— Миллион в месяц, — она расхохоталась, швыряя в него легкую, из дымчатого газа юбку.

Музыка расслабляла, саксофон пел о любви, страсти, страданиях.

— Не вопрос. Я согласен.

— А что взамен? Я не проститутка, не забыли?

— Ты что, ничего не понимаешь?

— Понимаю, поэтому и говорю — нет.

— Ты послушай меня, я знаю подобные места, мне многое рассказывали, да и сам я, когда был помоложе, встречался за пределами вот таких клубов со стриптизершами. Рано или поздно ты согласишься, а потом и вовсе пойдешь по рукам. Так лучше уж у тебя будет один мужчина, чем десятки…

Он задавал ей еще много вопросов, обещал даже, в случае если она согласится бросить клуб и переехать к нему, не притрагиваться к ней, но она лишь качала головой: нет, нет, нет.

Музыка закончилась, Зоя, подняв с пола одежду, молча оделась и присела рядом с Захаровым. Нехорошая мысль поднялась, как грязный песок со дна ее запутавшегося сознания: если бы я не была беременна, то, быть может, и согласилась бы.

«Ты, Зоя, проститутка», — она вынесла себе окончательный вердикт.

— Нет, Петр Аркадьевич, я не перееду к вам. Что касается клуба, то да, вы правы, нужно отсюда уходить. Думаю, если бы вы помогли мне найти более приличную работу, но за такие же деньги, я была бы вам очень благодарна.

Она и сама не поняла, откуда у нее взялась такая смелость, граничащая с нахальством. Возможно, сработал инстинкт самосохранения, который диктовал свои условия выживания с ребенком в животе.

— Хорошо, я подумаю. В ресторане танцевать на сцене — тебя устроит?

— Снова стриптиз?

— Нет. Просто танец. Но я подумаю еще об этом. Ты, главное, уходи отсюда, пока не поздно.

— И я подумаю.

— Да нечего тут думать! Непременно влипнешь в какую-нибудь грязную историю!

— Откуда такая забота?

Она разговаривала с ним, дразнила его, выказывала к нему свое недоверие и в какой-то момент поняла, что он ведь не знает о том, что она ушла в тот памятный вечер из арт-клуба с Шорохоффым. Подумал, что она просто ушла, одна, исчезла, сбежала от него. Что ж, это неплохо. И разговоров будет меньше, да и с Захаровым отношения еще не испорчены окончательно.

— А ты могла бы уйти прямо сейчас отсюда?

— Куда?

— Да ко мне, ты что, ничего не понимаешь? Я предлагаю тебе свою помощь. Скажи, сколько тебе сейчас дать денег, чтобы ты поверила мне?

Взять деньги у Захарова означало попасть к нему в зависимость. А с другой стороны, уж слишком тяжелым оказался день, она и сама себя поедом ела, переживала, поняла, что совершила ошибку, устроившись сюда.

— Завтра. Я уйду отсюда завтра, а сегодня мне нужно работать, — сказала она и вышла из кабинета.

Тремя часами позже она в крови, в разорванной одежде, дрожа всем телом, приводила себя в порядок в дамской комнате. Какой-то подвыпивший сибиряк, соря деньгами в Москве после удачной сделки, не рассчитав свои мужские силы, набросился на нее, распаленный, в кабинете, где она танцевала для него приватный танец. Зоя обрушила на него первое, что попалось под руку, — хрестоматийную бутылку шампанского, разбив ему голову, и закричала так, что прибежали сразу четверо охранников и ротатор.

— Петр Аркадьевич, пожалуйста, заберите меня отсюда, — попросила она, прижимая к мокрой от слез щеке телефон, зная, что Захаров еще в клубе, развлекается где-то в кабинете с девушкой Соней.

— Ты где? — услышала она взволнованное. — Где, твою мать?

— В женском туалете.

— Я буду у дверей через пару минут, выходи. — И запоздалое: — С тобой все в порядке? Ты цела?

Вот так и случилось, как он сказал — Зое пришлось покинуть клуб со скандалом. Захаров все уладил, заплатив за шампанское и просто сунув деньги ротатору, который проводил пьяного клиента до такси и отправил в гостиницу.

— Это вы подстроили? — спросила она его уже в машине. Зубы у нее стучали. На голые плечи был накинут пиджак Захарова. Он сидел рядом с ней на заднем сиденье, за рулем сидел шофер, которого звали Сева.

— Да вот мне больше делать нечего! Просто это судьба.

— Куда мы едем?

— Домой, куда же еще?!

— Я к вам домой не поеду.

— Тогда назови свой адрес.

Она назвала. Захаров проводил ее до квартиры. Она хотела снять пиджак.

— Не стоит. Будет повод тебя проведать.

Он стоял перед ней, такой высокий, красивый, от него крепко пахло алкоголем и хорошим мужским парфюмом. Лицо розовое, кожа гладкая, холеный мужчина, ничего не скажешь. «Ему, наверное, раз в неделю маски делают да ногти полируют», — подумала она.

— Спасибо вам, Петр Аркадьевич.

— Можно просто Петр.

— Договорились.

Она вдруг почувствовала такую усталость, что, казалось, еще немного и она рухнет.

— Вот, — он протянул ей банковскую карточку. — Запомни…

И произнес четыре цифры.

— Зачем это?

— На первое время. А я пока подыщу тебе хорошую работу. Ты правда ничего больше не умеешь, кроме как танцевать?

— Ничего, — сказала она, сама ужасаясь этой правде.

Захаров пожал плечами, притянул на мгновенье Зою к себе, поцеловал нежно, быстро в губы и пошел к лифту.

— Сева, я тебе башку откручу, ты понял?! Мать твою, как вы, уроды, могли ее потерять в микроскопичной деревне? Ты что, совсем…

И Петр Захаров разразился площадной бранью, к которой прибегал лишь в исключительных случаях. Жизнь его последних лет была более-менее спокойна, и те острые ощущения, которые они с Марком сами же себе и устроили, поддавшись порыву и находясь в каком-то немыслимом кураже, не предусматривались. А тут — катастрофа! Все, ну абсолютно все пошло не так!

— Или, быть может, это я такой идиот и вместо того, чтобы приблизить к себе настоящего профессионала, подобрал с улицы полное ничтожество? Дал ему кров, еду, деньги, понадеялся на него, а он меня взял да и подставил? Или, может, ты перешел на ее сторону?

Сева, бывший опер, вот уже пять лет как кормившийся с руки Захарова, довольно молодой еще, но опытный в делах подобного рода человек, смотрел на своего хозяина растерянно. Он и сам не мог понять, что произошло и как могло случиться, что они потеряли из виду девушку.

Он знал и понимал, что не имеет права вмешиваться в дела своего хозяина, и время от времени страдал душевно, принимая участие в его жестоких розыгрышах и развлечениях. Но терпел, зная, что рано или поздно очередная история закончится, разрешится благополучно, и что о проделках зажравшегося и пресыщенного Захарова не узнает ни одна полицейская вошь. Но то, что случилось в этот раз, попахивало настоящим криминалом. Да, это правда, ситуация, как это принято говорить в подобных случаях, вышла из-под контроля. Они упустили Зою.