить!

Он лишь смеется в ответ и направляется к склону холма — туда, где сидит Филомена. Пытаюсь не упускать его из виду. Он низко склоняется над мольбертом.

Интересно, о чем они так увлеченно беседуют? Разумеется, никто не осудит неженатого мужчину за невинный флирт с замужней и вполне уважаемой дамой. Но, похоже, Линсли придерживается иного мнения. Нахмурившись, он быстрым шагом идет к ним, маленький Джеймс в перепачканной едой и травой одежде еле поспевает за своим отцом.

Кажется, теперь я начинаю понимать писателей, которые выбирают местом действия своих странных пьес теплые страны. Это неспроста. Зной и палящее солнце побуждают нормальных на вид людей к весьма странным поступкам!

К счастью, картины дорисованы — моя оказалась ничуть не хуже остальных. Талант оценен, мы можем возвращаться домой. Оттеруэл велит слугам разбирать шатер, укладывать фарфор и серебро. Мы, пожалев лошадей, пешком спускаемся с залитого солнцем холма и входим в прохладный лес. Экипажи ждут нас на лесной дороге. Мужчины любезно помогают нам подняться по ступенькам.

— Я, пожалуй, немного разомну ноги, — произносит Конгриванс. — Жара утомила меня, а здесь так прохладно… Вы не хотите прогуляться со мной, леди Элмхерст? До дома не больше мили.

— Сэр, — скромно опускаю глаза, — я с удовольствием составлю вам компанию. Но мы не можем идти вдвоем.

Кто-то приглушенно смеется. Узнаю, кто это сделал, убью!

— Ты права, Кэролайн, — вступает в разговор Филомена. — Я, пожалуй, тоже пойду с вами. Вот только Джеймса может стошнить, он съел слишком много пирожных. — Фанни, ты не согласишься пойти вместе с леди Элмхерст?

— Конечно, — вяло отвечает Фанни.

Перспектива тащиться пешком по лесу целую милю вряд ли прельщает ее. Задумавшись, она смотрит на Уилла, мирно посапывающего у отца на руках.

— Том, почему бы вам не пойти вместе с ними? — продолжает коварная Филомена.

— Вообще-то я…

— Ну прошу вас, Том! — Она таинственно улыбается ему. — У вас с Конгривансом будет шанс помириться после вчерашней ссоры.

— Ссоры? Какой ссоры? Верно, я ослышался…

Линсли приказывает кучеру трогаться, стараясь отвлечь внимание Оттеруэла. Дарроуби спешит выйти из экипажа. Ему совсем не хочется, чтобы события вчерашнего вечера стали всеобщим достоянием. Странно, что остальные не спешат последовать его примеру, ведь Джеймса и впрямь может стошнить!

Конгриванс подает мне руку, и я с благодарностью принимаю ее. Экипажи трогаются с места и скрываются за деревьями.

— Мы должны оставить их наедине, — шепчет мне на ухо Конгриванс.

— Тогда нам следует идти быстрее.

— Мы так и сделаем, а потом свернем с дороги.

Я представляю, как Дарроуби встает перед Фанни на колено и предлагает ей руку и сердце. Однако предложение свернуть с дороги кажется мне весьма рискованной затеей. Во-первых, мы можем заблудиться в лесу. Во-вторых, и это мне кажется очевидным, Конгриванс будет соблазнять меня. Разумеется, я не поддамся. Не теперь. Осторожность и целомудренность. Он будет ползать у моих ног. Он будет готов на все ради меня. Пока мне не удается следовать этому плану. Не удивлюсь, если он читает мои грешные мысли. И все же, по-моему, он вовсе не такой распутник, каким хочет казаться. Какой же он на самом деле? Мне предстоит выяснить.

Мужчины не женятся на любовницах. Не забыть бы об этом. Лично мне кажется, что, перед тем как стать любовниками, следует оформлять что-то вроде договора. О правах и обязанностях. И заверять документ у нотариуса. Столь циничный подход наверняка вызовет кривую усмешку у ханжей. Почему же тогда перед вступлением в брак принято заключать брачный договор? Не вижу принципиальной разницы между одним и другим.

Экипажи скрываются за деревьями.

— Как здесь свежо и прохладно! — прерываю я тишину.

Конечно, эта фраза не отличается большой оригинальностью, но ведь кто-то должен сделать первый шаг и попытаться завязать разговор.

— Похоже, погода скоро испортится, — подхватывает Дарроуби. — Надеюсь, что это случится уже после нашей премьеры.

Разговор о погоде вряд ли оживит наше общение. Надо сменить тему. Конгриванс тянет меня за собой.

— Как только увидите боковую тропинку, сворачивайте, — шепчет он мне на ухо и ускоряет шаг.

Мне приходится почти бежать, чтобы успевать за ним. Тропинка делает поворот, и нас уже не видно. Конгриванс указывает мне на просвет между деревьями:

— Туда!

Я двумя руками держу шляпку, которая зацепилась и едва не повисла на ветке куста. Знаком он велит опуститься на землю, покрытую зарослями папоротника, и прикладывает палец к моим губам. Он практически лежит на мне. Самое время испугаться. Мне очень стыдно, но мне совсем не страшно. Я слышу, как бьется его сердце. Аромат лимонов и близость его тела кружат мне голову. Жаль, что мошкара мешает полностью насладиться моментом.

— Тише! — шепчет мне Конгриванс.

— …Невыносимо, Фанни. Я не виню вас. Мне давно уже следовало объясниться с вами. Стоит вам посмотреть на другого, как я начинаю сходить с ума от ревности!

— Том, я устала оправдываться. Ведь ничего не было! Когда же вы наконец решитесь сделать мне предложение?