Прямо передо мной стоял тот огромный молчаливый верзила, которого я видел в очереди столовой. Ля, он реально маньячелло. Так сверлит злобными глазищами… Ощущение, что набросится на меня и начнёт душить. И ведь, зараза, отбиться от такого будет реально непросто!

— Ты типа сосед мой что ли? — спросил я. Вот это свезло так свезло! И как теперь спокойно спать?!

Маньяк отошёл и тяжело сел на свою койку. Скрипнули пружины матраса. Он лёг, причём его ноги повисли в проходе, и уставился на меня своими маньячными глазами.

— Чего смотришь? Драки захотелось? Так я могу, — грубо произнёс я, мысленно прикидывая шансы на выживание, если этот огромный перец вскочит, схватит меня за шею и сломает её нахрен. Взглянул на окно и тумбочку. Пожалуй, использую их в случае битвы.

Но громила повернулся на другой бок, к стене, положил под голову руку вместо подушки и, согнув ноги в коленях, захрапел. Быстро. Его прям вырубило! Может, ещё не поздно переехать в другую комнату? Сна теперь ни в одном глазу.

— Это моё место! — доносилось из соседней комнаты. — Вали с моей койки, пацан!

— Я раньше её занял, сынок!

— Я тебе не сынок!

— А ты что, не знал, что я с твоей мамашей…

Дальше послышались звуки ударов. Стены тут тонкие. Я постучал костяшкой пальца по одной из них. Кажется, если стукнуть посильнее, получится пробить её насквозь. Донёсся шум с другой стороны комнаты. Там слышался звон стекла, пшиканье открытых пробок, бульканье льющейся жидкости. Кто-то бухает.

Я почесал щеку, чувствуя лёгкую колкость, посмотрел по сторонам, потом на мирно дремлющего маньяка по соседству. Этот хотя бы не болтает. А соседи продолжали веселиться:

— Да я тебя ща порву!

— Сдохни, мразь!

Выбили окно, судя по звуку. Через несколько секунд кто-то злой протопал мимо двери, а ещё через несколько в соседней комнате послышался знакомый рёв сержанта Саттаны:

— Вам тут что, ублюдки, школьный летний лагерь?! Это полицейская академия! Драться так, чтобы я этого не слышал! А окно пусть так и будет, пусть проветривает! Вонища тут, охереть не встать!

Он ушёл. Не, мне ещё повезло. Я прыгнул на кровать, отчего матрас подбросил моё хилое новое тело, а я вытянул ноги.

И куда меня занесло? Ничего не знаю о мире, о семьях, о полиции. О городе и стране, о порядках.

Но ясно, что эта академия не для благородных девиц. Скорее всего, служба в полиции в этом мире совсем не престижна и опасна, раз отправляют сюда всякий сброд вроде бандитов или неудачников, вроде Брюсика.

— Вы тут бухаете? — раздалось в соседней комнате. Саттана прибыл на звук. Или запах…

Послышался шум сминаемого металла и удивлённые вздохи.

— Открыл зубами! — пробормотал кто-то.

Потом все замолчали. Судя по булькающему звуку, сержант пил. И пил долго. А потом послышались вскрики и удар пустой бутылкой по чьему-то телу.

— Больше чтобы такого не было! — рявкнул сержант. — Особенно при лейтенанте Де Вилье. Он сразу начнёт стрелять по бутылочкам, которые поставит вам на головы.

Саттана хлопнул дверью. Шаги приближались. Я накрылся одеялом и сделал вид, что сплю. Мля, шкерюсь как какой-то пацан, и нафига? Скинул одеяло.

Дверь приоткрылась. Сержант, словно хищник, оглядел нашу комнату:

— О, Каттани, не спишь?

— Сплю.

— Правильный ответ, хе-хе.

И он вышел, аккуратно закрыв за собой дверь. Но воспитательную работу проводил ещё долго, его крики и звуки ударов слышались отовсюду.

Я достал книжку Брюса. Читать темно. Надо было взять у кого-нибудь способность зрения в темноте, если такая, конечно имеется. Интересно, а какая способность у этого маньяка? Взглянул я на соседа. Хотя какая разница. Я поднял книжку, но не читал, а просто раздумывал. Надо решить, что делать дальше? Отучиться год в этом месте? Я видал места и похуже, но здесь мне не нравится. Пока освоюсь, потом свалю. Заодно и подтяну здоровье Брюса. Без курева он быстро придёт в форму, а мне, главное, сделать его пальцы идеальным инструментом.

Книжка ударила меня по лбу. Уснул. Полусонный положил её под подушку, которая сильно колола перьями в шею, и повернулся на бок. Но стоило закрыть глаза, как раздался дикий рёв сирены.

УИ! УИ! УИ! УИ!

Ночная тревога? Нет, за окном уже светало. Они так будят всех каждый день?

Нет, думаю, что-то не так.

Спящий маньяк тоже проснулся, сел с таким видом, будто поднялся из мёртвых, и огляделся по сторонам.

— Код тридцать пять! — объявил через громкоговоритель сержант Саттана. Его голос я узнаю среди тысяч. — Это не учебная тревога! Всем курсантам собраться в общем зале! У вас десять минут!

Я встал на холодный пол и потянулся за одеждой. А сержант добавил:

— Найду того, кто это сделал — вырву ноги из жопы!

Глава 8

Мы собрались в актовом зале, в том же, где были вчера перед обедом. Ни в умывальник, ни в туалет сходить не дали. Все стояли полусонные. Кто-то почёсывал глаза, другие едва сдерживали зевоту. Третьи — обсуждали разбитые шкафы с витринами и окно, а также часть отсутствующих кубков. Кажется, именно по этой причине нас и собрали до зари не спавши.

— Кто это мог сделать?

— Может воры?

— Ну ты, кэп! Нет, это медсёстры!

— Реально?

— Всё, понял, вопросов больше нет.

Курсанты переговаривались, пока в зал не прошла вечная парочка из лейтенанта Де Вилье и сержанта Саттаны. Все тут же умолкли и выровнялись в строю. Судя по лицам, оба злодея-мучителя в ярости. И причина была перед нашими глазами — витрины разбиты, внутри ничего не было, кроме пары самых завалявшихся кубков, которыми, видимо, побрезговали. Большое окно в зале тоже разбито, с улицы задувал ветер. Здоровенный полицейский с дробовиком, дежуривший ночью, стоял сейчас рядом с самым большим стеллажом. Голова перевязана обручами бинта. Кубок Альбатроса, которым вчера так хвалились, кто-то стащил.

— Первый курс, становись! — рявкнул Саттана. — Равняйсь! Смирна!

Пока он оглядывал нас свирепым взглядом, побитый полицейский о чём-то говорил с лейтенантом Де Вилье. Можно было услышать обрывки их разговора:

— По башке сзади… я не слышал… окно разбито… замки проверял, были заперты все… А та подсобка? Да туда уже лет сто никто не ходит… замок сломан, никто и не починил.

— Знаете, — со злобой сказал сержант Саттана, обратившись к нам. — Через академию проходили многие люди. Были у нас курсанты из банд, из бедных районов, воры, карманники, попрошайки. Всякие люди. Но кубки до этого дня никто не воровал.

Заложив руки за спину,