Несколько лет назад покинула Тбилиси. Незаметно, никому не сказав. Улетела ранним утром. Рейс Тбилиси — Стамбул. «Турецкие авиалинии». В кармане кредитная карточка с суммой за проданную квартиру. Багаж — две сумки с вещами, чемодан с фотографиями. Цветными, черно-белыми. Картины кисти художника по имени Прошлое. Поднимаясь по трапу, Софико осознала, что от прошлого отказаться невозможно, каким бы тяжелым оно ни было. Его следует принять, забрать с собою в будущее. «Забыть прошлое означает убить себя. Сейчас оно живет только в памяти, туда не возвращаюсь». Выдыхает сигаретный дым, запивает порцию никотина зеленым чаем. Я пью кофе. Растворимое, с привкусом химикатов. Вынужденная экономия грузинки. Денег с трудом хватает на оплату съемной квартиры. В Стамбуле находится нелегально — виза просрочена. Старается быть незаметной — боится депортации. Зарабатывает на хлеб преподаванием английского. Желающих мало. В основном эмигранты. «Живу как в странном, туманном сне. Окружающую обстановку вижу четко, людей — расплывчато. Такое состояние называю „сон во сне“.»

Софико редко прикасается к семейным фотоальбомам. Они валяются на дне синего чемодана с коричневыми кожаными ручками. «Вижу фото малышки — рана снова кровоточит. Устала от боли… Сбежала в Стамбул от самой себя. Хочу спокойно прожить остаток дней в этом сказочном городе. Рассказывать Босфору о прошлом, кормить голубей крошками сладкой булки, есть жареные каштаны, сидеть часами с Ли на балконе, разглядывая ритмичный поток людей». Даю волю эмоциям. «Софа, ты молодая женщина, превращаешь себя в старуху. У тебя все впереди. Целая жизнь. Не сдавайся! Попробуй вернуться в Грузию, приведи документы в порядок, поживи там немного. Потом возвращайся… Так не может продолжаться. Сколько можно жить незаконно?! Не призываю отказаться от Стамбула. Призываю жить в Стамбуле полноценно». Грызет ноготь. Закуривает еще одно сигарету. Предлагает мне. Соглашаюсь, «…ты мой лучший ученик, малыш. Когда работаю с тобой, забываю обо всем. Получаю удовольствие от профессии. Благодаря тебе. При всем уважении ты все равно для меня младший братик. Я — старшая сестра. Соответственно жизненного опыта больше. Не говорю, что ты не прав. Скорее, до конца не понимаешь. Сложно передать, какую нестерпимую боль испытываю на родине…» Плачет. Спрятала лицо за морщинистыми руками…

…Там, в Грузии, находится источник ее боли — маленькая могилка, по краям заросшая мхом. Дочь Софико скончалась от лейкемии. Три с половиной года назад. Без мучений. Растаяла, как свеча. Умер единственный ребенок, вместе с ним рухнули семья, надежда, вера. Муж Нодар, убитый горем, ушел. Оставил жену наедине с горем. Развелись. Пожилой отец никогда не был близок с Софико. После кончины матери отношения окончательно разладились. Единственная сестра, столкнувшись с трагедией сестры, начала прятать от нее дочерей, мол, не дай бог, сглазит моих от горя…

«Осталась одна в опустевшем доме. Плакала под шум шныряющих по дому сквозняков. Сквозняков печали. Мне являлась дочка… Вдруг слышу родной голос. Заглядываю в темную детскую. Вижу Нико, сидящую за уроками. Оборачивается ко мне. „Мам, поможешь с задачей?“ Подбегаю, бросаюсь на стол, дочь исчезает… Нико, как я в школе, была гуманитарием. Испытывала трудности с математикой…» Резко прекращает говорить, вытирает слезы. Снова закуривает. «Не жалей! Жалость разрушает светлую память о Нико. Чуток поплачу — успокоюсь… Хочешь кофе, малыш?» Киваю. Уходит на кухню. Пытаюсь проглотить комок в горле. Тщетно. Хочется обнять Софико. Сдерживаю порыв. Просто буду рядом. Это ведь не жалость…

…Вчера получил электронное письмо от Софико. Самое лаконичное в моем «ящике». Обрадовала. Тяжело терять эту частичку моего города души. Придется. Она смогла перебороть себя…

«Малыш, возвращаюсь в Тбилиси. Жаль, не дождалась тебя. Помнишь тот вечер, когда ты посоветовал вернуться? Те слова вспоминала каждый день. Решилась. Попробую все сначала. Получится, надеюсь. Верю в себя. Уверена, тоже веришь в меня. Целую. Может, увидимся в Тбилиси? Софико.

