Неожиданно Виктор всхлипнул и пошел прочь.

— Ты куда? — окликнул его Костя.

— В сарай за лопатой, — ответил тот на ходу.

Рыжий любил своего хозяина. Об этом было известно всему поселку. Вместе они ходили на рыбалку, лазали по горам. Скорее всего Виктор тоже любил пса, и надо же, как страшно окончилась их дружба.

— Нужно собаку похоронить.

Костя пошел следом, и слышно было, как мужчины переговариваются, как зажгли свет в саду. Стукнули лопаты, послышался шорох отбрасываемой земли, а затем голос Виктора:

— Прости, друг, не сдержался.

И опять зашуршала осыпающаяся земля.

Через некоторое время Костя вышел к женщинам, все еще стоящим во дворе.

— Титова, ты иди с подругой домой, а я уж сам все улажу.

— Ты оставишь Виктора здесь? — ужаснулась Тоня.

— Зачем, у меня переночует, а утром решим, как быть, на свежую голову… Я тебе позвоню.

Тоня потянула Джека за собой, кивнув Надежде. Та пошла следом.

— Погуляли! — усмехнулась Надя. — У вас всегда так весело?

— Представляешь, никогда ни о чем подобном не слышала, — медленно проговорила Тоня. — Такой приличный поселок…

— Полная луна, — будто самой себе сказала Надя.

Они отправились домой. Уже подходили к калитке, как Джек вдруг насторожился, повел ушами и взглянул на Тоню.

— Что с тобой? — удивилась она.

Калитка оказалась приоткрытой, хотя Тоня была уверена, что закрыла ее достаточно плотно. Этого еще не хватало! Права Надя, теперь их поселок перестал быть тихим и спокойным. Может, что-то срочно понадобилось Маше? Она взглянула на соседкины окна — свет в них не горел. В самом деле, откуда бы соседям слышать, что произошло за полкилометра от них. Да и не осмелилась бы Маша заходить во двор, если не была уверена, что Джек закрыт в своем вольере.

— Давай быстрей, — поторопила Тоня подругу, задержавшуюся у калитки.

— Тебя что-то беспокоит? — Та как раз о своем размышляла и потому не сразу откликнулась на Тонино волнение.

— Беспокоит. Почему я не закрыла дом на ключ! Привыкла к тому, что моими сбережениями кого-нибудь трудно соблазнить. Шесть тысяч. Двести с чем-то долларов. Умоляю тебя, проверь, на месте ли твои деньги?

Надя бегом пробежала в дом, некоторое время ее не было видно, а потом она вернулась, успокаивающе помахав рукой.

— Все на месте, не волнуйся!

В самом деле, если кто-то и заходил в дом, то за такое короткое время обыск вряд ли был тщательным. У самой Тони взять нечего. А случайный вор насчет книг вряд ли бы сообразил. Правда, у Нади имелась ее дорожная сумка, но подруга, взглянув в нее, сказала, что все на месте.

Тоня закрыла калитку на щеколду, отпустила Джека с поводка и сказала своей гостье, все еще пытаясь сообразить, что произошло:

— Давай чайку попьем, что ли, а то сегодняшний вечер меня окончательно добьет. Как в трюме во время шторма. Незакрепленный груз носится по нему, рискуя сделать пробоину.

— Пробоина! — прыснула Надя. — Ты прямо как бывалый моряк.

— Как раз такой мне об этом и рассказывал, когда я отдыхала у подруги в Новороссийске.

Тоня поставила на газ чайник и постелила на кухонный стол тонкую клеенку, похожую на кружевную скатерть.

— У тебя был роман с моряком? А ты мне ничего не рассказывала.

— Так рассказывать было не о чем. Мы с ним всего один вечер погуляли по городу, а утром он уходил в рейс.

— Ты обещала ждать?

— Не говори ерунду, я была замужней женщиной.

— Великое препятствие!.. — Надя приняла чашку с крепко заваренным чаем и осторожно отпила глоток. — Молодец, помнишь мои пристрастия. Отличный чай!.. Между прочим, ваш Костя был в роли блюстителя порядка хорош. Я им даже залюбовалась.

— Зря, что ли, у него так много поклонниц.

— Считаешь, мне пытаться не стоит?

Тоня удивилась:

— Как я могу что-нибудь такое считать? Я тебе о нем рассказала, а ты уж сама решай… Я думала, ты, как и я, первым делом будешь какое-то время в себя приходить и сможешь обойтись без мужского общества.

Но наверное, прозвучало это у нее не слишком убедительно, потому что Надя посмотрела на нее с усмешкой.

— Да он тебе и самой нравится!

Тоня хотела возмутиться, но подумала, что таким образом еще больше укрепит подругу в своем подозрении.

— Просто сплю и вижу, как заманить его в свою постель!

— Может, тебе и в самом деле было не до него. Развод! Для тебя это было крахом, стрессом и еще черт знает чем! Целый год сидела здесь и носа не высовывала…

— А для тебя?

— Для меня было достаточно сесть в самолет, который увозил меня на родину.

— Пожалуйста, делай что хочешь! — Тоня постаралась запихнуть свое раздражение в Надин адрес подальше. Сегодня весь вечер она только и делала, что сама с собой боролась. Может, потому что ей нужно отдохнуть? В самом деле, почти год жила одна, отвыкла от людей… — Давай-ка спать ляжем. В конце концов, тебе надо отдохнуть. Кто знает, может, с утра все покажется не таким уж плохим. Не пойму только, отчего меня что-то колбасит. Какие-то нехорошие предчувствия мучают. Как у старой бабки… — И честно призналась: — Все меня раздражает. Извини, если я покажусь тебе не слишком гостеприимной хозяйкой. А вообще я тебе очень рада.

Это называется: верьте мне, люди!

Тоня лишний раз потрогала запор на двери — достаточно крепкой, чтобы ее нельзя было открыть, всего лишь надавив плечом. Обошла свой дом, словно не знала в нем каждый уголок. А вдруг тот, кто приоткрывал ее калитку, пробрался в дом и теперь ждет, пока они расслабятся, чтобы… Что? Передушить их с Надей как курят?

Хорошо же повлияла на нее прогулка с собакой перед сном! Настолько, что, вместо того чтобы готовиться ко сну, она выдумывает бог весть что!

— Мне, между прочим, тоже не по себе, — подумала вслух Надя. — Прямо кожей чувствую, в воздухе будто тревога разлита. А сначала мне и в самом деле показалось, что ваш Раздольный — такое тихое уютное место. Даже слишком тихое. Странно, что меня несколько успокоило именно это происшествие. Вроде все стало на свои места, и у вас так, как у людей: ссорятся, режутся, страстями кипят… А вот тишина в какой-то момент прямо-таки испугала.

— Пусть это будет самое большое наше беспокойство… — торопливо проговорила Тоня. Тревога медленно отпускала ее. — Вот только Виктора жалко. Да и что Костя придумал: выселять его из поселка! Идти ему все равно некуда. Лучше им с Иркой разойтись.

— А ей есть куда идти?

— У нее здесь родители. Она ведь в дом к Виктору пришла, значит, до того где-то жила. Но вряд ли она так просто этот дом ему оставит. Небось судиться начнет.