Бррр…

Вздрагиваю и открываю глаза.

Я закутана в одеяло, как новорожденный младенец, а на ногах моих носки! Я в жизни никогда не сплю в носках. Я даже в квартире их редко одеваю, только если уж совсем припрет. Из кухни до меня долетает голос моего любимого сексуального босса.

Наслаждаюсь его звуками некоторое время, потом до меня доходит, что я ни слова не понимаю. Потому что он разговаривает на английском. Я — то в школе учила немецкий. Не то чтобы это помогло, реши он на нем заговорить.

Пытаюсь выбраться из своего кокона, но это выходит не сразу. Шея очень болит. Наверное, это из — за того, что я долго спала в позе эмбриона на краешке дивана. Пытаюсь ее повернуть, отчего лицо кривится так, будто я съела два лимона. Сажусь и начинаю ее массировать, скинув капюшон халата.

Диван скрипит и на этот звук сразу является Константин Князев.

Он в трусах и босой. Взъерошенный. Улыбаюсь, потому что он такой милый. Я так привыкла видеть его в официальном амплуа, что сейчас у меня сердечко защемило от нежности.

Когда я впервые увидела его, даже мечтать о таком не могла.

Он продолжает уверенно вести разговор, одаривая меня хмурыми взглядами. Игнорирую их и ставлю ноги на пол. Я так привыкла к тому, что он чем — нибудь не доволен, что даже не буду запариваться.

Я уже поняла, что забыла закрыть форточку. Сейчас она закрыта, так что вопрос исчерпан. Встаю и в ужасе замираю. Портреты моего босса, ранее висевшие над компом, теперь лежат на столе рядышком друг с другом.

В панике смотрю на него, а он уже вешает трубку. Кладет руки на бедра и смотрит на меня так, будто я должна немедленно покаяться.

— Доброе утро?.. — почему — то СПРАШИВАЮ я.

— Пневмонии захотела? — рычит он.

— Нет… — тихо отвечаю, отворачиваясь.

Потому что, чтобы смотреть на него вот такого в одних трусах, нужны солнцезащитные очки. А эти родинки…мне хочется каждую из них поцеловать. Особенно ту, что на ребрах справа.

Беру рисунки и хочу убрать их куда подальше. Он, наверное, думает, что у меня мозг размером с гороховый шарик.

Костя оказывается сзади и вырывает их у меня.

— Неееет! Отдай!

Он поднимает руку вверх и мне приходится прыгать, но я все равно не достаю.

— Они мои. — сообщает он, смеясь.

Я красная, как помидор. Особенно от той картинки, на которой он смотрит на меня исподлобья. Это же моя перенесенная ну бумагу сексуальная фантазия! Я еще не готова раскрыть ему все свои секреты!

— Чего у тебя тут еще интересного есть? — издевается он. — Моя кукла вуду?

— Она осталась на работе… — грубо говорю я и пихаю его, чтобы пройти.

Но, он толкает меня к столу и кладет на него рисунки. Обхватывает мою талию ладонями и усаживает на него.

Закрываю лицо ладонями. Я сейчас выгляжу как сумасшедшая фанатка?

В комнате воцаряется тишина.

Отодвигаю один палец, чтобы посмотреть, что он там делает. Он разглядывает меня своим фирменным задумчиво — серьезным взглядом. Я сглатываю.

— Что? — шепчу, покрываясь мурашками.

Костя ставит руки на стол, беря меня в плен. Отбрасывает с плеча косичку, которую я заплела на ночь, и целует мою ключицу в вырезе халата, сгибаясь в дугу. Проводит носом по шее и касается губами линии подбородка. От этих нежных прикосновений у меня по хребту ползет дрожь. Зарываюсь пальцами в его волосы, но он сбрасывает мою руку и выпрямляется. Смотрит сверху вниз и спрашивает:

— Ты очень талантлива. Почему не пошла в художку?

Я робею и обнимаю себя руками. Смотрю на ямочку у основания его шеи.

— Я не настолько талантлива…

Он поднимает мое лицо за подбородок и заставляет смотреть на себя. Делаю, как он хочет.

— Почему я с тобой вечно натыкаюсь на неуверенность в себе? — спрашивает мой босс, поглаживая пальцем мою щеку. — Ты боялась браться за рекламную компанию. До последнего цеплялась за мою поддержку. Даже дебилу понятно, что ты офигенно рисуешь. Этот Бэнкси на кухне, твоя работа?

Киваю.

— Ты думала, как можно реализовать эти способности?

— Нет… — смущенно отвечаю я.

— А кто будет думать? — серьезно спрашивает он.

— Не знаю… — лепечу в ответ, обвивая его шею руками.

Он тут же прижимает меня к себе. Кладу голову ему на плечо и прикрываю глаза.

Я всегда считала, что не выдержала бы в условиях жесткой конкуренции. Никто никогда не верил в меня так, как он. От этого у меня сердце сжимается.

— Я хотела пойти в художку, — решаюсь сообщить ему. — Даже деньги отложила…

— Почему не пошла?.. — тихо спрашивает Костя, гладя мои волосы.

— Не знаю…испугалась…что буду там лохушкой…

— Лохушкой ты будешь, если не пойдешь. Чудес не бывает. За все стоящее нужно побороться, — авторитетно заявляет он, а у меня по щеке бежит слеза.

Шмыгаю носом.

— Ты что, плачешь что ли? — изумляется мой герой.

— Да… — выдавливаю я.

Он смеется и целует мои волосы.

— Это ты МНЕ столько еды заказала?

— Тебе…

— У меня самолет через четыре часа. Мне нужно забрать из дома вещи.

О нееееттт…только не это…

Не хочу, чтобы он уходил. И тем более улетал!

Сжимаю его плечи сильнее.

— Куда летишь?.. — спрашиваю, стараясь казаться спокойной.

— В Нью — Йорк.

Это самый неожиданный ответ из всех возможных. Я ненадолго позабыла, кто он такой. Позабыла о том, как различаются ритмы нашей жизни и наши социальные статусы. Он блин, генеральный директор одного из крупнейших в Москве рекламных агентств!

Возможно, он выйдет за дверь, и я его больше никогда не увижу. Предыдущего генерального я вообще впервые увидела на корпоративе, а до этого видела только на фотках в корпоративной почте.

Но, он еще здесь. Со мной. Весь мой, он сам так сказал.

Хочу его всего.

Расцепляю руки и сползаю со стола. Опускаюсь перед ним на колени, проехавшись по гибкому телу своим. Целую ту самую родинку, которую присмотрела. Целую его пресс, затем пупок.

Он стоит молча и не двигается. Боюсь поднять на него глаза. А то он сразу поймет, в какой я панике.

Тяну его боксеры вниз по длинным сильным ногам. Его пах прямо напротив моего лица. Я вижу совсем небольшую эрекцию и провожу раками по каменным ягодицам, прикусываю кожу под пупком. У него ни грамма лишнего жира, сделать это оказалось не так просто. На секунду прижимаюсь лицом к его животу, трусь об него носом.