– Честно говоря, мне бы очень хотелось иметь братика или сестричку. Тогда бы я…

И вдруг я застыл как вкопанный. Образы воображаемых Амелии и Гарри поблекли и растаяли. Я запихнул поводок в карман куртки и побежал. Но не в парк, а обратно домой. Я мчался, шлепая по лужам, так что вода попадала мне в сапоги, но я не обращал на это внимания. Набрав на домофоне код, я распахнул дверь подъезда и, не дожидаясь лифта, взлетел вверх по лестнице. От быстрого бега у меня горело в груди и тряслись руки, пока я искал ключи и открывал дверь. Влетев в квартиру, я скинул сапоги и помчался в свою комнату. Там я достал шкатулку и поставил ее на ковер. Глубоко вздохнув, я отпер крышку, поднял верхнее отделение и, выложив купюры, достал то, что искал, – записку из печенья счастья: «Произнеси свое самое сокровенное желание, и оно исполнится!»

Когда желание было произнесено, я еще какое-то время сидел на полу, задумчиво теребя в руках записку из печенья счастья. Вот и все – я сделал это. Желание произнесено. И только золотая рыбка слышала мои слова. В глубине души я почувствовал, что все сделал правильно.

Не знаю, сколько я так просидел, но когда я наконец поднял голову и посмотрел в окно, то увидел, что дождь закончился. И тут зазвонил телефон. Это был папа.

– Алло! – закричал я в трубку.

– Привет, старик! – сказал папа. – Я звоню, чтобы сказать тебе, что все хорошо. Слышишь? С малышом все хорошо, но врачи должны провести еще один осмотр, поэтому мы задержимся. Как у тебя дела?

– Хорошо, – ответил я.

– Ты позавтракал? – поинтересовался папа.

– Ага, – сказал я, вспомнив про чипсы.

– Вот и чудненько! – обрадовался папа.

Мы еще немного поговорили, но даже когда я положил трубку, в моей голове продолжали звучать слова: «С малышом все хорошо». Какая удача! Или это было больше чем просто удача? Я посмотрел на записку счастья в моих руках, раздумывая, что мне теперь с ней делать.

Я использовал свое желание, но просто так выкинуть теперь бумажку в мусорное ведро рука не поднималась. Наконец я убрал ее обратно в шкатулку. Лучше я ее сберегу. На память. Я вернул обратно секцию с отделениями и вспомнил о дракончике, который еще совсем недавно там лежал. Подняв голову, я встретился глазами с золотой рыбкой:

– Но если Бие хотела расстаться со мной, то зачем она в тот же день пришла сюда и принесла тебя мне?

Булль, печально сказала рыбка.

– Ты выглядишь очень одинокой, – сказал я ей.

Булль, согласилась рыбка и сделала еще один бесполезный круг в своем пузыре из стекла и воды.

И тут я понял, что мне следует сделать. Золотая рыбка должна вернуться домой, в свой большой аквариум в ресторанчике. Там она будет не одна, а среди своих подружек, и проживет еще долгую и счастливую жизнь. Да и постоянное зрелище золотой рыбки в моей комнате не доставило бы мне никакого удовольствия и сделало бы мою тоску по собаке еще более невыносимой. Я объясню Бие, что был очень рад получить от нее такой подарок, но это несправедливо по отношению к самой рыбке.

Я взял на кухне пластиковый пакет, наполнил его водой и после многочисленных попыток ухитрился усадить туда рыбку. Я видел, что так делают, когда покупают аквариумных рыбок и несут их домой.

На улице светило солнце, и лужи на тротуарах начали подсыхать. Денек обещал быть славным, несмотря на то что начался так печально. Солнечные лучи танцевали по пластиковому пакету с водой, который раскачивался в моей руке. Боясь навредить рыбке, я поостерегся бежать и шел медленно.

Дверь открыла мне Бие. Сперва она удивилась, увидев меня, потом ее удивление сменилось радостью, а следом – растерянностью. Подумать только, сколько всего можно прочесть по лицу человека всего за несколько секунд.

– Привет! – сказал я.

– Привет, – ответила она.

– Ей грустно, потому что она одинока, – сказал я и поднял пакет с рыбкой.

– Э… то есть? – не поняла Бие.

– Я очень рад, честное слово. Это так мило с твоей стороны, но… ей у меня плохо. Будет лучше, если она вернется обратно в свой родной аквариум к своим подружкам.

Бие кивнула и, отступив в сторону, пропустила меня внутрь. Вместе мы спустились в ресторанчик и подошли к большому аквариуму. Время близилось к обеду, поэтому на кухне что-то шумно кипело, булькало и шкворчало. От вкусных запахов у меня заурчало в животе.

Бие отодвинула в сторону стекло, которое закрывало аквариум сверху. Я развязал пакет и выпустил рыбку в воду. Она несколько раз энергично взмахнула плавниками и затерялась среди колышущихся зеленых водорослей. Я с облегчением выдохнул.

– Должно быть, так действительно лучше, – заметила Бие.

Я смотрел на нее, пока она устанавливала обратно крышку аквариума. В этот момент у девочки было очень серьезное лицо; она сжала губы, как она всегда делает, когда сосредоточена, и при взгляде на нее я внезапно всем сердцем ощутил, как сильно ее люблю.

– Привет, Оскар, – сказал папа Бие, проходя мимо нас. – Бие, пообедаешь с Оскаром?

Я посмотрел на Бие. Она пожала плечами и отвернулась:

– Хм… можно. Ты голоден?

– Немного, – ответил я.

Какой-то натянутый у нас получался разговор. Но папа Бие ничего не заметил. Он показал нам на ближайший столик в углу рядом с кухней, и вскоре перед нами появились тарелки с рисом и курицей с орехами. Папа Бие знал, что это было мое любимое блюдо. Пока мы поглощали обед, повар вместе с папой Бие шинковали на кухне овощи, мешали в котелках, болтали и смеялись. Мы же с Бие сидели так, словно в рот воды набрали. Раньше никогда такого не бывало.

В моей голове все время крутились мысли про Бие и Хьюго. Если они пара, я не стану им мешать, но я не хотел, чтобы между нами висела такая странная тишина. Я предпочту быть с Бие хотя бы в качестве друга, чем вообще не иметь с ней никаких отношений.

Я доел последний кусочек курицы и отставил тарелку в сторону.

– Ну, я пойду тогда, – неуверенно произнес я.

– О'кей, – кивнула Бие, даже не взглянув на меня.

Мы встали из-за стола, и девочка проводила меня до дверей.

– Кстати, это хорошо, что ты теперь с Хьюго, – внезапно сказал я.

Ох, как у меня защемило сердце, когда я это сказал, потому что это была неправда, но я же хотел как лучше, чтобы между мной и Бие сохранились хорошие отношения.

– Но мы хотя бы можем остаться друзьями, – через силу улыбнулся я.