— Выглядишь как тинэйджер, — сказал он, игриво дергая ее за волосы, собранные в конский хвост. — По крайней мере, некоторые твои части, — уточнил он, опустив глаза на ее грудь. — Просто для справки — предыдущий топ нравился мне больше.

На ней была белая хлопчатая рубашка с закатанными рукавами и «эполетами» на плечах.

— Конечно. Испорченный сексист и шовинист вроде тебя сделал бы именно такой выбор.

На его губах заиграла дьявольская, очень привлекательная, улыбка:

— Согласен.

Он был в хорошем настроении в течение всего обеда, который на сей раз проходил на кухне. Грэйси и генерал составили им компанию. Закончив, Лайон вышел из-за стола со словами о том, что работа на ранчо, несмотря на дождь, сама себя не сделает. Он набросил на себя висевший на крючке дождевик и надел новую соломенную шляпу взамен потерянной.

— Увидимся за ужином, — бросил он, не обращаясь ни к кому в отдельности, но посмотрел при этом на Энди и, выходя, подмигнул ей.

Она вдруг оказалась страшно занята, тщательно промакивая салфеткой губы. Энди знала: и Грэйси, и генерал заметили легкомысленный флирт Лайона.

— Что ж, я намерен немного вздремнуть, Энди. Если требуются какие-то приготовления, то я в вашем распоряжении после ужина.

— Это вполне подойдет, генерал.

— Отличный суп, Грэйси, — повторил он, выезжая из кухни.

Без всяких предваряющих вопросов и без сопротивления со стороны Грэйси Энди стала помогать ей убрать со стола.

— Наш старик едва может есть…. Иногда мне неприятно даже смотреть на то, что я готовлю для него.

— Я так понимаю, он очень болен? — тихо спросила она.

— Да, — прямо ответила Грэйси. — Я стараюсь мысленно подготовиться, но знаю, что буду ужасно горевать в день, когда он покинет эту бренную землю. Он выдающийся человек, Энди.

— Я вижу это, хотя едва с ним знакома. Вы жили с ним бок о бок много лет.

— Почти сорок. Мне было меньше двадцати, совсем девчонка, когда они с миссис Рэтлиф меня наняли. Она была настоящей леди — хрупкая, как цветок, и всем сердцем преданная мужу и сыну. После смерти Розмари генерал никогда не интересовался другими женщинами, хоть мне и казалось, что мальчику нужна мать. Думаю, подсознательно он возложил эту ответственность на меня.

— Лайон сказал мне, что вы заботились о нем вместо матери.

Грэйси резко прекратила вытирать стол и впилась в Энди глазами:

— Он так сказал? Что ж, надо думать, я преуспела в качестве приемной матери. Я волнуюсь за мальчика. Какая-то горечь съедает его изнутри.

— Он упоминал, что был женат.

— На самой красивой девушке, что я когда-либо встречала. — Грэйси неодобрительно втянула носом воздух, будто учуяла в нем что-то испортившееся. — К сожалению, не все золото, что блестит. Она заставляла его плясать на углях каждый день этого проклятого брака, не давала ни минутной передышки. То не так, это не эдак. Она только скулила и жаловалась, ее молодость «пропадала даром в этой глуши», ей нужно было «больше от жизни». Она всегда хотела быть моделью или сделать карьеру в мире моды. Так что в один прекрасный день она укатила в Нью-Йорк и больше не возвращалась. Что до нас с генералом, мы сошлись на мысли, что это было чудесное избавление. А вот Лайон тяжело перенес удар. Не потому что скучал по ней — я думаю, он даже испытал облегчение от ее ухода. Но что-то в нем сломалось.

— Он таит немалую обиду на всех женщин, которые выбрали карьеру.

Грэйси выразительно изогнула бровь:

— Включая вас?

— Особенно меня.

— Что ж, можно догадаться, что способ, которым вы попали сюда — действуя за его спиной, — мог немного вывести его из себя. Хоть лично я думаю, что это было очень умно и забавно, — рассмеялась экономка. — Но вы правы. Когда дело доходит до женщин, он становится страшно подозрительным.

— Как ее звали?

— Кого? Его жену? Джери.

— Джери, — эхом отозвалась Энди.

Грэйси вдруг приняла тот же вид, с которым рассматривала девушку вчера: руки сцеплены на животе перед собой, голова чуть наклонена в сторону — и без обиняков спросила:

— Может, что-то еще случилось с вами, пока вы прогуливались под дождичком, кроме того, что вы промокли, а?

Энди почувствовала, как краска заливает ее щеки.

— П-прошу прощения… мне нужно еще раз просмотреть свои заметки.

Когда она наконец, неуклюже пятясь, выбралась из кухни, то услышала, как Грэйси, усмехнувшись, произнесла:

— Так я и думала.

— Итак, в моем номере гостиницы сидит чемпион Уимблдонского турнира среди мужчин. При нем огромный кубок победителя.

Все взгляды были устремлены на Энди, которая рассказывала истории, приключившиеся с ней на работе. Даже Грэйси не спешила нести вечерний кофе, чтобы послушать. Глаза генерала были чуть прикрыты, но Энди знала, что он слушает: на губах его играла улыбка. Лайон сидел, откинувшись назад в кресле, и вертел в пальцах бокал с вином.

— Вы можете себе представить, как я была польщена и взволнована тем, что он согласился дать мне интервью. Это была поразительная удача. Единственным условием, которое поставили его менеджер и тренер, было время — мы должны были уложиться в десять минут. Вообразите, сколько других репортеров умоляли его сказать хотя бы пару слов. Съемочная группа готовилась к работе. Вокруг нас бегали люди со шнурами и оборудованием. И тут случилось нечто ужасное. Один не в меру усердный ассистент слишком поторопился, устанавливая треногу со светом, и задел ногой шнур. Дальше все было как в замедленной съемке: ты видишь, что происходит, но не можешь ничего сделать, чтобы предотвратить катастрофу. Лампа упала прямо на макушку новоиспеченному чемпиону.

Грэйси прижала ладошку ко рту, Лайон громко засмеялся, улыбка генерала стала шире.

— Я рада, что вам это кажется забавным, — проворчала она с притворным возмущением. — А я уже видела, как моя карьера летит в тартарары.

— Что случилось дальше? — спросил Лайон.

— Так как он известен не самым покладистым нравом, то я затаила дыхание. Но он, как истинный победитель, выдержал интервью с достоинством. Несколько минут он был ошарашен, но потом спокойно вытер кровь…

— Кровь! — ахнула Грэйси.

— Я сказала — кровь? — невинно уточнила Энди.

Все дружно рассмеялись.

— На самом деле это происшествие не причинило ему никакого серьезного вреда, но когда софит начал падать, я живо увидела завтрашние заголовки: «ЧЕМПИОН УИМБЛДОНА УМЕР ОТ РУК АМЕРИКАНСКОЙ ЖУРНАЛИСТКИ».

— У кого еще вы брали интервью? — спросила Грэйси и села за обеденный стол, окончательно отбрасывая всякую субординацию и даже не пытаясь изображать прислугу.