– Возможно, это он, – сказал испанец. – Наша коллега носила в сумке флешку с серией фотографий Гиты, входившей в свой дом и выходившей из него. Убитая возвращалась из Неаполя, где получила подтверждение, что это действительно Гита.

– Я был тогда на дежурстве и видел его своими глазами, – вступил в разговор Матис. – Этот тип пришел туда, огляделся подозрительным образом, а потом ушел. Примерно через два часа марокканка исчезла. Это не может быть простым совпадением.

– Турист вступил в контакт с этими преступниками и продал им информацию, или он работает на них, – сделал вывод Сесар.

Самбо медленно провел рукой по лицу. Он всегда так делал, если получал очень плохую новость.

– Это не соответствует его профилю, – сказал он.

– Другого объяснения нет, – возразил француз.

Бывший глава убойного отдела не был в этом так уверен. Фотография ничего не дала для идентификации преступника. Когда он сам вел расследования, искал более надежные доказательства.

– Возможно, есть другое объяснение, – предположил он.

– Нет! – нетерпеливо оборвал Матис. – Наши враги завладели информацией, которую носила с собой наша подруга. И предоставить им эту информацию мог только Турист.

– Это причинило огромный вред нашим расследованиям, – добавил испанец. – Мы потеряли следы врагов, но главное – то, что мы знаем: они здесь, в Венеции, и сделают все, чтобы вычислить нас. А потом устранить.

– Мы в опасности, – уточнил француз. – И ты тоже будешь под ударом, если продолжишь сотрудничать с нами.

– Я не окажусь в опасности! – заявил Самбо, вставая со стула. – Я сказал ясно, что не хочу иметь никакого отношения к вашим тайным войнам.

Сесар кивнул и ответил:

– Понимаю.

– А Турист? – спросил его товарищ.

Пьетро хотел бы ответить, что продолжит свое расследование, но в этот момент он мечтал лишь об одном: быть как можно дальше от событий, слишком больших для бывшего полицейского, которого выгнали со службы. Он ничего не сказал и вышел из бара, перед этим, как обычно, поцеловав на прощание вдову.

Сесар и Матис заплатили по счету и направились к пансиону «Ада», из окон которого контролировали прекрасную и безжалостную Гиту Мрани. Нужно было убрать оттуда оборудование, которым они пользовались для наблюдения.

Оба утратили уверенность в себе и не знали, как поступить. К ним должно прибыть подкрепление – еще одна команда, но она будет в Венеции не раньше чем через неделю. Враги имеют план, уже несколько месяцев обустраивают базу и скоро будут готовы нанести удар, а они должны снова начинать все с нуля. Марокканка, должно быть, уже далеко, выполняет другое поручение, а у них нет ни малейшего представления, кем ее могли заменить.

Француз связался по телефону с местным помощником, сообщил ему о последних событиях. Они договорились встретиться в этот же вечер.

На залитых солнцем и заполненных туристами улицах два агента походили на давних друзей, приехавших взглянуть на одно из мировых чудес. Они шли спокойно, иногда останавливаясь, чтобы посмотреть на дворец или полюбоваться видом с какой-то точки. На самом деле остановки были средством против слежки, но никто не смог бы об этом догадаться.

По пути они заменили свою сим-карту на другую: нужные номера знали на память, в том числе и номер телефона Пьетро Самбо.

Придя в пансион, они остановились поболтать с пожилой синьорой, которая провела немалую часть своей жизни за стойкой регистрации. И сказали ей, что освобождают комнату. Женщина вздохнула, покоряясь судьбе, и сняла с крючка ключ от номера 8. Все реже можно рассчитывать, что постояльцы останутся в пансионе надолго. Теперь люди приезжают и почти сразу уезжают, думая, что увидели и поняли Венецию. А Венеция похожа на синьору, которая в зрелом возрасте по-прежнему очень обаятельна. Всем она показывает только украшенное косметикой лицо, но, чтобы завоевать ее любовь, надо долго ухаживать за ней и узнать все ее тайны.

Регистраторшу так увлек разговор, что ей не пришло на ум рассказать собеседникам сегодняшнюю новость: в номер 9 въехала съемочная группа кино. Эти люди хотят снять сцену из фильма на улице, которая проходит под окном номера. И они не слишком строго придерживались прейскуранта, когда платили.

Француз и испанец вошли в лифт, который был единственной уступкой современности за всю историю пансиона «Ада». В номер первым вошел Матис. Он заметил, что в комнате темно, решил, что горничная закрыла ставни, и протянул руку к выключателю. Тот сработал, но свет не включился. Такого еще никогда не случалось. В эту долю секунды Сесар тоже уже успел войти в комнату. Оба почувствовали, что в ней есть кто-то чужой: воздух пах потом и еще смазкой для оружия, запах которой ни с чем не спутать. Испанец ухватил товарища за плечо и потащил прочь из номера, успел даже повернуться и схватить другой рукой дверную ручку. Но в этот момент в обоих вонзились разрывные пули малого калибра, выпущенные с небольшого расстояния из пистолетов с глушителями. Оба киллера целились в живот и туловище, чтобы пули остались в телах жертв. Эти двое не хотели стирать со стен и пола слишком заметные пятна крови. На их жаргоне эти пятна назывались киноэффектом. Такой эффект подходит для тех случаев, когда труп должен быть найден и стать громким и ясным посланием. Но если умершие должны исчезнуть, нужно действовать с величайшей осторожностью.

Один из убийц включил маленькую лампочку, и темноту сменил тусклый печальный свет. В засаде были те двое мужчин, которые приходили к Туристу. Старший, с седыми волосами и бородой, наклонился над Матисом и принялся его обыскивать. Потом он обыскал испанца. Второй убийца открыл дверь и впустил в номер еще троих мужчин – молодых, крепких, с непроницаемыми лицами, похожих на него самого. Их можно было принять за группу военных на отдыхе, одетых в штатское. Пока один из троих брызгал отбеливатель на пятна крови, двое других уложили трупы в два баула, уже установленные на тележки. В Венеции баул на тележке – один из самых распространенных способов перевозки товаров, и такой груз не должен обратить на себя ничье внимание. Недалеко от пансиона их ждет лодка. Француз и испанец навсегда исчезнут на дне лагуны.

Тот, кто выдавал себя за исполнительного продюсера фильма, заплатил по счету за комнату, пока остальные выносили баулы.

Синьора встревожилась из-за того, что они так быстро закончили съемку, но получила оплату за всю неделю.

– Это было настоящее удовольствие, – сказал ей плательщик, такой любезный и элегантный синьор. – Но не могли бы вы никому не сообщать о нашем присутствии в вашем прекрасном пансионе? Режиссер не хочет, чтобы места съемок стали известны, пока не будет объявлено о выходе фильма на экраны.

* * *

Пьетро Самбо не знал, что делать. И был готов разбить на мелкие куски все до единой вещи в своей квартире, где заперся, расставшись с Матисом и Сесаром. Он не мог позволить банде убийц хозяйничать в его Венеции. И не мог справиться со своим любопытством следователя: ему хотелось любой ценой найти объяснение странному союзу между Туристом и бывшими разведчиками, которые стали наемниками международных мафий.