«Драконы не болеют. Точнее, ученым не удалось определить ни одну драконью болезнь. Те болезни, которые у людей называются «драконьими» не имеют отношения к драконам», — прочитала я. 

— Все хорошо, — гладила я жесткую чешую. «Ик!», — спорил со мной малыш.

И вообще! Его пора купать! А то он весь пыльный и грязный. Еще бы! Тяжкий фронт познанья мира.

Я отложила одну книгу. И принялась за следующую. Благославленную инквизицией. Она называлась скромно «Все о драконах. Ответы на часто задаваемые вопросы».

Предисловие к этой замечательной книге начиналось словами: «Дорогой умственно отсталый, недалекий, вкусный человек! Среднестатистический дракон потребляет до двадцати таких, как ты в неделю!».

Я до нее пока что не добралась.

«А что если у дракона отвалилась чешуя? Это хорошо или плохо?» — задавал вопрос любопытный читатель. «Беги, дурак, а не чешую рассматривай!», — отвечала инквизиция.

Или вот еще. «Как отличить самку дракона от самца?», — спросил еще один любопытный читатель. «У самца кишечник длиннее на два метра. Это все, что тебе пригодиться при встрече с драконом», — отвечала добрая инквизиция.

Я отложила и эту книгу. Зачем я только ее брала?

— Ик! — жалобно выдал Фуфлыжник. И посмотрел на меня виновато-виновато.

Где-то гремела музыка, но мне было все равно.

— Ик! Ик! Ик! — давился чем-то малыш. Я попыталась открыть ему рот, как вдруг….

— Пышь! — я едва не осталась без волос, ресниц и бровей. В меня брызнула тонкая струйка пламени. Хорошо, что я вовремя успела зажмурится.

— Пышь! Ик! — обрадовался Фуфлыжник, пока я тушила волосы и пиджак. Он радостно сполз с рук, воспользовавшись тем, что я спасаю себя от стрижки — вспышки.

— Пышь! — выдал он, стоя в центре комнаты. И мой розовый носок обгорел наполовину.

— Караул, — сползла я на пол, глядя на гордо поднятый хвост, широко расставленные крылья и кривые лапы.

«Да, трепещите, носочки!», — гордо поднял взгляд малыш.

— Тише-тише-тише… — ползла я к нему. Чтобы не спугнуть.

— Пышь! — в одеяле появилась огромная дырень.

— Иди сюда! — кралась я, в надежде, что успею схватить его раньше, чем он сожжет комнату.

Мне удалось надеть ему на морду резинку для волос. Желтые возмущенные глаза скосились на розовый бантик. Лапки пытались сорвать резинку. Он посмотрел на меня требовательным взглядом ребенка: «Мама! Сними!».

У меня дрогнуло сердце. Я взяла его на руки и прижала к себе.

— Прости, малыш, — шептала я в драконье ухо. — Вот как объяснить тебе…

Дракон сползал по пиджаку. Но я приподняла его и потерлась носом о жесткий клювик.

— Тебя могут убить в любой момент, — прошептала я, выдыхая и поджимая губы. — Понимаешь? Маги … они не любят драконов… Ну… мир так устроен… Нет, конечно, они любят драконов, но только дохлых… Сердце дракона, чешую, тертую драконью кость….

— Фу! — выдал затосковавший Фуфлыжник. Он прижался ко мне и вцепился когтями в пиджак. Я держала его осторожно, чтобы не повредить тонкие крылья.

— Да, фу! — улыбнулась я. И тут же снова погрустнела.

Кто-то нес его в Академию. Или из Академии. Скорее всего, в Академию. И попал в засаду гоблинов.

И если бы его нашла не я, а кто-то другой… Страшно представить, что с ним было бы!

В этот момент я прижала малыша к себе покрепче.

-Уфуф! — возмутился Фуфлыжник. Он терпеть не мог телячьи нежности. И больше всего не любил, когда его целуют в клювик. В этот момент он был уверен, что без носа мне будет куда удобней. И экономней.

Жаль, что я тогда растерялась и не обыскала сумку! Возможно, там и сохранилась бы какая-нибудь записка. Но теперь я вряд ли найду это место. Да и сырость сделала свое дело. В гоблинском лесу всегда сыро…

— Маленький мой, — баюкала я его, под убийственную музыку. Которую уже почти перестала замечать. — Этот мир для тебя опасен. Пойми. И я очень за тебя переживаю… Если тебя найдут здесь, то тебя уничтожат. А я…

В горле защипал комок слез.

— А мне придется сражаться за тебя до конца, — выдохнула я, представляя все это, как наяву. — Против Инквизиции и Академии…

Музыка гремела, вынося окна. Сердце билось, пытаясь достучаться до Фуфлыжника.

— Малыш, я не выстою в этой битве, — созналась я.

Я вспомнила абзац из книги.

«Дракончики рождаются очень редко. Драконы никогда не бросают своих детенышей. Если вы обнаружили яйцо дракона, то, вероятней всего, они погибли».

И обняла малыша еще крепче. Он потерял всех. Но успел создать защитный кокон — яйцо. Сколько же ему пришлось пережить?

И сколько предстоит…

Дракончик не понимал, что он я говорю. И решил меня утешить.

— Ай! — дернулась я, потирая нос. Меня утешили, укусив за кончик носа. 

— Но если все пройдет гладко, то я закончу Академию, и… , — я облизала губы, стирая ужасные картинки.

Вместо них я видела маленький домик в горах. Себя, заслоняющей рукой глаза от солнца. И Фуфлыжника, летящего среди облаков.

— Бух-бух! — послышался треск двери. Я очнулась и дернулась. Сердце запаниковало.

Что делать? Что же делать? Может, это кто-то пришел за конспектом? Или девчонки за помадой? Или…

Да какая разница!

Я схватила книгу «Заклинания. Проще пареной мандрагоры», открыла ее на странице: «Огненные заклинания». 

Доски отодвинулись, Фуфлыжник отправился на чердак. Он упорно пытался снять резинку с морды. Но я скрепила ее заклинанием.

Доски встали на место, а я полетела вниз со стула. Стул тут же был задвинут под стол. На его спинку повесился пиджак. Рубашку и юбку я снимать не стала.

— Мммм… — простонала я, глядя на расцарапанную о край стола ногу.

— Открыто, входите! — прокричала я, забираясь под одеяло.

— О! О! О! — морщилась я, когда ссадину начало щипать. — Уф-уф-уф! Больно-то как!

— Маленькая проверка. Хотел застать вас врасплох, — заметил он с улыбкой. Сквозь шум я едва сумела разобрать слова.

Инквизитор внимательно осмотрел комнату. Когда его взгляд остановился на сгоревшем носочке, он тут же посмотрел на меня.

— Я убавлю громкость? — спросили меня. И без спроса убавили до едва слышного бухтения. — Мне приятно, что у нас совпадают музыкальные вкусы. Одна из любимых песен. Но она нам будет мешать.

Я округлила глаза. А с виду очень интеллигентный!

Ой!

И тут до меня дошло!

То есть, я весь вечер крутила его любимую песню? От досады я едва заметно закусила губу. Мне казалось, что завтра я, идя мимо, буду напевать ее. Чтобы увидеть, как дергается чей-то глаз!