P.S. Надеюсь, не забросил английский? Повторяй грамматику…»

(…Кто нюхает розу, тот терпит боль от ее шипов…)

…Верит в силу заговора, смышленых фавнов, розовый эликсир бессмертия.

Ждет встречи с Белым Кроликом в цилиндре. Дружит с взбалмошной Венди. В ближайшее время планирует отправиться с ней на поиски убежавшей тени Питера Пэна. Мечтает оказаться в подземном царстве, встретить крошечных эльфов с глазами без ресниц, упитанных гномов с камнем терпения в пухленьких руках. Разыскивает корень мандрагоры. Цель — излечить болеющих мам, пап, детишек, бабушек, дедушек. Зачитывается историями Кэрролла, Льюиса, Линдгрен, Янсон. Игнорирует книги о Поттере, Шреке, миннипутах. «В них нет души. Они пишут о том, во что сами не верят…»

Гюльбен сохранила веру в чудеса. Делится верой в маленьких рассказиках. Каждая буква покрыта весенней росой. Между буквами пролегает сверкающий лабиринт, ведущий к вечной любви. Если бы не природная немота Гюльбен, от каждого сказанного ею слова исходила бы оранжевая пыльца оптимизма. Впрочем, эту пыльцу и сейчас возможно увидеть. Стоит внимательно заглянуть в подтекст рассказов… «Пишу для себя. Пишу для лучшего читателя. Ты особо чувствуешь, вникаешь в суть… Когда-нибудь выпущу альбом со своими акварелями. Своего рода комментариями к рисункам станут рассказы. Хорошая идея?»

Она великолепный друг. Вдыхает в меня положительный жизненный тонус. Вдыхает, вопреки расстоянию между нами. Чаще общаемся в ICQ, ЖЖ. Компьютерное измерение не преграда для потока энергии подруги. Когда радуюсь, радуется со мной. Когда грущу, грустит со мной. Каждое написанное Гюльбен слово сопровождается поучительной пословицей из турецкого фольклора. Сетую на мимолетность счастливых мгновений, получаю ответ: «Кто нюхает розу, тот терпит боль от ее шипов». Жалуюсь на собственное транжирство, получаю ответ: «Кто не держит кошку, тот кормит мышей». Возмущаюсь наглостью конкурентов на работе, получаю ответ: «Лучше идти посредине, чем впереди». Вспоминаю детскую беззаботность, следует подтверждение: «Счастливее всех тот, кто еще в колыбели». Шутливо называю Гюльбен «шпаргалкой пословиц», опять получаю ответ: «Кто держит мед, тот облизывает пальцы»…

…Обожает восточные сказки. Я люблю сказки, хотя давно не верю в них. Она интересуется моей настольной книгой. «Любая из „поисков“ Пруста». Спрашиваю: «У тебя?» «Книжка сказок под названием „Bilhır kosk ile elmas gemi“[45]». Taкой ответ следовало ожидать… Гюльбен верит в действенность волшебной палочки. Она сделана из ветви оливкового дерева. В полнолуние «заряжает» палочку в магической субстанции. Грейпфрутовый сок смешивает с пятнадцатью каплями росы, затем добавляет измельченную скорлупу перепелиного яйца. «Дедушка Февзи поделился со мной рецептом этого живительного эликсира. Кстати, им ежедневно омывал лицо османский султан Баязид I. Благодаря эликсиру Баязиду с войском удалось захватить Сербию, Болгарию, Македонию, Фессалию. Лишь однажды, перед сражением с Тимуром при Анкаре, он забыл умыться, за что дорого поплатился…»